Дэрин, проследив, как он допивает остатки бульона, спросила напрямую:
— Что, если у тебя не получится?
— Ты сама была свидетелем того, как мы действовали в Стамбуле. Наша революция удержала их от войны!
— Это была их революция, Алек. Мы только так, чуток помогли.
— Это понятно. Но мистер Тесла способен на гораздо большее. Судьба занесла меня в Сибирь для того, чтобы мы с ним встретились, и его план должен определенно сработать!
Дэрин зевнула, прикрыв рот ладонью:
— А если судьбе все равно?
— Ну почему ты никак не примешь очевидный факт, что в поворотные моменты мой путь всякий раз направляло провидение? Ты только вникни. — Алек начал по очереди загибать пальцы. — Отец подготовил мне убежище в Альпах в той самой долине, где совершил аварийную посадку «Левиафан»! Затем, когда я бежал из Стамбула, я вновь оказался на вашем корабле как раз тогда, когда он направлялся на осаду Циндао! И это привело меня в Сибирь, в самые ее дебри, и когда? Именно в тот момент, когда мне было суждено встретить Теслу! Все эти совпадения связаны и просто не могут ничего не означать!
Дэрин уже готова была заспорить, но вдруг примолкла и многозначительно ухмыльнулась.
— В таком случае ты вынужден признать, что нам суждено быть вместе.
Алек по-детски моргнул:
— А?
— Я же рассказывала, как получилось, что ты очутился на «Левиафане». Если бы та дурацкая буря не проволокла меня через пол-Британии, я бы служила на «Минотавре» с Джаспертом. И тогда мы бы с тобой ни за что не встретились.
— Ну… видимо, да.
— А когда мы кое-как сели в горах и ты явился нас выручать на тех нелепых снегоступах, ты прежде всего наткнулся на то место, где в снегу валялась я. — Улыбка Дэрин становилась все шире. — То есть первым делом спас именно меня.
— Всего лишь от отморожения задницы. — Алек глянул перед собой в пустую чашку, где сиротливо лепилось сбоку единственно уцелевшее рыбье яйцо. Он подцепил его палочками и принялся внимательно изучать. — А ты, когда прыгала с корабля в Стамбуле, думала, что от меня отделалась?
— С чего ты взял, — хмыкнула Дэрин.
— И еще у тебя привычка всех подначивать.
— Ах, ты, бедняга. Связал свою судьбу с чертовой простолюдинкой.
Она хмыкнула и отправила в рот последнюю горстку лапши.
Алек нахмурился. За два дня угрюмых раздумий ему как-то не пришло в голову, что без Дэрин Шарп могла не состояться Османская революция, а сам он ни за что не вернулся бы на борт «Левиафана». И тогда он не встретился бы с Теслой и не стал ближе к тому, чтобы остановить войну.
Оказывается, на каждом шагу этого пути его сопровождала Дэрин.
— Получается, мы с тобой действительно связаны?
— Ну, а ты думал, — сказала она, все еще жуя. — И чтобы мы вообще с тобой встретились, мне пришлось прикинуться мальчишкой. Ты только представь.
— Насмешка судьбы, — сказал Бовриль и икнул.
Алек покорно приподнял руки — дескать, сдаюсь.
В конце концов, есть в жизни вещи и похуже, чем быть связанным с Дэрин Шарп. Кстати, от того, что она улыбалась, по душе волной шло облегчение: она снова его друг, союзник. Провидение как бы намекало, что так будет всегда. На сердце словно разжался кулак.
— Знаешь, как мне было тяжко находиться с тобой в ссоре, — со смехом призналась Дэрин. — Я ведь по тебе тоже скучала, дурашка ты, принц.
Она хотела сказать что-то еще, но бросила через плечо украдкой взгляд на соглядатаев с корабля и вздохнула:
— Ну что, пора за одежонкой. А то у Теслы через несколько часов прием.
Алек восторженно кивнул:
— Вот это будет представление.
ГЛАВА 18
Театр отеля «Империал» постепенно заполнялся; зрителей скопилась уже по меньшей мере сотня. Интересно, кто же их всех пригласил — ученый-жестянщик, британское посольство, или же весть сама разлетелась по Токио? Британского посланника в помпезном гражданском костюме, окруженного адмиралами и коммодорами, различить было сравнительно легко. Невдалеке стояла группа японских морских офицеров — длинные черные кители, фуражечки с красной окантовкой. Дэрин распознала и другие мундиры — французские, русские, даже несколько итальянских, хотя дарвинистской Италии пока лишь предстояло вступить в войну. Особняком держалась группа европейских и японских ученых мужей — в котелках, у некоторых на плечах звукозаписывающие лягушки. Из всех присутствующих в одиночестве стояла, пожалуй, лишь одна Дэрин. Доктор Барлоу ее покинула ради своих коллег, а Бовриль сейчас лазал под креслами, зачарованно вслушиваясь в обрывки разноязычной речи. Значительную часть публики составляли репортеры, из которых некоторые уже щелкали затворами фотографических аппаратов, снимая сцену. На сцене же приковывало взгляд нагромождение всевозможных электрических аппаратов, металлические сферы и матовые трубки, мотки проводов, генератор размером с коптильню, а также огромная стеклянная лампа, свисающая с потолка. Как (а главное, когда) Тесла умудрился собрать все эти технические премудрости воедино, для Дэрин оставалось загадкой. «Левиафан» развил хорошую скорость и приземлился незадолго до полуночи, после чего изобретатель довольно скоро собрался и исчез. Должно быть, всю истекшую ночь и утро он работал как одержимый, соединяя всевозможные электрические детали и запчасти. Сбоку на сцене Дэрин заметила мастера Клоппа, сосредоточенно колдующего над путаницей проводов. Рядом с ним дежурил Хоффман с нужными инструментами наготове. Своих людей в распоряжение великому изобретателю предоставил, разумеется, Алек. Сам он сейчас увлеченно общался с группой офицеров в неизвестных синих униформах (американцы, что ли?).
Дэрин все еще поражалась, как смело она высказалась нынче утром — насчет того, что им с Алеком предначертано быть вместе. Ей по-прежнему не слишком верилось во все эти россказни о провидении. Видимо, болтовня насчет судьбы была для Алека попросту способом принять ее как девчонку, ввести ее в свой глобальный план по спасению мира. Разумеется, он все это принял, потому что нутром чувствовал: с ней он сильнее, чем без нее.
Огни чуть мигнули, и публика начала рассаживаться по местам. На плечо Дэрин возвратился Бовриль, и осторожно бочком пробралась доктор Барлоу, заняв место рядом:
— Мистер Шарп, я, кажется, забыла сказать: приятно видеть вас в таком опрятном нарядном виде.
Дэрин потерла пальцем свой блузон, сшитый из более плотной и одновременно более мягкой ткани, чем та, которую она привыкла носить.
Сидела обновка, кстати сказать, безукоризненно, даром что закройщики к самой Дэрин даже не прикоснулись.
— Портные к своему ремеслу, мэм, здесь относятся серьезно.
— Вот и славно. Между прочим, вы сейчас находитесь в присутствии истинных светил науки.
Дэрин озадаченно нахмурилась:
— Честно сказать, мэм, я думал, вы этого задаваку недолюбливаете.
— А речь не о мистере Тесле, молодой человек. — Доктор Барлоу изящно повела рукой в белой перчатке. — Здесь присутствует сам Сакичи Тойода, отец японской механики. А с ним еще и Кокити Микимото, создатель первых жемчужин-фабрикатов. Жестянщики и дарвинисты, все в одном ряду.
— Той-ё-да, — внимательно, по слогам произнес Бовриль.
— Лучше уж в одном, чем друг друга лупасить, — высказала мнение Дэрин. — Хотя что толку? Адмиралтейство-то все равно здесь не присутствует.
— Как сказать. — Доктор Барлоу легким кивком указала на офицера в форме королевского флота, сидящего у кулис за телеграфным ключом. — Токио и Лондон соединены меж собой подводным кабелем. По словам посланника, сам лорд Черчилль специально встал пораньше, чтобы отслеживать действо.
Да уж, действо. Дэрин по-прежнему хмурилась. Система волокнистых кабелей, простирающихся от Британии до Австралии и Японии, считалась одним из наиболее изощренных творений дарвинизма. Сделанные из живых нервных волокон длиной в милю, они связывали Британскую империю в единый организм, передавая кодированные послания по дну океана.
— Но увидеть-то они все равно не увидят, — высказала соображение Дэрин.
— Мистер Тесла утверждает иначе.
Голос доктора Барлоу стих, вместе с тем как огни угасли и зал погрузился в тишину.
На середину затемненной сцены размашистым шагом вышла знакомая высокая фигура, держа в одной руке длинный цилиндр. Им изобретатель приветственно взмахнул, как фехтовальщик перед поединком, и голос его звучно разнесся под сводами театра:
— Время поджимает, поэтому начну без предисловий. Перед вами стеклянная трубка со светящимися газами. А это, — Тесла указал на потолок, — проволока, передающая переменные токи высокого напряжения. Когда я коснусь и того и другого…
Одной рукой он взял проволоку, и стеклянная трубка в другой внезапно зажглась. Аудитория тихо ахнула, а затем местами прыснула смехом, как будто части зрителей секрет фокуса был заранее известен.
