ГЛАВА 19
Тихий океан — это считай, что полсвета, как любил говаривать мистер Ригби. Безусловно, сейчас эта гладь и в самом деле казалась бескрайней, расстилаясь внизу подобно простыни из мелко рябящего живого серебра. Японские острова отстояли менее чем на день пути, но само понятие суши уже казалось чем-то далеким и смутным. «Левиафан» шел на полном ходу, со скоростью шестьдесят воздушных миль в час. Стойкий встречный ветер дул вдоль хребта со всей силой, обдавая поверхность мембраны звонким гулом, как стремительно несущийся водный поток.
— И так всегда? — прокричал сквозь ветер Алек.
— Ага! — отозвалась Дэрин. — Классно, правда?
Алек на это лишь нахмурился. Его руки в перчатках сжимали выбленочные тросы мертвой хваткой; глаза же Хоффмана за стеклами летных очков были расширены от страха. Находиться на полном ходу в машинных гондолах жестянщикам доводилось не раз, но чтобы так, на открытом хребте…
— Вот это и есть полет, — подавшись ближе, сказала Дэрин. — Но если сдрейфил, ваше высочество, то можешь спуститься.
Алек покачал головой:
— Хоффману нужен переводчик.
— Тут и моего немецкого хватит, — усмехнулась Дэрин. — Я вашей жестянщицкой трепотни, знаешь, как наслушалась в Стамбуле.
— Weifit du, was ein Kondensator ist?
— Тоже мне, вопрос. Ты спросил, знаю ли я, что такое конденсатор.
— В самом деле? А если подумать?
Дэрин нахмурилась:
— Ну, типа что-то вроде… конденсора? Или конденсата? А?
— Тоже мне, конденсор-конденсат. Садись, двойка. Взорвал корабль, думмкопф.
Она закатила глаза. Несправедливо все-таки ждать от нее знания немецких названий всяких премудростей, которых она раньше в глаза не видела. Но надо отдать должное, Хоффман инженер, лучше всех способный выполнять указания Теслы, а Алек единственный, кто может переводить технический жаргон жестянщиков на английский. Вообще вся эта вылазка наверх происходила по распоряжению великого изобретателя. Ему понадобилась радиоантенна, проходящая по всей длине «Левиафана», но при этом он не хотел, чтобы корабль замедлял ход. И капитану не оставалось ничего иного, как подчиниться: Адмиралтейство недвусмысленно приказало во всем оказывать Тесле содействие и доставить его в Америку с максимальной в разумных пределах быстротой.
Сама же работа на хребтине при максимальной скорости была в принципе возможна, хотя и затруднительна. Но зато, называя вещи своими именами, убойно захватывающая.
— Шарп, проведите проволоку на нос! — превозмогая ветер, крикнул с расстояния мистер Ригби. — И прежде чем возвращаться, убедитесь, что конец надежно закреплен!
— А можно я? — вызвался Алек.
— Нет, малый, тебе нельзя! — отрезал мистер Ригби. — Для принцев там слишком опасно!
Алек насупился, но спорить не стал. Здесь, на хребте, боцман был единственно царствующей особой.
Дэрин помахала Хоффману, вслед за чем тронулась к голове воздушного исполина. Перезастегивание карабина страховки через каждый метр замедляло перемещение, а катушка с проволокой была неподъемно тяжелой. Но самым сложным было ползти вперед под бешеным встречным ветром.
Хоффман тронулся следом с набором инструментов и небольшим устройством, над которым мистер Тесла колдовал весь день. Изобретатель утверждал, что с тысячефутовой антенной на такой высоте он сможет улавливать радиосигналы откуда угодно — со всего земного шара и даже извне его.
— Это он что, со своими чертовыми марсианами сможет общаться? — прокричала Дэрин. — Вот, оказывается, для чего мы здесь!
Хоффман или не понял, или предпочел не комментировать. На полном ходу нос корабля был безжизненным. Стрелковые мыши попрятались по своим укромным щелям, птицы сидели себе в птичнике. Вскоре остались позади тросы, и Дэрин, распластавшись, поползла еще медленней, ладони раскинув по шершавой жесткой поверхности летучего кита.
Вес катушки был сейчас только в помощь — по крайней мере, двадцать кило принайтовленной к спине проволоки мешали ветру так уж легко смахнуть Дэрин в океан. Она крикнула Хоффману, чтобы тот максимально прижимался к поверхности. На такой скорости ветер норовил вклиниться в любое пространство между телом человека и кожей летуна и, поддев как ножом, швырнуть верхолаза с высоты в пучину.
Наконец Дэрин добралась до швартовой траверсы — массивного стержня на самом носу корабля. Прицепив карабин, она вздохнула с облегчением. Вскоре подполз Хоффман, и они вместе начали крепить один конец проволоки. Работая под безжалостным ветром, Дэрин поймала себя на мысли: а не знает ли этот парень, кто она на самом деле? Что касается Фольгера, то он вряд ли мог кому сказать: все секреты он держал при себе для собственного пользования. А вот Алек? Вообще-то он обещал никому не рассказывать, что она девчонка, но значило ли это скрывать правду в том числе и от своих людей?
Когда проволока, а заодно и устройство Теслы были наконец надежно закреплены, Хоффман похлопал Дэрин по плечу и, подмигнув, пустил на ветер несколько отборных немецких ругательств. Дэрин улыбнулась: вот теперь ясно, что он точно ничего не знает.
Что же касается Алека, то он иногда, признаться, ведет себя как думмкопф, но слово свое неизменно держит.
Вдвоем они отправились назад, разматывая по дороге катушку и каждые несколько метров крепя проволоку к вантам, чтобы не болталась. С попутным ветром ползти оказалось гораздо сподручней, и вскоре они уже снова встретились с Алеком и мистером Ригби. Теперь их четверка направилась назад, в сторону кормы.
По мере приближения к хвосту пробираться стало и вовсе легко. Рев жестянщицких моторов с расстоянием становился глуше, а во второй части корпуса тело летуна сужалось, и громадный горб давал защиту от ветра. Когда первая катушка закончилась, сделали остановку, и мистер Ригби с Хоффманом срастили конец проволоки с еще одним двухсотметровым мотком.
Пока пережидали, Алек обернулся к Дэрин:
— А у тебя как, дух захватывает от того, что мы увидим Америку?
— Да так, чуть-чуть, — ответила она неопределенно. — Хотя место, по рассказам, какое-то странное.
Соединенные Штаты были еще одной страной слияния двух технологий — только в отличие от Японии, технологии здесь уживались меж собой не сказать, чтобы мирно. Когда старик Дарвин объявил о своих открытиях, две половины Америки бились в жестокой гражданской войне. В итоге Юг освоил у себя сельскохозяйственные приемы дарвинизма, в то время как индустриальный Север остался верен машинерии.
И даже спустя полвека нация осталась расколотой надвое.
— Люди, наверное, потому поступают в службу воздухоплавания, чтобы поглядеть мир? — спросил Алек.
Дэрин пожала плечами:
— Не знаю. Мне так просто летать хотелось.
— Я теперь начинаю понимать, в чем тут соблазн, — сказал Алек с улыбкой. Он привстал, и воздушный поток мгновенно взметнул ему волосы и надул комбинезон, а сам он высунулся на полтуловища и накренился под опасным углом, давая силе ветра удерживать себя на весу.
— Черт тебя подери, Алек. Сядь сейчас же!
Но принц лишь захохотал, расставив руки как крылья. Дэрин, подавшись вперед, ухватилась за страховку его комбинезона.
На секунду отвлекся от работы боцман:
— А ну, отставить эту акробатику!
— Извините, сэр! — Дэрин потянула Алека за страховку. — Ты, полоумный! А ну, сядь!
Алек, перестав дурачиться, упал на одно колено.
— Слушай, там такое… Мне не померещилось? — спросил он взволнованно, указывая куда-то вперед.
Дэрин высунулась лицом под ветер. Нос «Левиафана» смотрел чуть вниз, и большущий холм китового горба перед глазами как бы шел на снижение, открывая впереди небо.
— Мистер Ригби! — окликнула Дэрин, указывая в сторону носа. — Сэр, вам надо на это взглянуть!
Секунду спустя боцман выругался, а Хоффман присвистнул. Впереди по курсу вздувались пепельные валы грозовых туч, и горизонт под их грозной грядой по-сумеречному темнел. На «Левиафан» надвигался страшный шторм.
Дэрин уловила запах дождя и то, как в чреве туч скопляются стрелы молний:
— Что же делать, мистер Ригби?
— Заканчивать работу, парень, если не будет иных приказов.
— Прошу прощения, сэр, но они никак не могут послать сейчас наверх вестовую ящерицу. Водородную ищейку, и ту при такой скорости сдует!
— Соберитесь, мистер Шарп, — донеслось ворчанье боцмана. — У нас свои приказы, у капитана свои.
— Так точно, сэр! — браво выкрикнула Дэрин, прежде чем начать карабкаться с удвоенной силой.
Работа под командой ученой шишки начинала откровенно досаждать.
* * *
Они по-прежнему находились снаружи, когда воздушный корабль врезался в шторм. Дождь начался не постепенно, а просто обрушился на «Левиафан» серебристой стеной, и все это на скорости шестьдесят миль в час.
