Неприятный холодок разлился у Аттребуса пониже грудины.
— Это неправда, — твердо заявил он. — Мои люди побили меня.
— Да они издевались над тобой! Самый слабый из бойцов стоил в драке троих таких, как ты! Ты в самом деле считал себя героем, воспетым в преданиях, книгах, балладах? Правда верил, что в сражении у Догтротского моста против каждого из вас стояло десять врагов?
— Некоторые летописцы склонны к преувеличениям. Но в целом тот бой описан верно. Разве я виноват, что некий бард в Чейдинхале ошибся в подсчете численности войск? Но ведь мы победили!
— У Догтротского моста вы сражались с отрядом вдвое меньшей численности, чем твой! И не были они никакими повстанцами! Против тебя выставили сброд, осужденных воров и мелких жуликов, которым пообещали свободу, если они сумеют просто выжить.
— Врешь!
Кровь пульсировала в висках, вызывая головокружение. Аттребус привалился плечом к стволу дерева.
— Что, начинаешь понимать? — не унималась Радаса. — Должен сообразить, если под твоим черепом скрывается хотя бы половина мозгов твоего отца.
— Замолчи… — прошептал он. — Замолчи. Я понятия не имею, зачем ты все это высказываешь мне, но я не хочу больше слушать. Убей меня, свяжи меня, засунь в мешок, но только замолчи, во имя Предназначения!
Воительница подняла бровь, опираясь на меч.
— Да неужели? Ты вздумал командовать мною, слабак?
Принц кинулся на нее с голыми руками, завывая, словно дикий зверь.
И мгновение спустя опять очутился на траве.
— Если по счастливой случайности, — Радаса наступила ему на горло, — ты смог бы меня убить… А это вряд ли… Так вот, Урмук и Шарва все время наблюдали за нашей беседой.
Еще пока она говорила, орк и каджитка вышли из бамбуковых зарослей.
Жесткая подошва убралась с его шеи. Принц повернул голову и увидел на берегу ручья еще одно действующее лицо. К ним целенаправленно шагал горбоносый незнакомец, данмер, судя по серой коже и красным глазам. С чего это он выбрал для прогулок это место?
— Эй, ты! — выкрикнула Шарва, — Что тебе на…
Не останавливаясь, данмер выставил ладонь с растопыренными пальцами, вокруг которой вдруг вспыхнул ослепительный белый свет.
Шарва дико взвыла — такой муки в голосе каджитов Аттребус не слышал никогда ранее.
Радаса коротко ударила принца в скулу носком сапога. В глазах вспыхнули искры, голова дернулась. Сдерживая рвущиеся наружу слезы, Аттребус поднялся на четвереньки.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Урмук Однорукий лишился второй руки. Длинное медно-красное лезвие незнакомца легко смахнуло орку кулак и тут же вывернулось, будто живое, отразив смертельный выпад Радасы. Урмук шагнул назад, натыкаясь на Шарву, которая еще стояла, несмотря на валивший от рыжей шкуры дым.
Радаса отпрыгнула и двинулась в сторону приставным шагом, заходя так, чтобы солнце светило ей в затылок. Аттребус по достоинству оценил ее хладнокровие и опыт. И все же воительница явно боялась. Нападавший на нее казался не человеком, не мером, а неким воплощением дейдра, злобного чудовища, вызванного из мрака.
— Что тебе надо?! — выкрикнула Радаса. — Что за дело тебе до нас?!
Но злодей не ответил, а вместо этого еще ускорился, приближаясь к редгардке почти бегом, и вдруг ткнул ее острием в длинном выпаде. Танцевальным движением она подалась в сторону, пропуская красный клинок на волосок от ребер, и, сжав меч двумя руками, ударила сверху вниз, целясь между плечом и шеей серокожего.
Он поймал ее лезвие голой ладонью. Аттребус видел, как Радаса зажмурилась, а в следующий миг меч данмера воткнулся ей под мышку с такой силой, что вышел между ребер из другого бока.
Незнакомец высвободил оружие и подошел к Ур-муку, который безуспешно пытался зажать истекающий кровью обрубок запястья. Кем бы ни был орк, трусом его не смог бы назвать никто. Завидев врага, он прямо с корточек бросился ему навстречу, пытаясь нанести удар железным крюком, прикрепленным к левой культе. Данмер потратил на него долю мгновения, не больше.
После этого безжалостный убийца повернулся к скулящей Шарве, которая ползла к деревьям.
— Так нельзя! — окликнул его Аттребус — Она же ранена!
Но не успел он договорить, как голова женщины-кошки отделилась от шеи и с глухим стуком запрыгала по опушке.
И тогда выходец из мрака повернулся к принцу.
Аттребус вскочил, не помня себя от ужаса, и кинулся к своему мечу. Только сжав вспотевшими ладонями рукоять Высверка, он заметил, что убийца стоит неподвижно и невозмутимо смотрит на него.
Поразмыслив, на всякий случай принц выставил перед собой клинок.
— Я убил босмера еще в холмах и бретонку на склонах, — хрипло, ломаным языком произнес данмер. — Где-то должны прятаться еще двое. Где они?
— Они пошли в поселок. Там, где торг. Хотят обменять коней на сларджеев. Правда, я не знаю, что это.
— Сларджей лучше подходит для пустыни, чем лошадь, — кивнул серокожий. — И давно они ушли?
— Час назад. Может, чуть больше.
— Хорошо, принц Аттребус. Значит, нам нужно спешить.
— Кто ты? Откуда ты меня знаешь?
— Меня зовут Сул.
— Мой отец тебя послал?
— Нет. — Данмер покачал головой.
Вблизи, когда тот стоял неподвижно, принц смог рассмотреть спасителя. Сул выглядел очень старым, темная кожа обтянула кости, делая его похожим на скелет, в коротко подрезанных черных волосах виднелась изрядная седина.
— А кто тогда?
— Я — сам себе хозяин. Было бы лучше, если бы я не приехал?
— На этот вопрос у меня нет ответа, — вздохнул Аттребус.
— Я не собираюсь тебя убивать, — заверил его Сул. — Или причинять вред. У нас с тобой общая судьба — мы оба ищем летающий остров.
Принц моргнул, ощущая, как земля уходит из-под ног.
— Ты знаешь о нем?
— По-моему, я сейчас сказал, что знаю.
— И что ты думаешь об этом острове?
— Я уничтожу его или отправлю обратно в Обливион. Разве ты хочешь не того же?
— Я? Да… Конечно же…
— Тогда мы вместе? — Сул обвел взглядом побоище. — Ну что — отправимся в путь или будем стоять иждать, когда явятся те двое? Мне обязательно их убивать?
— Не думаю, что ты потратишь на них много сил, — заметил принц.
— Большинство людей умирают удивленными. Кто знает, может, один из тех двоих способен удивить меня? Нет нужды сражаться, если можно разойтись. Я нашел тебя, нам не нужны сларджеи, если мы не собираемся отправиться на юг, в пустыню. Ты не стремишься на юг?
— Нет.
— Вот и отлично. Выбирай направление, и поехали отсюда.
Аттребус уставился на него, с трудом сдержавшись, чтобы не почесать затылок. И вдруг понял!
— Ты не знаешь, где находится Умбриэль? Сул хрипло каркнул. А может, кашлянул или засмеялся?
— Умбриэль? Ну конечно… Вуон… — Он вздохнул. — Да, я не знаю, где он сейчас.
— Почему я должен верить, что ты не убьешь меня, как только я скажу тебе, в какую сторону ехать?
— Все очень просто. Ты мне нужен.
— Для чего?
— Пока я не знаю наверняка, но чувствую. Аттребус обдумывал ответ довольно долго. В конце-то концов, что он теряет?
— На восток, — сказал он. — Остров сейчас летит над Чернотопьем и стремится к северу.
— На севере находится Морровинд, — вздохнул Сул. — Так и должно быть…
— Ты о чем-то догадался? Цель острова имеет для тебя какое-то значение?
— Сейчас ничего не имеет значения. Поскакали быстрее на восток!
— Позволь мне хоть одеться.
— Тогда поторопись, принц Аттребус.
Щебетун отыскался в седельной сумке Радась. И Аттребус порадовался — не пришлось обыскивать труп после того, что сделал с ней Сул. Слов нет, она — лживая предательница, но совсем недавно они дели ли постель. Принц помнил ее живой, теплой, красиво шепчущей ласковые слова… Даже если она притворялась, что с того? Его всегда угнетала гибель женщин, с которыми он спал, особенно если они умирали у него на глазах.
Данмер тем не менее оглядел тела, забрав кое-какие вещи, которые, по всей видимости, могли ему пригодиться. Потом они поднялись выше по течению ручья, где стояли привязанные лошади: два чалых мерина, похожие, будто родные братья, и бурая кобыла. Наспине одного из меринов лежал объемистый вьюк, а у остальных — седла.
— Садись на чалого, — распорядился Сул.
Аттребус вздохнул, но не счел нужным возражать. Вскоре он уже ехал на восток с данмером, спасшим ему жизнь, и задавался вопросом: что будет, если он попытается сбежать домой в Сиродиил? И в конце концов признался себе: в настоящее время у него нет ни смелости, ни решительности, чтобы попытаться найти ответ.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Колин с трудом сдержался, чтобы не удрать тихонько из комнаты, хотя пришел сюда по собственной воле. Тесные стены давили на него, будто западня на пойманного зверя. Два дня подряд он размышлял, и ниточка, за которую ухватился сыщик, сейчас душила, словно заправская гаррота.
