Я снял свою одежду и приторочил ее ремешком к котомке за спиной. Постояв немного, я сделал решительный шаг и вошел в грязь. Теперь я был готов встретиться с любым созданием, которое там меня наверняка поджидало. Конечно, нельзя было исключать появления великанов-людоедов, гномов, троллей или эльфов, но я не встретил до сих пор никаких признаков их присутствия здесь. Впрочем, если они имели сходство с людьми, то отвращающее заклятье просто должно было отпугивать их тоже от этого странного леса.
Я погружал ноги в грязь и вытаскивал их, чтобы сделать следующий шаг, грязь жадно чавкала и хрипела. Я медленно продвигался вперед, зная, что если кто-то и поджидал меня под толщей грязи, то он наверняка должен поспешно убраться с моего пути, покуда я, окуренный дымом соответствующего заклятья, не наступил на него сам.
Вдруг, когда я сделал очередной шаг, я провалился в грязь сразу по пояс. А, такое часто случается с лужами — они стремятся выглядеть мелкими, но в них все равно лучше не наступать. Но я все равно был надежно защищен заклятьями, так что теперь мне нечего было бояться.
Я с упорством продолжал продвигаться вперед, и в конце концов грязь сменилась мутной водой. Я брел по грудь в этой воде, а мои ноги скользили по гладкому дну. Я надеялся, что ям на моем пути больше не встретится — ведь лужа наверняка поняла, что ямы не представляют для меня никакой опасности. Так, шаг за шагом, я постепенно добрался до берега. Теперь можно продолжать путь дол замка, который наверняка находится где-то неподалеку.
Что-то явно продолжало не давать мне покоя. И тут вдруг меня осенило: а уж не сам ли замок ставит мне на пути постоянные преграды? Король Ругна возвел из одушевленного волшебства непреодолимые препятствия, а за столетия запустения это волшебство только усилилось. Только король Ругна мог беспрепятственно преодолеть все эти дебри. Так что я, очевидно, первый, кто за долгие годы ходит по этим местам. Жажда приключений и познания вновь охватила меня.
Вдруг моя лодыжка была схвачена чем-то странным. Это что еще такое? Я же окружил себя, по сути дела, непроницаемой стеной из заклятий самого различного назначения.
Я посмотрел вниз, под ноги, но не увидел ничего подозрительного. Воды под ногами было совсем мало — тут была только прибрежная мель.
Но что-то схватило меня за вторую лодыжку. Что-то, похожее на холодную нить.
И тут я сразу обо всем догадался. Ведь вся сила моих заклятий не распространялась на амфибий. На всяких там плавучих пресмыкающихся. А тут на меня напала живущая в тонком слое придонного ила жаба. Под мышками я держал свою котомку и одежду, которые ни за что не хотел замочить, но это существо явно тянуло меня за ноги, надеясь, что я поскользнусь и упаду. Уж не утопить ли оно меня решило?
Я резко выдернул одну ногу, но эта нить ухватилась за вторую, которую и так держали. Я потерял равновесие и плюхнулся в воду. Когда я поднял голову, на ней были стебельки водной травы, с которой стекали капельки грязной воды.
— Помогите, — закричал я, почувствовав, как кто-то принялся за обе ноги тащить меня в глубину. Я понял, что как только жаба вытащит меня туда, то в дело непременно вступит какое-нибудь создание посерьезнее.
На берегу реки появился какой-то человек. Его кожа была почему- то бордового цвета. Схватив рукой свисавшую ветвь какого-то дерева, он наклонил ее ко мне. Я успел схватиться за ветку вовремя, поскольку уже нахлебался порядочно грязной воды.
Но и лягушка принялась тянуть меня с еще большим упорством, явно не понимая, почему это я вдруг перестал двигаться. А бордовый человек тянул меня на себя. Тут к нему подбежал другой человек, только зеленого цвета, и вдвоем они стали вытягивать меня на берег. Естественно, что их силе жаба уже не смогла противиться, и ей пришлось оставить меня в покое. Я вылез на берег, не выпуская из рук оба своих свертка.
— Спасибо, — рассыпался я в благодарностях, — вы очень мне помогли.
— Ничего, всегда готовы помочь цветному человеку, — сказал тот, бордовый.
Тут я понял, кто были мои спасители. Просто иногда в Ксанте появлялись на свет люди, кожа которых была несколько необычной. А поскольку над ними часто смеялись, то они предпочитали общаться только с себе подобными. Они теперь приняли меня за одного из своих, поскольку я был весь облеплен грязью. Но как они реагируют, обнаружив, что я вовсе не тот, кем они меня считают? Как они отнесутся к тому, что кто-то пытается пробраться на их территорию?
Подумав немного я решил, что честность — это лучший выход, хотя и есть риск того, что они заново швырнут меня обратно в пруд. "Я не…", — начал я.
— Посмотрите туда! Береговая голова! — закричал пронзительно зеленый.
Мы с Бордовым уставились туда, куда он указывал. И в самом деле, из песка высовывалась какая-то голова, Это явно было похоже на комок ила. Ну и чудеса тут.
— Быстро. Притащите береговой гребень, — закричал Бордовый.
Они с треском ломанулись в лес — явно за этим самым гребнем. Я тоже заметил, что волосы на береговой голове были невероятно спутаны, так может быть, причесать их действительно не мешало? Но они отвлеклись, и это было главное. Такую удачу никак нельзя упускать.
Я решил, что теперь я лишний здесь — зачем отвлекать человечков от их насущных хлопот? Сориентировавшись, я выбрал направление и направился туда. По моим прикидкам замок должен был находиться именно там.
Но как странно, что здесь тоже обитали люди. Пусть и разноцветные, но все же люди. Видимо, среди людей обычных им было несладко, потому-то они и выбрали это место, куда обычному народу ход был заказан. Но все равно — местечко они выбрали веселенькое.
Я продирался сквозь низко висящие ветви, стараясь не выхлестать ими глаза. И тут вдруг наткнулся на молодую женщину голубого цвета. Я вспомнил, что все еще не одет, поскольку одежда была приторочена к котомке. Это фавнам можно бегать нагишом, но я-то не фавн, а передо мной явно была не нимфа. Она была одета по всей форме.
— Э-э-э, — открыл я рот, беспомощно пытаясь что-то пролепетать, — я…
— Где там береговая голова? — тут же перешла к делу она, — у меня гребни.
— Туда, — коротко сказал я, указывая рукой назад, откуда пришел.
— Спасибо, коричневый, — поблагодарила она и рванулась в указанном мною направлении.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. Но рано было еще радоваться. Голубая уставилась на меня, ведь «туда» могло означать очень многое.
— Возле озера, — пояснил я, — Бордовый и Зеленый уже находятся там.
Она кивнула и снова помчалась вперед. Фу, дешево отделался.
Тут я посмотрел на себя. Кака раз там, куда обычно смотрят женщины, увидев неотягощенного одеждой мужчину, висела приличная порция водорослей, загораживая все мои достоинства.
И все-таки, наверное, лучше одеться. Но тело мое было облеплено грязью, которая уже к тому же и подсохла. Зачем же пачкать одежду? А новую одежду раздобыть здесь будет вряд ли возможно, поскольку одежных деревьев и кустарников в этом лесу я не встретил. Я решил соорудить из этих водорослей и древесной листвы нечто вроде набедренной повязки. А когда найду чистую воду, решил я, окунусь, то можно будет и одеться уже поприличнее.
Но тут стали сгущаться сумерки. Надо было срочно искать место для ночлега, а то потом ничего подходящего не найдешь, блуждая в темноте. К тому же я внезапно ощутил, как сильно устал. Конечно, мои охранные заклятья станут надежно оберегать меня, но спать-то все равно на чем-то нужно.
Мне снова повезло — в нескольких шагах от меня, под кроной густого дерева, из земли торчал огромный валун с совершенно гладкой поверхностью. Я подошел к камню и осторожно потрогал его рукой. Он оказался настоящим, не иллюзией, да к тому же хранил собранное за день тепло солнечных лучей. Все, это то, что мне нужно. Неподалеку росло одеяловое дерево, так что можно набрать сколько угодно одеял, чтобы спать было не слишком жестко.
После этого можно было подумать и о еде. Порывшись в котомке, я выудил из нее волшебный талон на еду. Как только я разорвал его на две части, передо мной сразу оказалась буханка свежего хлеба, жбан с водой. Я попробовал воду на вкус: слегка сладковата, но в общем, довольно ничего.
Покончив с едой я лег на камень и накрылся одеялом. От камня через постеленные на него одеяла шло приятное тепло, так что я был очень доволен таким лежбищем.
И тут перед моим мысленным взором снова возникло женское лицо, которое я видел в неугомонном зеркале. Я прекрасно знал, что зеркало нисколько не обязано показывать одну только правду, тем более, что вопроса я даже об этом лице вовсе не задавал. Это могло быть, скажем, лицо женщины, которую зеркало видело лет пятьдесят назад, и она теперь могла вполне лежать на том самом кладбище, где это зеркало я и обнаружил. Я решил, что просто зеркальце за что-то невзлюбило меня, и потому старается напакостить любой ценой, хотя бы даже заставляя размышлять над ничего не значащими предметами. Оно во что бы то ни стало хотело, чтобы я задал ему ничего не значащий вопрос, а потом, когда наступило бы время для вопроса действительно важного, я получил бы в ответ самую грубейшую ложь, и причем на вполне законных основаниях. Но в любом случае — заставить меня думать об этой женщине — зеркалу удалось.
