Она говорила об этом так спокойно, словно речь о чем-то само собой разумеющемся.
— Так, с этим ясно. А что ещё. Вот здесь, в буре, кто живёт?
— Разные люди, они путешествуют, на месте никто не сидит, а путникам нужен отдых.
— А деньги куда деваете?
— Деньги нам особо не нужны, мы просто складываем их, никогда не накапливается много.
— Ясно, — Женя сделал какие-то выводы, — самоподдерживающаяся система. Бесконечные запасы, деньги потом перераспределяются искусственным образом.
— Ничего не понял, — честно сказал я.
— Это не люди, не здания, не постоялый двор, это функция. Самоподдерживающаяся.
— Это оазис, — сказала девушка. — Вы разве не знаете, что такое оазис?
— Объясни, — попросил я.
— Остров спокойствия в буре. Остров, на который не распространяются её законы. В буре есть много разных мест, есть места, где человеку не выжить, есть города, новые и старые, есть такие, что обратились в руины, есть и те, что выглядят покинутыми вчера, они из разных миров, разных эпох и даже измерений…
Она говорила дальше, а я понимал, что это не она, да её и самой-то, скорее всего, нет. Есть функция, есть явление природы бури, островок спокойствия, а она, как и её отец, — только внешние проявления. А теперь я нажал на кнопку «получить информацию», мне включили магнитофонную запись.
— Спасибо большое, — сказал я, когда она перестала говорить. — Теперь мы знаем больше. Подскажите ещё, а баня здесь есть?
— Баня?
— Да, место, где моются.
— Лучше с девками, — подсказал Женя.
— С девками?
— Да, такие женщины, которые с мужчиной ходят в баню и… помогают ему мыться.
— Я скажу отцу, он отправит банщицу, — сказала она и удалилась, нужно было нести новый заказ.
После обильной трапезы мы отправились в баню, девок никто не прислал, пришлось мыться самим. Баня была большим деревянным зданием в дальнем углу оазиса. Рядом была будка, где сидел толстый мужик в фартуке, как я выяснил, это цирюльник, может подстричь, побрить и пустить кровь. Мы дружно отказались, справимся сами.
Внутри было жарко, стоял котёл с горячей водой, котёл с холодной и одинокий ковш на полке. Была и каменка, а в предбаннике под потолком висели берёзовые веники. Женя вёл себя странно, постоянно дёргался, наскоро помывшись и побрившись (на этот раз справился сам, без моей помощи, научился), быстро оделся, а потом сбежал в номер, который уже должны были подготовить.
Сам же я решил расслабиться. Оторвал веник, запарил его в широкой деревянной шайке, а потом поддал ковш кипятка на каменку. Струя горячего пара ударила с такой силой, что пришлось пригнуться. Сейчас залезу на полок и отдохну душевно.
В этот момент дверь открылась. На пороге стояла женщина, не девка, а именно женщина. Лет ей было за тридцать, скорее даже к сорока. А ещё она была высокого роста, почти с меня, чем напомнила ту самую мать вампиров. Впрочем, разница была очевидна. Вампирша была могучей, как мужик, а эта наоборот, женственная и мягкая. Одета в рубаху без рукавов, которая во влажном воздухе бани сразу намокла и прилипла к телу, обрисовывая красивые формы и полное отсутствие нижнего белья.
— Банщица нужна? — спросила она весёлым игривым тоном.
— Нужна, — немедленно заявил я.
Впрочем, мои надежды на немедленные любовные утехи оказались беспочвенными. Банщица оказалась именно банщицей, она немедленно перевернула меня на спину, взяла веник и, поддав ещё, принялась парить. Парила, надо сказать, грамотно, не хлестала, как садистка, а просто гоняла пар. Но даже так температура моего тела быстро приблизилась к точке кипения, а потому пришлось кубарем скатиться вниз. Сама она стояла рядом, глядя на меня с улыбкой, на неё пар как будто совсем не действовал, только слегка покраснела, отчего стала ещё красивее.
Дотянувшись, я плеснул на себя ковш холодной воды, ожидая услышать громкое шипение. Немного полегчало, сердце застучало ровнее, а мысли снова перетекли в нужное направление.
— Ты чего напряжённый такой? — спросила она, указывая мне ниже пояса.
— Давно без женщины, — виноватым тоном сказал я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она снова усмехнулась, показав ровные белые зубы, потом стала стягивать мокрую рубаху, которая и так ничего не скрывала. А потом села на пол рядом со мной и обняла.
Прошло всё хорошо, но как-то быстро, скомкано, даже не успели толком насладиться друг другом. Потом она снова загнала меня на полок, напомнив, что в такую погоду (а другой здесь не бывает) просто необходимы тепловые процедуры. А когда закончила, уже я потянул её к себе, и мы ещё раз познали друг друга. Теперь уже всё прошло вдумчиво, без суеты, ей тоже всё понравилось. А потом она оставила меня и ушла, посоветовав хорошо отмыться.
Вот так, даже имени её не спросил, отчего-то совсем не хотелось говорить. Закончив мытьё, я переоделся в свежее исподнее и отправился в номер.
Глава четырнадцатая
Женя, как обычно, спал, хотя нет, не спал, а валялся в наркотических грёзах. Рядом на столе лежал неубранный шприц и пузырёк с раствором наркотика. Я вздохнул.
— Ну, как всё прошло? — спросил он, не открывая глаз.
— Хорошо прошло, — сообщил я. — Женщина приходила, мы с ней…
— А не стрёмно было?
— А почему должно быть стрёмно? — не понял я.
— Ну, например, потому, что женщина не настоящая, симулякр, морок.
— С чего ты взял?
— С того, что вся эта локация — мираж, созданный, чтобы путникам было, где остановиться.
— Стоп, давай будем последовательны, — возразил я, присаживаясь рядом. — Тот факт, что в локации нарушаются некоторые законы природы, ещё не говорит, что локация иллюзорна. Ты вот поел, неплохо поел, а ведь сытость настоящая, значит, всё это не иллюзия.
— Так то сытость.
— А сексуальное удовольствие чем отличается?
— Если не заморачиваться личностью партнёрши, то ничем.
— А зачем интересоваться, если я её больше никогда не увижу?
— Незачем, — он не стал спорить.
Мы немного помолчали, потом он добавил:
— Вообще, я сейчас видел, как охотники притащили в корчму тушу убитого оленя, а ещё там разгружалась телега с какими-то товарами. Значит, здесь не стопроцентный симулякр, кое-какой, скажем так, обмен веществ с внешней средой есть.
Я промолчал, но тут за окном послышались звуки, кто-то выводил лошадей, седлал их и вообще собирался выезжать. Я вспомнил разговор с лысым, четыре часа ещё не прошли, но это явно они.
Натянув штаны, я отправился во двор. Точно, та самая группа бойцов. А вот и лысый, седлает коня.
— Доброй ночи, — сказал я, сейчас, вроде бы, ночь. — Ты обещал кое-что рассказать.
— Да, сейчас поговорим, — согласился он. — Нам пока торопиться некуда, парни ужрались, ждём, пока в норму придут.
Коня он оставил у ворот, умное животное встало на месте и меланхолично пережёвывало овёс из торбы. Парни его болтались рядом, пытаясь хоть немного протрезветь. Мы вдвоём отошли в дальний угол огороженного пространства, где заготавливали дрова и прямо сейчас лежали несколько древесных стволов. Он присел напротив меня, вынул сигарету, потом взглянул на меня и протянул пачку.
— Куришь?
— Да, спасибо, — я взял сигарету и торопливо прикурил, табак был крепкий, но именно табак, не солома, как это бывает обычно. Сигарета была без фильтра, марка неизвестна, надписей на бумаге нет.
— Ты чего хотел узнать? — спросил он, теперь выглядел он иначе, не как уголовник, военная рубашка с закатанными рукавами и кобура на поясе делали его похожим на старого наёмника.
— Всё, что можно узнать про оазис Чёрное Солнце. И заодно объясни, почему об этом нежелательно интересоваться?
— Встречный вопрос: что тебе там понадобилось?
— Один человек сказал, что интересующую меня вещь последний раз видели именно там, правда, очень давно, поэтому хочу добраться и стырить её. Ну, или уговорить отдать.
— Не советую туда вообще соваться.
— Объясни, — попросил я.
