Лимос придвинулась ближе к Эрику, еще бы чуть-чуть и она бы дотронулась до его носа.
– В последний раз я разговаривала с ними… около месяца назад? Они ничего не знают. Или же знают, но это противоречит их долбаным правилам наблюдателей.
– И не надо их собирать в одной комнате, – сказал Эрик. – Боже, нам пришлось перестроить часть дома Лимос для вечеринок после последней встречи с ними.
– Почему?
Лимос рассматривала свои ногти, окрашенные сегодня в желтый и розовый.
– Они подрались. Это было похоже на столкновение двух реактивных лайнера в воздухе.
Хайвестер и Ривер никогда не были в восторге друг от друга, но в основном это не выражалось физически.
– Из-за чего они подрались?
– Фиг знает. – Эрик пожал плечами. – Они и слова не сказали. Мы разговаривали с Хайвестер, когда появился Ривер и они начали драку.
– Это был последний раз, когда вы их видели? – спросил Тан.
– Да.
Эти проклятые ангелы. Да, Всадники могли их призывать, но это еще не значит, что они прибудут сию же секунду. Казалось, они восхищались собой, появляясь по собственному усмотрению.
Знал ли Ривер о нападении Мора на Эгиду? Даже знал ли он о беременности Реган? Кстати о ней, уж слишком долго ее не было. Тану стало не комфортно. И, подождите…
– Где Декер?
– Он пошел проверить Реган, – Лимос не успела даже договорить, как Тан уже был на полпути в холл.
Безумный, гнев собственника вцепился в него, когда он распахнул дверь в спальню. Вид Декера, сидящего так близко к Реган, довел ярость Танатоса до критической точки. Прежде, чем понял, что делает, он вцепился в воротник футболки Декера и бросил его через всю комнату. В следующее мгновение, Реган была на ногах, встав между ними.
– Прекрати! Декер просто разговаривал со мной.
Декер поднялся, спокойно отряхнулся и посмотрел на Танатоса.
– Ты знаешь, что тебе нужно? Чтобы тебе надрали твою старомодную задницу.
– И ты хочешь быть тем, кто это сделает? – поддразнил Тан.
Декер покачал головой.
– Как бы я этого не хотел, но я не дурак. Но я не уйду до тех пор, пока Реган не скажет мне об этом.
Уровень уважения Тана к этому мужчине подскочил. Что в общей сумме дало ему одно огромное очко. По шкале от нуля до ста. Но стоит отдать должное парню, который способен умерить уровень своего тестостерона и не затевать драку с тем, кто может, особо не напрягаясь, превратить его в мокрое место.
– Все в порядке, Дек, – сказала Реган, это было сказано слишком фамильярно и ласково, чем Танатосу нравилось. – Можешь идти.
– Уверена? – Декер наградил Танатоса злым взглядом.
– Она уверена, – прорычал Тан в тот самый момент, когда Реган произнесла: – Я уверена.
Декер стрельнул в Танатоса очередным ненавистным взглядом и направился к двери. Как только он исчез, Тан повернулся к Реган.
– Ты никогда не будешь находится наедине в спальне с мужчиной.
Она фыркнула.
– У тебя нет прав распоряжаться в моей спальне и решать кому в ней быть. Если я захочу пригласить всю команду Майями Долфинс
[14]
в мою постель и устроить большую оргию, заливаясь шоколадным соусом, у тебя нет голоса, как бы там ни было.
Краткий образ сказанного воспламенил его кровь, но он держал свое самообладание на медленном огне, не желая позволять ей провоцировать себя. Но в тоже время, он вроде бы и хотел выследить каждого игрока футбольной команды и превратить их в лепешки на искусственном газоне.
– Мой дом, – прошипел Тан сквозь зубы, – Мои правила. Никаких шоколадных оргий с НФЛ
[15]
в моей крепости. Я думаю, что это разумная просьба.
– Ради бога, – сказала Реган, резко поднимая руки вверх. – Ты всерьез думаешь, что я ломаю голову над тем, как заполучить Дэкера в кровать?
– Он тебя хочет.
– Нет, не хочет. И даже если бы это было так, сейчас я не самый лучший подарок. Мои ноги отекли как переваренные сосиски, у меня растяжки, я толстая и уродливая, и неуклюжая…
– Прекрати. – Тан сжал кулаки и вытянул руки по швам, чтобы не тянутся к ней. Она была такая красивая в своем негодовании – с нежно-розовым румянцем на щеках, темными, растрепанными волосы обрамляющими ее лицо, выглядела дикой и яростной, и ее беременность нисколько не смягчала этот образ.
– Не смей никогда говорить такое. Ты не толстая или уродливая. Нет ничего прекраснее женщины, вынашивающей ребенка от своей пары и… – Он замолк поняв, что ляпнул. Пара? Что за идиот. – Это не значит, что ты моя пара. Просто женщины, дающие потомство, они…
Еще раз он прервал свою речь, ошеломленный бессвязностью и глупостью своих мыслей. От унижения его щеки запылали, и Тан отвернулся, намереваясь уйти, но мягкий голос Реган, заставил его обернуться.
– Дающая потомство? Слушай, если я остаюсь здесь, нам лучше установить некоторые правила.
– Например?
– Например, ты не будешь мне указывать. И я хочу собственную спальню. И еще мороженного. Нормального, а не неприглядной смеси льда с молоком.
Он вскинул рыжеватую бровь.
– Что-нибудь еще?
Она проигнорировала его сарказм.
– Да. Пока я здесь, хочу, чтобы несколько Хранителей находились рядом со мной.
Реган затаила дыхание, надеясь, что не перегнула палку, когда Тан расправив свои большие плечи и с блеском в глазах двинулся к ней. Когда он был достаточно близко, что их животы соприкоснулись, он опустил голову так низко, что ей показалось, что он собирается поцеловать ее.
Сумасшествие, она не знала хорошо это или плохо.
– А теперь вот, как все будет. Никаких Хранителей. Я не доверяю ни одному из них, включая тебя. У тебя будет столько мороженного, сколько захочешь. Очень сомневаюсь, что прекращу тебе приказывать. – Он повернул лицо и прикоснулся губами к ее уху. – И у тебя не будет своей собственной спальни. Ты спишь здесь. Со мной. Запомни то, что я тебе сказал.
Как она могла забыть?
В течение следующих восьми с половиной месяцев ты будешь моей. Каждую. Ночь.
Приподнявшись, она сгребла в кулак горсть шелковистых волос и заставили его лицо передвинуться обратно к ее губам. Его плотно сжатые губы были в дюйма от ее, и она встала на цыпочки, чтобы быть еще ближе, так близко, чтобы его тепло ласкало ее кожу.
– Да? – Прошептала она. – Хочешь поспорить со мной, Всадник? Что ты до смерти захочешь избавиться от меня задолго до восьми с половиной месяцев.
Он провел кончиком пальца вдоль ее челюсти, дразня, чувственное прикосновение, не вязалось с тем, что он сказал дальше.
