Мы заняли мою старую лабораторию – мне удалось выкупить её незадолго до увольнения. Трудились не покладая рук. Мне было трудно, но безумно интересно, как века назад, когда я создавал своих первых роботов. И знаете, - лицо доктора расплылось в умилении, - когда он появился на свет, я испытал нечто совершенно новое. Это непохоже на гордость после создания первого робота, непохоже на нежность от рождения дочери. Я чувствовал себя богом.
И, как и положено, я обрушил на своё творение испытания. Первого ликвита по просьбе заказчиков забросили на Хакара – посмотреть, как он адаптируется. Испытать социальный эффект, сказали они. Мне было жаль его. Не только потому, что я с ним возился очень долго – просто чувствовал, что поступаю жестоко. Он был слабоумен и, кажется, совсем потерял разум, когда остался один. На Хакара ему выпала нелёгкая доля. После того, как он чуть не погиб на эшафоте, мы потеряли его след – да и перестали искать. Результат эксперимента был уже получен.
А потом он вернулся. Он кипел яростью на каждого, кто прикасался к нему – и больше всего на меня, кого считал родным отцом. К тому времени я десять раз успел осознать свою ошибку – но сказать ему об этом он мне не дал. Он убил всех.
Мне повезло: в моём мозгу имелось резервное хранилище, куда я успел переместить личность и сознание. Не знаю, сколько времени я там пробыл. Хранилища в те времена позволяли поддерживать мыслительные процессы лишь на уровне глубокого сна, чтобы мне после пробуждения не казалось, что я умер. Очнулся я уже в симуляции, выгруженный в виртуальность. Оказалось, хранилище – всё, что уцелело от моего тела – забрали мои таинственные заказчики. Теперь они открыли мне свою личность, зная, что я всё равно не убегу. Они заявили, что я никогда не покину виртуальность – для моего же блага.
- Кто же? – нетерпеливо спросил Ульф.
- Хайден, - произнес Каннеманн с ненавистью. – Герцогиня и её свита – фавориты и их бастарды. Мерзкие личности, каждый их них. Все они утверждали, что мечтают сделать мир лучше с помощью моих ликвитов. Знаем мы, как это обычно делается… К работе меня больше не допускали – производство уже наладили, только стали вместо развивающихся организмов делать готовые тела для пересадки чужого разума. Странно, что они вообще решили сохранить мне жизнь.
- Вероятно, думали, что вы ещё можете им пригодиться, - сказал Ульф. – И, судя по всему, вы нужны им до сих пор, раз вы здесь.
- О нет, - сказал доктор, - они не освободили меня. Кто-то выкрал меня из виртуальности – и очнулся я уже здесь, на приёмке, в теле робота, не соображая совершенно ничего. И да, теперь у меня внутри действительно металл. Могу показать.
- Не стоит, - сказал Ульф, - я вам верю. – Верить он действительно мог: хорер больше не подвергал сомнению ни единое слово доктора. – Вы мне очень помогли.
- Скажите мне одно, - спросил доктор, - чего вы хотите? Уничтожить моё детище?
- Я разбираюсь в обстоятельствах прошлого, чтобы спрогнозировать будущее, - уклончиво ответил Ульф.
- Будущее… - Каннеманн сардонически усмехнулся. – Сколько раз я пытался предвидеть его – и всякий раз прогноз не сбывался. Всегда происходит что-то, что невозможно предугадать.
- У меня и моих коллег в этом деле неплохие результаты, - сказал Ульф. – Благодаря вашей помощи мы добудем нужную информацию.
Доктор смерил Ульфа серьезным и грустным взглядом.
- Берегитесь, исследователь, - сказал он. – Если ваши прогнозы слишком часто сбываются – подумайте, не подсматривает ли кто-то в их результаты…
И так же внезапно, как появился, железный доктор развернулся и побрел из выставочного зала прочь.
- А что случилось с ликвитом? – спросил Ульф вслед. – С тем самым, первым?
- Мне сказали, что он убит, - сказал Каннеманн, скрываясь в тёмном коридоре. – Для них он был лишь одним из тысяч.
Вернувшись на борт, Ульф первым делом связался с Сато. Он застал директора задумчиво бродящим по кабинету вокруг стола. Анимоковёр расплывался под ним кругами, будто Сато ступал по водной глади. Вид у директора был крайне обеспокоенный, граничащий со смятением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Заказчик найден, - Ульф решил начать с хороших новостей. – Это герцогиня Хайден.
Сато задумчиво кивнул, бросив быстрый взгляд на Ульфа.
- Хорошо. Продолжай поиски, Ульф. Думаю, ты уже близок к разгадке.
- К ней будет непросто приблизиться, - сказал Ульф, - Сомневаюсь, что мне удастся что-нибудь выяснить без прямого контакта. А на прямой контакт она с кем попало не пойдёт.
- Верно, - Сато снова кивнул немного нервно. – Лучше всего заявиться к ней на торжественный приём.
- Он скоро?
- Он регулярно. Эти неофеодалы… - презрительно протянул Сато. – Им не нужен повод, чтобы покрасоваться среди себе подобных. Уверен, эта герцогиня закатывает балы каждую неделю. Тем более – средства позволяют. Хайден – богатая система, а со времен вхождения в Лигу они вообще озолотились. Это случилось лет двести назад. Надо же. Быстро же они начали свою игру.
- Мне понадобится прикрытие, - сказал Ульф. - Дворец герцогини Хайден – это не завод роботов и не экскурсия по хакаранским древностям. Вы выделите кого-нибудь?
Сато перевёл взгляд на Ульфа и глубоко вздохнул.
- А некого, - сказал он.
- Как?
- Я только хотел тебе сказать, - продолжал Сато. – Линкольн убит. Только сегодня утром – кто-то перехватил управление его глайдером и направил на полной скорости в землю.
- Мболи?
- Наверняка. Хотя возможно, что и Кьяри. Они, видимо, решили убивать всех, кто им кажется подозрительным. Пока тебя не было, в Пуларе произошло одиннадцать убийств средь бела дня.
- Они перешли все границы, - сказал Ульф зло. – Нельзя этого так оставлять.
- А кто сказал, что не этого они хотели с самого начала?
- Хотите сказать, - Ульф на секунду запнулся, не желая даже произносить того, что пришло ему в голову, - Линкольн мог быть изначальной целью? Или все мы?
- Всё возможно, - сказал Сато. – Скоро мы это узнаем.
- Но не сидя же сложа руки! – вскричал Ульф. Сато невесело усмехнулся.
- Мы и не собирались сидеть сложа руки. Сегодня же ночью мы берем дом Мболи штурмом. Я уже связался с полицией сектора и управлением внутренних войск. Будем брать гада живьем, а не сумеем – они разнесут здесь всё к чертовой матери вместе с Мболи и всей его кодлой.
- Я думал, он позарез нужен живым, - сказал Ульф.
- Нужен - подтвердил Сато. – Но он действительно перешел последнюю черту. Если поймать его нельзя – выбора нет. Думаешь, как поступали с ликвитами во времена охоты на них?
- Об этом ничего не говорилось в архивах.
- В архивах много чего не говорится, - Сато напряженно выдохнул. – Особенно если просматривать их с твоим уровнем доступа. Это была та ещё травля. Сколько убили ликвитов, а сколько – не-ликвитов по ошибке, я не знаю. Некоторых убирали с третьей-четвёртой попытки.
- Почему же сейчас… - начал Ульф.
- Потому что тогда этим занимались армия и полиция, - раздраженно сказал Сато. – Они все были обучены как ты – опознавать ликвитов на глаз. А ещё у них был приказ: при затруднениях – огонь на поражение. А ликвиты тогда не ходили с личной охраной и аугментациями. Сейчас позови военных с орбиты Ифиса – они попадают замертво в секунду.
- Директор, именно поэтому я должен вам помочь… - начал Ульф, но Сато сразу прервал его.
- На это есть Моран. А ты поедешь на Хайден и докопаешься до истины. Это твоя задача, и я не хочу, чтобы ты погиб, не выполнив её. – Немного помолчав, Сато добавил: - Ступай. Если нужна помощь – возьми кого-нибудь из младших агентов. Или Таню. Она в операции всё равно не участвует.
- Вы доверяете ей, директор? – изумился Ульф.
- Я доверяю тебе, - сказал Сато. – Её досье я, конечно, читал - и, думаю, ты тоже. Решать тебе. Ты лучше её знаешь.
Ульф хотел сказать, что думает по этому поводу, но ограничился последней просьбой:
- Будьте осторожны, директор. Я тоже не хочу, чтобы вы погибли, не узнав правды.
