на санитара. Не добежал всего чуть-чуть: ноги Бэйли поехали на скользком полу. Падая, он ухватился за Блада и увлёк его за собой. Загрохотало пустое ведро, шлёпнула черенком по мокрому упавшая швабра, затрещала ткань санитарской формы: медбрат вцепился в рукав Винтерсблада, и тот оторвался ровно по шву от плеча, оставшись в руках Бэйли.
Барахтаясь в грязной луже и страшно ругаясь, медбрат отшвырнул от себя бесполезную тряпку и, уже не пытаясь подняться на ноги, на четвереньках бросился на противника. Мощный кулак впечатался в скулу Блада, а потом две широкие пятерни сомкнулись на его горле. Бэйли был в бешенстве и запросто свернул бы Шентэлу шею, но он никак не мог определиться, что же хочет сделать с противником: ещё раз приложить его затылком об пол или всё-таки задушить. Пока медбрат, рыча что-то нечленораздельное, тряс Блада, упиравшегося обеими руками в его злую рожу, дверь кабинета отворилась, и на пороге появилась старшая сестра.
— Прекратили! Оба! — рявкнула она незнакомым, металлическим голосом, и он распластал дерущихся по полу, точно упавший сверху монетный пресс. — Что это, Бэйли? — уже своим тоном спросила Джойселлин у медбрата, который отвалился от санитара и, судя по выражению лица, предпочёл бы притвориться мёртвым, пусть даже придётся всю ночь пролежать в холодном, залитом водой коридоре.
— Он сам напросился, — сдавленно наябедничал Бэйли.
— Но бросился-то на него ты? — сестра бесстрастно выгнула строгую бровь.
— Он облил меня водой!
— Хм. Я вижу, что вы оба одинаково мокрые. Кто кого облил — уже неважно. Но у Винтерсблада разбита губа, порвана форма и я, кажется, вижу, как на его шее наливаются синяки, оставленные твоими лапами. А ты целёхонек! — Джойс побарабанила ноготками по дверной ручке, на которой покоилась её ладонь. — Я подумаю, как тебя наказать. А пока не суйся мне на глаза. Брысь!
Бэйли суматошно завозился, спеша выполнить приказ. Этот тридцатилетний детина и правда боялся сестру Джосси, как маленький баловник боится строгую воспитательницу.
— Шентэл, зайди! — она кивнула вглубь своего кабинета. — И рукав захвати.
Блад прошёл в кабинет, сел на стул подле стола старшей сестры, ожидая выговора. Но не дождался. Джойселлин достала из ящика стола маленький швейный набор и, деловито послюнявив нитку, принялась вставлять её в игольное ушко.
— Раздевайся, — бросила она, поглощённая своим делом, — нужно пришить рукав.
— Я сам, я умею шить.
— Не сомневаюсь. Но для этого придётся снять куртку, — она перегнулась через стол и протянула ему иголку с длинной нитью.
Пришлось послушаться. Пока Блад пришивал рукав на место, сестра Джосси стояла по ту сторону стола, сложив на груди руки, облокотившись плечом о шкафчик с пилюлями, и беззастенчиво его разглядывала.
— У тебя красивые руки, Винтерсблад, — обронила она, и усмехнулась, заметив его смущение, — может, зря пришиваешь рукав, следовало бы и второй оторвать?
— Благодарю, сестра Джосси, вы так любезны! — раздражённо пробормотал Шентэл, не отвлекаясь от шитья.
— А что? Просто говорю. Как есть. Что ж я сделаю, если твои руки и правда красивы? Да и сам ты ничего! Жаль, что под форменной курткой этого не видно.
— Чёрт! — прошипел юноша, нечаянно воткнув в себя иголку.
На пальце выступила капля, большая и тёмная, слово вишня. Блад прижался к пострадавшему пальцу губами, высасывая кровь, чтобы та не успела заляпать белую форму.
— Тебе помочь? — всё с той же лисьей полуулыбкой спросила Джойс.
Винтерсблад промолчал, лишь бросил на неё возмущённый взгляд. Она его нервировала и смущала, а сама веселилась, наблюдая за реакцией и произведённым эффектом. Это злило.
— Ты слишком напряжён, Шентэл, — сказала Джойселлин, закуривая, — так нельзя. Нужно уметь получать от жизни удовольствие. И позволять себе то, что хочется, — она обошла стол, приблизившись к санитару. — Справился?
— Да, готово, — Блад поднялся на ноги и надел на себя зашитую куртку, но застегнуть не успел: свободной рукой Джосси уцепилась за его ремень.
От её прохладных пальцев, прикоснувшихся к его коже, по всему телу пробежали раскалённые мурашки.
— Не надумал? — спросила она, протягивая раскуренную сигарету, которую Винтерсблад молча взял и судорожно затянулся.
Пол под его ногами мягко качнулся, словно юноша был в вагоне тронувшегося поезда, а изнутри по венам разлилось приятное тепло, расслабляющее мышцы и успокаивающее нервы. Так бывает, когда уставшее, напряжённое тело погружается в тёплую ванну.
— Ого! — не меняя шутливого тона, удивилась Джойс. — Ты точно — первый раз? Даже не закашлялся! — она легонько похлопала его по обнажённой груди. — Молодец, студент! Считай, с этого момента ты официально принят в этом дурдоме. А если Бэйли опять будет кочевряжиться, я сама с ним поговорю, — сестра выдохнула в лицо Блада тонкую струйку дыма, вновь зацепилась за его ремень, подтягивая юношу поближе к себе. — Иди домой, Винтерсблад, твоя смена закончилась, — почти шёпотом произнесла она так близко, что её алые губы едва не коснулись его уха, а будоражащий жасминовый аромат идеально уложенных волос приятно защекотал ноздри, — и не забудь застегнуться.
С этих пор сестра Джосси звала курить не только медбратьев, но и Шентэла. Она почти не разговаривала с ним, перебрасываясь шуточками с Такером и Бэйли, но время от времени Блад ловил на себе её долгий мягкий взгляд из-под полуопущенных ресниц. Этот взгляд, как и близость Джойс, волновали, но уже не вгоняли в краску. Винтерсблад перестал нервничать в присутствии старшей сестры и теперь не без удовольствия украдкой наблюдал за нею.
Он продолжал таскать пилюли для Коронеля, в свою ночную смену проникая в кабинет Джосси при помощи шпильки. Старшая сестра тоже частенько брала ночные дежурства, но её расписание было известно заранее, и подгадать удобный момент было несложно. Сегодня Джосси была на ночном дежурстве, и, несмотря на спокойную смену и уже выполненные рабочие обязанности, соваться за таблетками было нельзя.
— Ну, чего расселся? — Бэйли легонько пнул задремавшего в кресле Винтерсблада по ботинку. — Работай давай, нечего дрыхнуть!
— Отстань, Бэйли, — не размыкая век, пробормотал Блад, — мне завтра с утра на учёбу, а потом опять сюда на смену, дай поспать часик.
— Я те сейчас посплю! — медбрат дал санитару подзатыльник, не больно, но обидно. — Там Тощий Тони опять обмочился! Мне, что ль, за ним убирать? — он вновь занёс ладонь для шлепка, но Шентэл перехватил его руку.
