Так и вышло. Довольный удачной шуткой Таштетль милостиво разрешил проводнику удалиться. А ведь поначалу хотел строго его наказать!
— Как ты сказал-то? — смеясь, переспросил Аканак. — Зигзагами — и назад не выйдет? Ха-ха. — Он вытащил из-под маисового матраса оплетенную соломой флягу с октли — хмельным питьем из забродившего сока агавы. Таштетль неодобрительно посмотрел на компаньона, но ничего не сказал. Сам же от выпивки отказался. Что сегодня — праздник, что ли?
— А ведь скоро конец пути, — оторвавшись от фляги, довольно произнес Аканак. — К вечеру будем в Ново-Михайловском, если, конечно, верить Тламаку.
Услыхав имя проводника, Таштетль лишь презрительно скривился. Затем оглянулся — тропинка вилась меж горными утесами, поросшими колючими зарослями.
— Надеюсь, ты не забыл имя нашего человека, друг Аканак? — обернувшись, шепотом поинтересовался он.
Толстяк поперхнулся октли.
— Не забыл, уважаемый. Э… — Он задумался. — Как же его… Такое трудное имя, сразу и не выговоришь. Э… Криротль… нет… Крипотль… О! Кривдятль! Точно — Кривдятль.
— Думаешь, он будет верен нам?
— Ха! — Аканак передернул плечами. — Три года назад я спас его от смерти — забредший далеко на север отряд молодых воинов во главе со славным Тисоком уже собирался принести его в жертву Тескатлипоке. Хорошо, я оказался рядом, возвращаясь с товаром из земель отоми, и счел, что пленный будет нам куда как полезней живым. И свободным.
— И что, Тисок вот так запросто тебе подчинился? — недоверчиво переспросил Таштетль. — Я слышал эту историю, но не знаю подробностей.
— Ха! — самодовольно ухмыльнулся толстяк. — Еще бы он не подчинился. Если б ты только знал, благородный Таштетль, сколько всего Тисок задолжал нашему клану уважаемых торговцев-почтека!
— Ты правильно поступил, друг Аканак, — кивнул Таштетль. — Свой человек на чужой стороне — куда лучше, чем лишнее сердце на алтаре Тескатлипоки.
Аканак закашлялся. Уж от кого-кого, а от Таштетля он никак не ожидал такого циничного святотатства.
— А нам поверят там, уважаемый? — хлебнув из фляги, переспросил он. — Ну, в этом Ново-Михайловском. Ну и название — язык сломаешь! Поверят, что мы отоми?
— А почему бы нет? — удивился Таштетль. — Воинов и носильщиков мы набирали в землях отоми, языки наши схожи. Тем более, вряд ли кто здесь бывал в городе Семпоале — это слишком далеко от здешних отоми. Вот только проводник меня смущает. Не проговорится? Да и этот… Кривдятль.
Аканак лишь усмехнулся, выразив полнейшую уверенность в преданности проводника. А что касаемо Кривдятля, то он настолько любит золото, что продаст за малый кусочек родную мать.
— А золота мы ему везем много, — соглашаясь, кивнул Таштетль. — И еще привезем, лишь бы верно служил нам. Впрочем, думаю, в Ново-Михайловском мы со временем сможем найти и других верных людей. Эти белые «новгородчи», говорят, все сильно любят золото. Что ж — пусть они им подавятся! А уже весной, когда распустятся цветы, наш великий император Ашаякатль расправится с пришельцами.
— Уже весной? — Шепотом переспросил Аканак. — Так скоро!
— Да, скоро. Наше задача — вызнать все. Количество воинов, оружие, укрепления… Все! — Таштетль, словно принюхиваясь, поводил по сторонам огромным крючковатым носом. — И в этом нам поможет наш друг Кривдятль. Он узнает тебя, друг Аканак?
— Думаю, что должен.
Проводник нашел верный путь. Уже к обеду тропинка выбралась из каменистых расщелин и спустилась вниз. Пахнуло соленым ветром. Впереди показалась безбрежная синь океана.
Олег Иваныч — в лазоревом легком кафтане, расшитом золотой канителью, важно восседал в центре большой, выложенной разноцветными изразцами залы, располагавшейся в адмиральских палатах. По левую и правую руку от него тянулись покрытые бархатом лавки. На лавках сидели должностные лица — чиновники и бояре: старший дьяк Григорий Сафонов, главный лекарь Геронтий, буквально вчера получивший дворянский чин, капитаны прибывших в Ново-Михайловский посад судов и местные «лучшие люди», выбранные на вече. Все вместе назывались — «Ново-Михайловская Господа», или «Правительство посада Ново-Михайловский». Главой правительства, естественно, являлся новгородский боярин Олег Иваныч Завойский, носивший высокий чин адмирал-воеводы. Доклад главы местного ополчения о состоянии войска Олег Иваныч выслушал еще вчера и долго ругался. Под конец махнул рукой — чего уж тут разоряться, нужно дело выправлять. С этой целью издал несколько указов: об организации экспедиции по поиску месторождений руды и селитры, о создании наемного войска и об обязательных общественных работах на строительстве укреплений. Последний указ сразу же вызвал явное недовольство многих местных жителей, впрочем, Олег Иваныч этого и ждал — заранее отдал приказ выявлять и хватать всех смутьянов-зачинщиков да кидать до суда в поруб. Троих уже схватили к утру — остальные попритихли. Выйдут на строительство, никуда не денутся! Суд наверняка пойманным солидные штрафы начислит, к бабке не ходи. С судьей — сухоньким старикашкой Анкидином Михалычем — Олег Иваныч познакомился в первый же день и близко сошелся на почве необходимости строгого соблюдения законов. Суд в Ново-Михайловском был что надо! Сам Анкидин Михалыч производил впечатление строгого буквоеда-законника, да и остальные судьи были ему подстать. Имелись даже вполне квалифицированные приставы, вот только жаль, института судебного следствия пока не было, ну — на то сюда и взят Гришаня Сафонов — старший дьяк по особым поручениям. Пусть следствие возглавляет, ну и заодно агентурой займется, следствие без агентов — пустой звук.
Олег Иваныч скосил глаза на Гришу. Тот чинно сидел на своем месте, слева от адмиральского кресла, парился в дорогом бархатном кафтане, ярко-красном, с золотой вышивкой. Из-под собольей шапки ручьями стекал пот. Остальные члены Совета Господ вид имели не лучший. Даже местные индейцы — купеческий староста и тиун — тоже явились на заседание в сапогах и тяжелых кафтанах. От жары не спасали даже распахнутые настежь окна. Женщин на Совете пока не было — запаздывали новгородские веяния, Олег Иваныч пока побаивался резко нарушить здешний патриархальный уклад — объявить об избирательных правах женщин. Ну да ладно. Успеется еще. Сегодня не по этому поводу собрались — другое важное событие — послы отоми.
Вот они вошли — четверо, в хлопковых набедренных повязках и плащах из птичьих перьев. Двое стариков — седоволосые, морщинистые, двое — помоложе. Олег Иваныч поднялся навстречу. Лично проводил вошедших отоми до кресел. Видел — по нраву такое послам.
— От имени народов отоми приветствуем великого касика белых людей, приплывшего из-за океана на большой лодке, — бойко перевел один из судейских, тоже индеец. — И желаем ему здравствовать во веки веков, насколько позволят боги.
Олег Иваныч выступил с ответной речью, обильно украсив ее цветистыми восточными оборотами, взятыми на вооружение еще с Магриба. Послам были приготовлены подарки — несколько железных мечей и кольчуги. Они вызвали неприкрытый восторг — индейцы совсем не знали железа, как не знали они колеса и домашних животных. Последнее обстоятельство сильно смутило Олега Иваныча, не догадавшегося взять в экспедицию лошадей. Впрочем, их, скорее всего, съели бы во время зимовки. Несколько отвлекшись, Олег Иваныч не сразу заметил, как послы перешли к главному.
— Свирепые теночки терзают соседний с нами народ тотонаков, — со скорбью в голосе произнес один из стариков. — Нападают их отряды и на наши селения, все чаще и чаще. Всех жителей приносят в жертву богам. Теночки очень жестоки. Хуже, чем другие наши соседи — воинственные пупереча.
Отоми просили военного союза. Мало того, они хотели бы немедленно выступить в совместный поход против пупереча, что в планы новгородцев, естественно, не входило. Олегу Иванычу еле удалось отговорить послов от этой затеи, пообещав немедленную помощь в случае нападения. Зато были успешно решены вопросы по поводу поисковой экспедиции. Послы клятвенно обещались дать проводников и всячески помогать новомихайловцам в розыске руды и селитры. Кроме того, обговорили некоторые вопросы, касаемые торговли. Под конец был устроен пир.
Еду подавали по-русски: обильно, жирно, с разносолами и продуктами местной кухни. Уха, зайчатина, пироги с мелко порубленными птичками и рыбой, фасолевая похлебка, запеченный сладкий картофель, вареная кукуруза, студень — и это лишь малый перечень блюд. Запивали бражкой из сока агавы. Хорошая, в общем, штука. Правда, по сведениям Олега Иваныча, нашлись умельцы, перегонявшие ее в перевар — да такой убойный, куда там московитскому!
— Как дела с агентурой? — словно невзначай поинтересовался Олег Иваныч у Гриши.
