крепкий тычок кулаком в поясницу, предпочел заткнуться.
– Ведите к мертвецу, осматривать буду. И старика, что мне дорогу из Лесичарска показывал, тоже туда.
Привели к мертвому Абену, лежащему в простом гробу в центре большой комнаты, где он при жизни жил. Одет старик был в белый саван, и уже успел застыть. Н-да, руки не согнешь, не разогнешь, для осмотра не разденешь. Впрочем, я не патологоанатом, и узнавать точную причину смерти мне совершенно незачем. Осмотрю только шею, нет ли там следов от укуса вурдалака, и займусь более животрепещущим делом – покупкой арабского кинжала.
Старик выглядел как-то слишком моложаво, хотя морщин на лице полно. Что ж, люди очень по-разному выглядят. А Абен в поле не убивался, целыми днями на солнцепеке не торчал, а в тихой лавчонке особо и не состаришься. Лицо бледное, но не очень – при большой кровопотере люди гораздо бледнее. Я таких в родной травматологии за тридцать с лишним лет вволю нагляделся. Ранок на шее не было – не нашли вампиры своего национального врага, от естественных причин старче помер, но для острастки надо еще в злого полицейского поиграть, может потом торг полегче пойдет.
Тут и дед Банчо подтянулся, осмотрелся и сходу начал гнусить.
– Погляди, болярин, какой Абен бледный! И лицо мукой искажено, да перекошено! Да и кричал перед смертью нечеловеческим голосом! Нечисто тут дело, ох не чисто.
Молодец, старик! Чувствуется, что в теме. Рожи сыновей тоже перекосились – вот то-то же! У нас при Иване Грозном уже перестали бы рассусоливать и повели вешать. У наследников, видимо, тоже было ощущение, что и в Болгарии 11 века все к этому и идет.
Неожиданно встрял Полярник.
– Ты на правую руку трупа взгляни, обрати внимание на средний палец.
Я перевел глаза. О-ба-на! Средний палец правой кисти опух и почернел, а на его концевой фаланге были видны две ранки от укусов. Что за чертовщина? Кто-то укусил, но кто? Не вампир, это понятно, ранки расположены слишком близко друг от друга, а у кровососа размах челюсти ого-го! Да и маленькие они какие-то, а у вампира зубищи будь здоров по размеру. И после укуса вурдалака у человека ничего не опухает и не чернеет, об этом никто нигде ничего не пишет – нету у нашего организма такой реакции. Эту смерть надо расследовать.
– Пошли все вон отсюда! – гаркнул я. – Болярин думать будет!
Сыновья вымелись махом, а дед Банчо решил поучаствовать.
– А вот…
– Все вон! – негромко, но жестко повторил я. – Скажи этим оглоедам, чтобы за дверью ждали, вдруг чего понадобится.
Старик тоже вышел.
– Как думаешь, Боб, кто это Абена цапнул? Кошки у них нет, крыса что ли?
– Я тут посмотрел иллюстрации, это ядовитая змея, – ответил Полярник, – больше некому. Потому так и палец почернел и опух – это реакция на яд.
– Он же умер быстро, какие ж тут реакции? – усомнился я.
– Эти процессы в коже и подкожной клетчатке и после смерти еще несколько часов идут – разъяснили мне. – Это нервные клетки через 5-6 минут погибают.
Меня ведь этому тоже учили, промелькнуло в голове, но давно, очень давно. Хотя есть и другая точка зрения…
– А вот в кино вечно показывают, как оживший мертвец волосы нарастил и ногти у него вытянулись, это как?
– Невежественные байки, – отмахнулся Полярник. – Притока кислорода к тканям организма нет, и ничего вырасти просто не успевает.
Давай лучше про пресмыкающихся. В этой полосе из ядовитых змей водятся только гадюки, обычная и носатая. Вот какая-то из этих и цапнула. И очень сомнительно, чтобы она в середину села заползла, все-таки не хутор какой на отшибе в глухом лесу стоит. Гадюку кто-то старику в постель подсунул или на грудь положил. Он, видимо, попытался ее рукой скинуть, гадюка и укусила. Искать надо, расследовать.
– Да из меня, понимаешь, Шерлок Холмс или комиссар Мегре неважный, – повинился я, – никогда в детективах преступника не угадывал…
– Ничего! – оптимистично заявил Боб, – вместе посмотрим, подумаем. Не найдем убийцу, так хоть родственников запугаем.
– И то верно, – согласился я. – А с чего начинать-то?
Хорошим детективам всегда все ясно. Осмотрелся, обнюхался и уже знает: за что браться, с чего начинать. А Шерлок Холмс еще и внешность убийцы опишет. Так какому-нибудь официальному полицейскому и обрисует: ищите, мол невысокого, одноногого и в коричневом пальто. У меня же в башке просто темный лес какой-то! Ни одной, даже завалященькой идеи нету. Народу полно, а убийца-то один, и кто его знает, какого-такого змеелова Абен перед смертью обидел.
Полярник выступал более толково – прямо в стиле хорошего профессионала.
– В руках или под рубахой ядовитую змею из лесу не притащишь, значит в мешке принесли. А перед этим ее еще поймать надо. Значит в доме должен быть кто-то, кто в глухой чащобе себя как дома чувствует. Опроси-ка братьев, они должны знать. Поодиночке могут и обмануть, и утаить чего, поэтому опрашивай вместе. Только поставь Веселина поодаль от Доблестина, чтобы он на него не влиял. Младший-то простодыр, все что знает вывалит, а старший похитрей, видал виды, может вилять начать.
И то дело!
Открыл дверь – пусто. Куда же вся эта мафия разбежалась? Рявкнул:
– Веселин! Доблестин! Быстро сюда!
Братья выскочили из соседней комнаты. Веселин, кланяясь, объяснялся:
– Прости, болярин, думали ты надолго думать присел.
– Он брату в мозги вколачивал, чтоб помалкивал, – заложил Веселина дед Банчо, прихромавший оттуда же с некоторым запозданием. – Велел ничего не говорить! Сказал, сам на все вопросы ответит.
От старика, видимо, не таились, свой вроде, а он вишь какой стукачок оказался!
Веселин аж взвизгнул.
– Что ты врешь, дед!
– Я не вру, – с достоинством ответил Банчо, – а излагаю, как ты правду хочешь от болярина Владимира спрятать. Честный человек так таиться не станет!
– Ладно, – сказал я, – не устроят меня ваши ответы, палач на дыбе признания быстро выбьет.
Братья побледнели хлеще отца.
– Встали поодаль друг от друга! На вопросы отвечать подробно, не таиться! Нужное я сам выберу.
Начали!
– Кто у вас в лес ходить любит?
Веселин развел руками.
– Все ходим…
– Да твоя Тодорка постоянно по лесу шастает! – торопливо заложил жену брата Доблестин. – Все, понимаешь, травки какие-то разыскивает, знахарка занюханная!
Невестку он, видимо терпеть не мог. А на Веселина жалко было глядеть: стукач в собственном доме! Хоть и брат…
Случай был ясен. Решение тоже: хватать Тодорку за мурло и вышибать признание!
Поделился этой мыслью с Полярником. Он ее не одобрил.
– Вдруг деваха упорной окажется, и не признается ни
