Я потянулась к ней, схватила за предплечья и грубо прижала к себе. Она прильнула ко мне, и я ей показала, что такое настоящий поцелуй. Показала, что такое желание. Я прикоснулась к ней своим пламенем в надежде, что ее заклеймят кончик моего языка, подушечки пальцев, округлость моей груди. Сейчас она станет моей прямо под окнами гостиной, где ее ждет мать. Я повалю ее на эту траву, где нас могут в любой момент найти, и заставлю стонать и трястись, сделаю своей, даже если мне придется преодолеть ее сопротивление и стыд. Это свяжет нас навсегда.
– Шлюха, – выругался Гектор прямо мне в ухо, появившись впервые со вчерашнего дня. Как удачно он подгадал момент. Я остановилась, Люсетта пришла в себя и стала сопротивляться. Она снова отстранилась от меня, тяжело дыша, и улыбнулась своей загадочной улыбкой.
– Когда он окажется внизу, – произнесла она. Как клятву, залог, обещание, намек.
– Когда он окажется внизу, – повторила я, как молитву, и, качаясь, побрела домой.
Этим утром я стояла во дворе церкви, прячась от посторонних взглядов, и смотрела, как хоронили господина Д’Агилара. В основном потому, что испытывала профессиональную гордость. Гектор стоял рядом и одобрительно кивал. При жизни этого никогда не было, но сейчас мы достигли перемирия.
– Хепсиба, я горжусь тобой. Превосходная работа.
Так и было. Свет упал на черное дерево в золоте, и вокруг гроба разлилось сияние. Это придало похоронам эффект театральности. Я заметила восхищенные взгляды друзей семьи, соседей и знакомых, когда вход в семейный склеп открылся и четверо крепких мужчин из прислуги занесли гроб в темноту.
Я наблюдала и за Люсеттой. Смотрела, как она плачет и поддерживает свою мать, как они обе, словно пантомиму, разыгрывают скорбь. Когда толпа поредела и слуги уже были готовы проводить их к черному экипажу, запряженному четверкой лошадей с плюмажами, Люсетта почувствовала на себе мой взгляд. Она разглядела, что я стою за белым каменным крестом, чуть наклонившимся в сторону из-за просевшей земли, одарила меня странной скупой улыбкой и слегка наклонила голову. Но и только.
– Красивая девушка, – сказал Гектор с сожалением.
– Да, – ответила я, готовясь к новой битве, но за этим ничего не последовало. Мы стояли в тени, пока участники поминальной службы не разбрелись по домам.
– Когда ты пойдешь за золотом? – спросил он.
– Во второй половине дня, когда закончатся поминки.
Гектор кивнул и ничего не сказал.
Люсетта вносит черный резной поднос с заварочным чайником, двумя чашками с блюдцами, кувшинчиком со сливками, сахарницей и серебряными приборами. Два небольших миндальных бисквита лежат на крохотной тарелочке. Слугам дан выходной на два дня. Ее мать отдыхает наверху.
– В доме было столько людей, – говорит она, ставя поднос на инкрустированный столик между нами. Мне хочется схватить ее, зарыться пальцами в волосы, целовать так, чтобы у нее перехватило дух, но разбитый китайский сервиз вряд ли будет идеальным началом. Я держу руки на коленях. Интересно, заметила ли она, что я обработала ногти, сделала их опрятными? Что пятна на моей коже побледнели после многих часов мытья хозяйственным мылом?
Люсетта сует руку в карман своего платья и достает кожаный кошелек, близнец того, что она дала мне два дня назад. Она протягивает мне его с улыбкой. Как только он ложится в мою ладонь, она отпускает веревку, чтобы наши пальцы не встретились.
– Итак, наши дела завершены, – она раз пять поворачивает чайник по часовой стрелке и раскладывает ложки по блюдцам.
– Завершены? – переспрашиваю я.
В ее глазах появляется жалость, затем она смеется:
– Какое-то время мне казалось, что действительно придется разрешить тебе повалить меня! Оно того стоило, чтобы убрать его наверняка, – она вздыхает. – Ты проделала такую потрясающую работу, Хепсиба. Я бесконечно тебе благодарна. Даже не думай иначе.
Я не настолько глупа, чтобы протестовать, рыдать, умолять и спрашивать, шутит ли она, играя с моим сердцем. Но, когда она передает мне чашку, мои руки трясутся так сильно, что чай выплескивается через край. Что-то проливается в блюдце, остальное попадает мне на руки и обжигает. Я справляюсь с беспорядком, пока она суетится, зовет горничную, а затем осознает, что никто не придет на ее зов.
– Я на минутку, – говорит она и отправляется на кухню за тряпкой.
Я провожу рукой вниз по юбке и нащупываю твердый выступ. Глубоко в правом кармане лежит жестяная коробка. Она издает печальный, но многообещающий звук, когда я стучу по крышке перед тем, как ее открыть. Я опрокидываю содержимое в пустую чашку Люсетты, наливаю туда чай, давая отравленному зубу чуть разбухнуть. Слыша ее торопливые шаги по коридору, я вылавливаю зуб ложкой, не прикасаясь к нему незащищенными руками, и убираю. Потом доливаю в чашку капельку сливок.
Она вытирает мою красную обожженную руку прохладной влажной салфеткой, потом аккуратно заворачивает в нее мою руку. Люсетта садится напротив, я подаю ей чашку чая и одариваю нежной улыбкой. Ее и Гектора, появившегося у нее за плечом.
– Спасибо, Хепсиба.
– Вседа рада помочь, миссис Д’Агилар.
Я смотрю, как она подносит чашку к своим розовым-розовым губам и делает большой глоток.
Этого вполне хватит, действует медленно, но количество достаточное. Скоро в этот дом снова придет скорбь.
Когда меня снова позовут, чтобы я занялась своим ремеслом, я принесу с собой зеркало. В тихой комнате, где мы будем только вдвоем, я откину с Люсетты саван и пробегу пальцами по ее коже, найду все секретные места, к которым она меня не допустила, и она станет моей и только моей, хочет она того или нет.
Я собираюсь и желаю ей всего хорошего.
– Снова халтурка, – весело говорит отец, шагая со мной в ногу. – Недостаточно, чтобы привлечь к нам внимание, но на хлеб хватит.
Через день или два я снова постучу в парадную дверь вдовы Д’Агилар.
Энджела Слэттер – автор двух сборников рассказов «Закваска и другие истории» (Tartarus Press, Великобритания) и «Безрукая девочка и другие сказки» (Ticonderoga Publications, Австралия), которые были напечатаны в 2010 году. «Безрукая девочка» в 2011 году стала лауреатом премии «Аурелис» в номинации лучший сборник рассказов, а написанный в соавторстве с Лайзой Хеннет рассказ «Февральский дракон» в том же году завоевал премию «Аурелис» в номинации лучшее произведение в стиле фэнтези.
Ее рассказы печатались в антологиях: «Книга Маммота, Новые лучшие произведения в стиле хоррор, том 22», «Снова во сне» Джека Данна, «Странные истории II» и «Странные истории III» издательств Tartarus Press и Twelfth Planet Press, а также в многочисленных журналах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
