— Неопровержимая логика! — пришлось согласиться Мелентьеву.
Покончив с проверкой алиби, он влетел к себе в номер, переоделся и в прозрачной чаше лифта опустился в бассейн.
«Завтра — Барнаул», — не без сожаления подумал он, оглядывая оазис рая, устроенный в «Рэдиссон Лазурной».
Когда Кирилл, поигрывая мышцами и сверкая каплями, направился к шезлонгу, не один взгляд с кокетливым любопытством последовал за ним. Почувствовав это, он уже предвкушал волнительно-приятный вечер, как неожиданно коварный подарок Софьи — плавки под цвет глаз — словно поясом целомудрия сковали его. Ни одна из полуобнаженных прелестниц, в красивых позах застывших вокруг бассейна, не вызвала в нем никаких чувств. Только мысли о Софье тут же, словно в насмешку, поднимали планку его желания.
«Вот и не верь в приворот», — С неприятным холодком подумал он и поспешил в раздевалку сменить плавки.
Глава четырнадцатая
Вьюга бросала в лицо мокрые хлопья снега и прерывала дыхание шквальными порывами ветра. Выйдя из самолета, Кирилл покрепче ухватился за перила лестницы и поспешил вслед за остальными пассажирами в автобус. Барнаул встретил его разгулявшейся осенне-зимней стихией: уходящая осень закатила пир на славу своей подружке зиме.
В зале прилета среди встречающих Кирилл сразу увидел радостно улыбающееся бородатое лицо Антона.
— Как погодка после Сочи? — засмеялся он.
— Радует настолько, что сразу хочется обратно, — ответил Кирилл, с безотчетной грустью вспомнив, что еще несколько часов назад над ним колыхались пальмы, в застекленном пространстве подрагивала бирюзовая гладь бассейна и пахли магнолией пунцовые губы Аллы Владимировны. Антон, посмеиваясь над Кириллом, втолкнул его в джип, который, промчавшись мимо освещенного здания аэропорта,
погрузился в непроглядную мглу ночи с прыгающими в сумасшедшей пляске в свете фар мириадами снежинок.
— Ничего! — утешал друга Антон. — У меня оазис: Сочи на дому.
Оазис находился за массивными раздвижными воротами в двухэтажном особняке. — Вот! — обвел руками свои владения Антон. — Проходи! Всего полгода, как новоселье отыграл.
Неслышное дыхание сплит — системы создавало иллюзию оторванности от конкретного места. Антон нажал на кнопку, и до Кирилла донесся глухой шум прибоя.
— Адаптируйся!
— Нет! — запротестовал Кирилл. — Ты мне давай местный колорит. Не за тем я приехал в Барнаул, чтобы слушать эстетские вздохи южного моря.
— Пожалуйста! — Антон увлек друга по широкому коридору.
— Вот это другое дело! — воскликнул Кирилл, переходя в гостиную и усаживаясь у камина.
Антон принес два стакана с глинтвейном и сел рядом.
— Здорово, что ты приехал!
— Да, давно я у тебя не был…
— А я перед твоим приездом заставил мою горничную научиться всем тонкостям сервировки. В прямом смысле усадил ее за учебники, — хохотал Антон. — Не иначе, она решила, что я какого-то министра из Москвы жду.
— Да ладно тебе!.. Какое это имеет значение? — отмахнулся Кирилл.
— Нет, хочу, чтобы все было по этикету! ~ упрямо возразил Антон.
— Ну, ты точно как разбогатевший сибирский промышленник из какого-нибудь романа Мамина — Сибиряка… чтобы все по форме, не хуже, чем в, столицах…
— А что здесь удивительного? Я и есть потомок тех промышленников. Не будь у нас семидесяти лет мракобесия, мне не пришлось бы начинать все сначала. А так я опять, как и мои далекие предки, стою у самых истоков… ладно, пошли ужинать — оценишь!
Они прошли в большую столовую с массивным столом посередине, покрытым белоснежной скатертью. Хрустальные бокалы, позолоченные приборы, хрустящие салфетки. Кирилл только развел руками…
— Да! Я — сноб! — обреченно констатировал Антон. — А собственно, что здесь плохого? Будь я в рваном полушубке с всклокоченной бородой, неужели тогда я был бы лучше? — разливая вино, спрашивал он сам себя. — Если судить по книгам и фильмам — да! В опрятно и модно одетом человеке обычно находят тьму грехов, а всякая рвань обладает, судя по общественному мнению, массой добродетелей и главное — духовностью. Если ты в смокинге и, самое страшное, если тебе это нравится, то ты погибший человек. Только в старом пиджаке с прорехами ты ЛИЧНОСТЬ ищущая, чистая, надзвездная… Ты согласен?
— Абсолютно! Но в данный момент я, как личность, которой отказано в каких-либо добродетелях, полностью погряз в наслаждении этими восхитительно приготовленными грибами.
— А, нравится! — довольно воскликнул Антон.
— Не то слово! У тебя не домохозяйка, а клад!
«.Ужин при свечах», как в шутку назвал его Кирилл, был завершен десертом: взбитыми сливками, украшенными дрожащими каплями клубничного желе.
Друзья вернулись к камину. Кирилл улегся на диван и, сощурившись, словно кот, лениво посматривал на огонь.
— Порадовал? — потирая руки, спросил Антон.
— Выше всех похвал, — промурлыкал Кирилл.
— Ну, теперь порадуй и ты меня. Было убийство? — с надеждой в голосе осторожно спросил он.
— Было! — кивнув, вяло отозвался Кирилл.
— Ага, значит, я не ошибся! — довольно воскликнул Антон. — А кто, кто его убил?
— Ха! — лукаво улыбнулся Кирилл. — За этим я сюда и приехал.
— Что?! Убийца здесь?!
— Не исключено, не исключено, — хитро щурясь, поддразнивал друга Кирилл.
— Кто же? — в недоумении разведя руки, замер посередине гостиной Антон:
— А вот мы с тобой и попытаемся это выяснить!
Антон энергично тряхнул головой и уже собрался засыпать друга вопросами, как Кирилл, со сладкой иезуитской улыбкой поджаривая Антона на медленном огне неудовлетворенного любопытства, произнес:
— Завтра! Все завтра! Устал!
Антон сожалеюще махнул рукой.
— Ладно, давай спать. И в самом деле, поздно.
— Да! — позевывая, окликнул друга Кирилл. — Что у нас там с пассажирами первой лодки?
— Ты же знаешь: помимо Усова и его друга два моих инструктора и двое туристов: Петр Семенов и Лариса Григорова.
— Завтра вызови в офис своих инструкторов… этак часикам к одиннадцати, а потом мы займемся…
Антон насмешливо перебил его:
— Да уж догадываюсь, что не Петром Семеновым…
— Поразительная интуиция!..
* * *
Утром Кирилл посмотрел в окно и замер. Впавшая в художественное буйство вьюга намела за ночь сказочные картины. Он вышел во двор, щедро разукрашенный пушистой снежной краской; холодный воздух терпко защекотал нос, мороз гвоздиками заалел на щеках.
Ровно в одиннадцать двое рослых инструкторов предстали перед частным сыщиком из Москвы. Они повторили все то, что Кирилл уже знал, но, по-видимому, это его нисколько не огорчило.
— Ну что ж, — довольно улыбнулся он. — Теперь поедем пить кофе к Ларисе Григоровой.
Глаза Антона округлились в недоумении.
— Она уже ждет нас, и опаздывать нехорошо, — наслаждаясь растерянностью друга, произнес Кирилл.
Он достал из сумки коробку с бледно-розовой орхидеей.
— Почти не сомневаюсь, что Лариса Григорова окажется славной девушкой…
Джип помчался по заснеженному городу.
— Да, — поднимаясь по лестнице, предупредил Кирилл Антона. — Мыс тобой сейчас — друзья Вадима Савина, понял?
— Что ж тут не понять! идем обманывать девушку, — уколол друга Антон.
— Чего не сделаешь в интересах следствия, — иронично улыбнулся Кирилл, вспомнив растаявшую у стены Фриду.
Дверь открыла светловолосая, стройная молодая женщина в синем свитере и черной юбке.
— Проходите! Я очень рада… правда, все так неожиданно, улыбнулась она.
— Теперь я понимаю Вадима, — многозначительно произнес Кирилл, протягивая очаровательной Ларисе коробку с бледно-розовой орхидеей.
— Боже, какая прелесть — искренне восхитилась она, сверкнув серо-голубыми глазами.
Друзья сели на диван, и, как обещал Кирилл, через минуту на столе уже дымился кофе.
— Как вы догадались, я — Кирилл, а это — Антон.
— Да… да… очень рада, — смущаясь, проговорила она.
— Мы, признаться, тоже, — внимательно разглядывая ее, продолжал светский обмен любезностями Кирилл.
— А как там Вадим?. Очень переживал? — не уверенная в тактичности своего вопроса, тихо спросила женщина.
Кирилл грустно покачал головой.
— Это было ужасно… — начала Лариса, но тут же спохватилась: — Впрочем, к чему вспоминать?.
Она открыла коробку и понюхала цветок.
— Пахнет Голландией!
— Вы так поспешно уехали, даже не простились с Вадимом. Он очень сожалел, — словно не замечая ее попытки перевести разговор на другую тему, продолжал Кирилл.
— Я испугалась… — она в замешательстве провела рукой по лбу. — Ведь у меня маленькая дочка… и после случившегося было бы безумием с моей стороны продолжать это путешествие…
