— Доброе утро, господа. — Я кивнул всем троим, но ответ получил лишь от двоих, тех самых будущих секундантов. Подтянутые, спортивные ребятки с невыразительными лицами, одинаково короткими военными прическами, в одинаковых костюмах, которые можно было бы назвать деловыми, если бы не кое — какие мелочи… человеку несведущему незаметными, но превращающими с виду обычный костюм во вполне удобную для активного движения одежду. Телохранители моего противника, собственно, как мы и договаривались. Ну да, тащить в качестве секунданта Леонида было бы тонким издевательством над вызвавшим меня бояричем. Это ж не поединок со школьниками, а полноценная дуэль меж взрослыми… м — да уж, людьми. Привлекать же того же Хромова, мне было бы не по чину… боярский сын рода Бестужевых, нет… никаких традиций я бы не нарушил, и никто бы ничего не сказал, но выводы, заинтересованные лица сделали бы. Они ж не знают, что у меня просто нет взрослых людей, знакомых настолько хорошо, что я мог бы доверить им право наблюдателя на дуэли… Так что, пусть будут люди моего оппонента. Тем более, наш разговор видело и слышало вчера достаточно людей, чтобы я мог не опасаться за честность поединка. Каким бы ни был исход нашей встречи, в случае смерти одной из сторон, разбираться в обстоятельствах будут скрупулёзно… и совсем не бояре. Ну а причин сомневаться в том, что и мой противник это понимает, у меня нет.
— Кирилл Николаевич. — Оказавшийся рядом со мной, один из «гостей» коротко, по — военному резко кивнул и представился, — Меня зовут Андрей Апполинарьевич Вешков. Я буду вашим секундантом, если не возражаете.
— Ничуть. Приятно познакомиться, Андрей Апполинарьевич. — Качнув головой, ответил я. Помню его, весь вечер ходил за своим бояричем, как привязанный. Что ж, это даже к лучшему…
— Замечательно. Вы готовы? — Получив утвердительный ответ, Вешков извинился, и отправился навстречу ожидающему его в пяти метрах напарнику — коллеге. Мой противник же, остался стоять ещё дальше, метрах в десяти от своего секунданта.
Наблюдатели переговорили и через десять минут ритуальных «танцев с бубнами», вроде обязательного предложения о примирении, и перечисления запрещенных к использованию мощных площадных техник, из которых я не мог выполнить ни одной, в отличие от моего противника — «воя», молвой причисляемого к «старшим». В общем, спустя еще десять минут с формальностями было покончено и нас четверых накрыло артефактной полусферой диаметром в добрых полсотни метров, призванной защитить окружающее пространство от возможных разрушений.
Понеслась! Разгон, легкий кинетический щит возник передо мной, словно сам по себе и тут же развернулся под небольшим углом пропуская вскользь запущенную в меня метровую сосульку, по какому‑то недоразумению названную «Ледяной иглой». Шустрый парень! Но ведь, всё равно не успеет…
Перелетая на полной скорости через замерцавший щит, я выпростал руки из‑под куртки. Вперёд — вперёд — вперёд! Оказавшиеся в моих ладонях, ругеры захлопали, изрыгая напичканные под завязку энергией иглы, заставляя искажаться и расползаться водяной щит моего противника. Изумлённое лицо боярича стало достойной наградой за преподнесенный сюрприз и вчерашнее поведение. А через секунду я вошел в его личное пространство, просто порвав не выдержавший двух десятков попаданий щит. Опустевшие пистолеты не успели упасть на деревянный настил пристани, когда мой кулак врезался в челюсть противника, сминая её и разбивая полные губы, вчера на пиру так кривившиеся от презрения, цедившие, прямо скажем, весьма неприятные слова в мой адрес. Не останавливаясь, другой рукой «правлю» картину, сворачивая челюсть боярича в противоположную сторону. Серия ударов в корпус, на которую ошеломленный, «поплывший» противник не может ответить, и, как завершение, мощный удар в нос. В стороны медленно, веером разлетаются брызги крови. В детстве, мы это называли «пустить юшку»… Хм. К моему удивлению, дуэлянт закрывает глаза и… падает, словно подрубленное дерево. Не расслабляя чуйки, выхожу из разгона и оглядываюсь на замерших на своих местах секундантах. М — да. Перевожу взгляд на лежащее, вытянутое, словно по струнке, тело противника. Мортал Комбат, чтоб его… Флоулесс виктории. Кхм.
— Господа? — Подтягивая «телекинезом» ругеры, обращаюсь к секундантам, уже успевшим прийти в себя.
— Кирилл Николаевич, у нас нет претензий. — Тихо произносит Вешков, знаком приказывая своему напарнику опустить выхваченный ствол. Тот морщится, но пистолет убирает. А вот молчать, он явно не собирается.
— Андрей, но он же стрелял!
— Когда Кирилл Николаевич получил вызов, он задал вопрос касательно оружия. Вячеслав Еремеевич ответил, цитирую: «Хоть из гаубицы пали…» конец цитаты. — Ровным тоном ответил мой секундант, опустив пару эпитетов своего шефа, которыми тот сопроводил своё «дозволение», и второй секундант сник окончательно. Ну да, стал бы я заморачиваться с прямым нарушением правил? А так, боярич сам дал мне великолепную возможность для манёвра. Но даже если кто‑то попробует возмутиться… иглы были заправлены под завязку чистой энергией, а не рунными зарядами, которые, кстати, только и могут нанести урон стихийникам… теоретически.
— Хм, Кирилл Николаевич, позвольте один вопрос. — Пока секундант боярича пытался привести своего валяющегося в отрубе шефа, в чувство и вправлял на место его перекошенную челюсть, вовсю фоня целительскими техниками, Вешков подошел ко мне и, наблюдая, как я меняю трубчатые магазины ругеров, поинтересовался. — А если бы я не успел остановить Артура?
Я кивнул за спину телохранителя, а когда тот обернулся, чтоб посмотреть, на что я указываю, скамейки, рядом с которыми, собственно, и стояли секунданты во время боя, взмыли в воздух и с грохотом обрушились наземь.
— Впечатляет. На такую атаку, мы бы могли и не успеть отреагировать. — Почесав бровь, секундант хмыкнул. — Но… впрочем, ничем другим, место для дуэли разметить здесь нечем. Вы предусмотрительный человек, Кирилл Николаевич. А…
Не знаю, что еще хотел сказать Вешков, его прервал слабый голос с трудом поднимающегося на ноги боярича Вердта.
— Поздравляю с победой. Это была самая хреновая дуэль в моей жизни. — Ну да, говорит невнятно, зато самоиронии хоть отбавляй. — Кирилл, вы не против, если я буду звать вас по имени? Все‑таки, разница в возрасте у нас довольно большая…
— Десять лет, это две трети моей жизни, Вячеслав Еремеевич. Не возражаю. — Кивнул я.
— Тебе пятнадцать?! — Боярич было расхохотался, но тут же застонал от боли в отбитых рёбрах… и челюсти. — Ух… ё — ёо. Кому сказать, что меня так мальчишка отделал, не поверят. Камнедробилка, а не кулаки… Прошу извинить за вчерашнее, Кирилл. Честно говоря, увидев, кому повезло получить руку и… думаю, не ошибусь, если скажу «сердце» Ольги, я был несколько…
— Взбешён. — Подсказал я, и боярич снова попытался рассмеяться. С тем же результатом.
— Именно. — Вячеслав кивнул и, окинув меня долгим взглядом, протянул руку. — Мир, Кирилл?
Глава 4. Куда вас, сударь, к чёрту, занесло
Вячеслав Еремеевич Вердт, гвардеец Московского легкого бронеходного полка, оказался типичным рубакой и повесой, словно сошедшим со страниц истории. Эдакий классический гусар. Бретёр, балагур, пьяница, ловелас и игрок. Честно слово, вот не думал, что такие еще есть! Впрочем, здешняя история сильно отличается от Тамошней, а некоторые традиции, как оказалось, гораздо легче переживают века, чем революции. В общем, так неудачно начавшееся знакомство, завершилось вполне мирно. Ну да, полаялись, подрались… можно и мировую выпить. Кхм. А вот тут мне пришлось развести руками. Вячеслав сначала нахмурился, потом задумался, а уж после расхохотался во весь голос.
— Простите, Кирилл. Меня опять ввела в заблуждение ваша серьёзность. — Признался Вердт, когда, во время заказа завтрака в небольшом заведении у Каланчовой площади, я отказался от алкоголя. — Совсем забыл о возрасте. Но, может, все же по бокалу вина? Хотя бы попробуете, что это такое.
