— Техника-то у них на уровне, — сказал Хоппер.
— Надо бы на связь выйти, — забеспокоился один из космонавтов.
— Подожди пока, — отмахнулся Хоппер. — Догадаются. Еще не хватало, чтобы к нам на корабль пожаловали гости. Кто их знает, кто они такие. Это сейчас они такие доброжелательные. Шарахнут по кораблю из какой-нибудь бандуры, и крышка.
— А ты думаешь, они считают нас своими, из зоопарка, например?
— Неважно, что они думают. Про корабль — ни слова.
Аборигены худо-бедно объяснили космонавтам, что гуляют по лесу, ищут всякую живность. Затем один из них попросил показать пистолет, и Хоппер достал свой посеребренный бластер, а взамен получил блестящую «штуковину» незнакомцев.
Аборигены внимательно разглядывали оружие космонавтов и о чем-то оживленно болтали. Хопперу показалось, что он уловил в интонациях аборигенов нотку восхищения, и с гордостью подумал о достижениях своего народа. Он бы с удовольствием продемонстрировал жителям этой планеты свое оружие, но один из них поднял руку и нажал на спусковой крючок. «Жаль, что не по деревьям, — подумал Хоппер, — вы бы в действии его посмотрели».
Повертев в руке оружие аборигенов, Хоппер поднял пистолет и выстрелил. В воздухе мелькнула бледная черточка, и на высоте около километра вспыхнул небольшой взрыв.
— Плазма! — охнул Хоппер. Вернув пистолет владельцу, он покивал головой, опустил один из пальцев вниз и добавил: — Замечательно. Черт, а вы, ребятки, не так просты, как кажетесь. — Затем он при помощи жестов объяснил новым знакомым, что им пора уходить, а своим приказал: — Все. На корабль. Они ребята неплохие, но вот что там их правители удумают, одному богу известно.
Прощание было очень теплым. Аборигены очень энергично пожимали космонавтам руки, а космонавты похлопали в знак дружбы в ладоши.
Едва космонавты сделали несколько шагов к лесу, как из кустов на поляну выкатились два милых зверька. Они по инерции пробежали почти до самой лужи, но, увидев людей, остановились.
— Ну вот и фауна, — удовлетворенно сказал Хоппер. — Может, захватим одного? А то как-то неудобно возвращаться с пустыми руками. Аборигены тоже остановились и о чем-то заговорили.
— Эй, — окликнул их Хоппер и показал на зверьков. — Они не ядовитые? Собственно, что я спрашиваю? — Хоппер жестами объяснил, что хочет поймать зверька, и аборигены согласно закивали головами.
На ловлю зверьков ушло не более минуты. Их поделили пополам между группами. Хоппер попытался просто так, из любопытства, выяснить, съедобны ли они. Он поклацал зубами и ткнул пальцем в зверька, и один из аборигенов мимикой и жестами объяснил ему, что делать этого ни а коем случае не надо. Он прижал руку к груди, наклонил голову и смачно сплюнул на землю.
— Несъедобны, — прокомментировал Хоппер немой монолог аборигена.
Еще раз попрощавшись, группы разошлись в разных направлениях. Зверек в руках у Хоппера дергался и надрывно кричал. У него совсем не было когтей, и почему-то шкурка отставала от тела.
* * *
Чак бился в лапах у гигантского чудовища и пытался разглядеть сквозь ветви, куда унесли Тюи. Последнее, что он слышал:
— Чак! Чак, дорогой… кто это, Чак?! Спаси меня, Чак!!!
Павел АМНУЭЛЬ
НЕ МОГУ ПОСТУПИТЬСЯ ПРИНЦИПОМ!
Хорошо, граждане судьи, постараюсь быть последовательным и кратким. Как вы знаете, я работаю в Бюро патентов. Сам ничего не изобретаю и ни одного закона природы не открыл. Но я их регистрирую. Это очень естественно — после всех экспертиз и доказательств я вношу изобретения и открытия в Реестр, и с этого момента из области гипотез они переходят в разряд истины. Но от меня-то самого это не зависит, верно ведь?
Не все, однако, это понимают. Я мог бы рассказать, как меня шантажировали, как подкладывали под стул бомбу, как угрожали расправиться со всеми потомками до тридцать седьмого колена, если я не занесу в Реестр, что гражданин Икс открыл закон природы, который… и так далее. Вы понимаете, что я не могу этого сделать. Я человек честный. Если по закону природы не принято решение, что он есть, значит, его нет. И все тут.
Короче, с авторами я работать привык. А в тот день пришел не автор. Точнее — пришла. Ну да, потерпевшая, Бог ее прости. Молодая, красивая, глаза, как сливы. И разговор у нас пошел такой:
— Принцип Горми вы регистрировали?
— Какой, — говорю, — принцип? Горми, ага, вот. Я регистрировал. Три дня назад.
— Вот вам ластик, вот ручка, — говорит она. — Подчищайте и вычеркивайте. Чтоб и духу его в Реестре не было.
Я растерялся. Такого еще не случалось. Ну, вы понимаете, принцип Горми — закон природы, его открыли, проверили, обсудили и приняли. И все тут. Что же подчищать? И что изменится в природе от моей подчистки? Ни-че-го. И все тут. Я пытаюсь это ей объяснить… потерпевшей то есть. И слышу в ответ:
— Вы не понимаете, на что покусились? Ведь этот ваш принцип отменяет принцип Сосо!
— Ну да, — говорю, — отменяет. Новые принципы, новые законы природы всегда или дополняют старые, или отменяют, если выясняется, что старые были ошибочными. Ведь методы познания пока несовершенны, но мы познаем природу все более точно, и… Ну, понимаете.
— Принцип Сосо! — кричит она. И это ей очень идет, граждане судьи. Она, когда молчала, очень много теряла в своей привлекательности. А в крике она была… Грудь вздымается, вся она натянута как струна и, что я сразу заметил, смотрит не на меня, а в сторону, и вижу я только профиль. Вот-вот, я тоже понял — принцип Сосо в остаточной фазе. Я ей так и сказал.
— Именно! — кричит она. — И этот главный принцип всего нашего славного прошлого вы хотите вымарать своим принципом Горми!
— Лично я ничего не хочу, — начинаю объяснять, — но есть объективная реальность… Ведь согласно принципу, открытому шестьдесят лет назад известным ученым-биологом Сосо…
— Гениальным! — кричит она. — А кто этот ваш Горми?
— Гражданка, — объясняю я, — законы природы не зависят от того, кто их открыл, — известный Сосо или пока неизвестный Горми. Так вот, согласно принципу Сосо каждый индивидуум должен жить, повернув голову вправо, и чем более принципиальная личность, тем большим должен быть угол поворота.
— Именно! — Когда она кричала, я не мог оторвать взгляда, я даже плохо вникал в смысл, так красив был ее профиль. — Это был настоящий принцип, вошедший в плоть и кровь народа. В свое время все — понимаете, все! — следовали этому принципу.
— Конечно, вошел в кровь, — бормочу я. — Попробуй не последовать, когда тут же вмешивается Принципиальное совещание и выворачивает вам шею так, как положено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
