— По-моему, энергия земли тебе подходит куда больше, — сказал он. — Хотя, я не чистокровный маг, чтобы судить о принадлежности стихий. Хочешь, прервём занятие и пойдём гулять?
— Да. Мне давно уже хочется проветриться. Мы можем покинуть дворец хотя бы на полчаса?
— Конечно.
Но для этого мне нужно было переодеться, потому что снаружи никто не ходил так, как внутри. И это тоже было правило, которого придерживались все придворные, кроме разве что магов и личных воинов короля. Таких, как Вэйл.
Поэтому он просто ждал меня у выхода, и с улыбкой подал руку.
— Итак, теперь нам не страшно часто бывать вместе, ведь все уже воспринимают меня как твоего гэрда.
— Но ведь Клара наверняка догадывается, что мы не просто друзья?
— Не переживай из-за неё. Она может сколько угодно строить догадки, главное, чтобы ты была в безопасности и счастлива.
Мне хотелось повторить своё признание, но я сдержалась. Вэйлу не это сейчас нужно было, он просто хотел порадовать меня. Мы покинули дворец тем же выходом, и оказались на синей аллее, где опять никого не было, хотя вода отступила.
Я крепко держалась за его руку, чувствуя, как щекотно магия пробирается под рукава, змейками обвиваясь вокруг запястьев.
— А ты родился во дворце?
— Нет, но в Тодре. Когда-нибудь покажу тебе дом на окраине, где рос. В семь лет меня отдали в школу боевых магов, а, так как талант к сражениям и колдовству у меня был, в тринадцать я поступил в королевское училище.
Мне стало неловко, ведь я никаких школ не посещала, но разговор хотелось продолжить.
— Наверное, тебе непросто было?
— Первое время, — кивнул он. — Скучал по родителям. Но я нашёл настоящих друзей, к тому же всегда был самоуверен, а потому печалился недолго. Личные защитники короля — особая группа. У нас много привилегий, но и ответственность большая.
— Значит ли это, что ты мечтал о другом?
— Я гэрд короля, Тэа. О моём будущем думают за меня, когда отдают приказы. Но, конечно, я наделён большими свободами, чем многие другие. И да, я иногда мечтал — о семье, например. Родители семь лет назад умерли, а братьев и сестёр у меня нет. — Он подумал и добавил: — Только служба.
— Кажется, я выбрала неудачную тему.
— Вполне обычную, — усмехнулся он. — Просто тебе, дитю леса, сложно понять такую жизнь. Ты танцевала в чаще со своими сородичами-феями, слушала, как щебечут птицы и звенит магия.
— И лечила тех, кому не посчастливилось оказаться на грани, — вставила я.
— Верно. Вместе с матерью-колдуньей. Скажи, о чём ты тогда мечтала?
— Будешь смеяться, но я хотела повидать мир. А, когда начала служить у Жэрха, грезила о настоящей любви. Мне даже сны снились на эту тему. — Я бросила на него быстрый взгляд: Вэйл внимательно слушал. — В лесу было лучше, чем здесь.
— Дворец — ещё не весь мир, волнушка.
— Верно. Но иногда так случается, что весь мир сосредотачивается в одном человеке, и тебе вовсе не нужно никуда путешествовать, просто быть с ним рядом.
Мы остановились под самым высоким и пушистым деревом.
— Ты делаешь признания, которых я не заслуживаю, — хмуро сказал Вэйл.
— Пусть звучат всё равно, потому что я считаю иначе.
Он поднёс мою руку к губам и едва ощутимо коснулся губами пальцев. Больше мы не разговаривали, просто стояли бок о бок и смотрели на воду, что дрожала меж синих соцветий. Мне почему-то казалось, что покой будет недолог.
Несмотря на то, что Вэйл был строгим учителем, эти дни стали одними из самых счастливых для меня — потому что он был рядом. Отговариваясь занятиями, мы подолгу гуляли, и не только в дворцовых садах, но и по округе. Волк показал мне город, сводил на пристани, где отдыхали огромные корабли, и даже пригласил на конную прогулку по лесу. Луша так и жила в королевской конюшне, и ей это явно нравилось — она стала сияюще-серебряная, шёлковая, и отрастила белую гриву, которую я заплетала всякий раз, когда приходила в конюшню.
Это были радостные дни ещё и потому, что погода, наконец, наладилась, и отголоски магии не беспокоили берег. Не стало ни воронок, ни буйных ветров, лишь изредка моросил дождь, рождая над лесом радуги. И чувство восторга, что появлялось у меня при взгляде на них, было похоже на ту любовь, что я носила в сердце, вот только мне вовсе не обязательно было на Вэйла смотреть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я ощущала его, даже когда мужчины не было рядом. Возможно, то магия трепетала между нами, или мне открылось истинное чувство, что даётся таким сильным и прочным только раз в жизни. Моя мама была из тех, кто не боготворил любовь. Я, напротив, верила, что лишь однажды мы отдаёмся этому чувству всей душой, а последующие попытки — лишь эхо той, уже пережитой, нежности. И Вэйл стал первым и единственным, кем я дышала. Даже Клара с того дня старалась мужчине не возражать, ведь она и остальные видели — он меня в обиду не даст. Но могло ли это вылиться во что-то большее, никто, в том числе я, не знал.
В одно солнечное утро, когда я уже нарядилась в светло-жёлтое платье и заплела волосы, в гостиную вошёл Вэйл, а Нисс поспешила унести ноги. Не знаю, почему, но она жутко его боялась.
— Доброе утро! — улыбнулась я. — И снова прекрасный день, а Клара попросила меня сходить с ней по магазинам…
— Не торопись, — сказал мужчина, усаживаясь в кресло напротив меня. — Нужно поговорить сначала.
Судя по его лицу, утро было отнюдь не добрым.
— Снова плохие новости? — нахмурилась я.
— Тебе они точно не понравятся, — отозвался он, и я ощутила в голосе Вэйла холодность, которую так боялась.
— Говори, прошу тебя.
— Есть новости о твоей матери. Её ведь зовут Эрма Кани Майфер?
— Да, — отозвалась я сипло. — Что с ней? Она жива?..
— Жива, но обвиняется в измене правителю.
Как будто разом все радуги и солнечные ливни слились в глубокую и грязную лужу. Я встала.
— Где она?
— Этого я не знаю. Скрывается, полагаю.
— А доказательства весомые?
— Обвинитель — влиятельный и серьёзный человек, не слывущий клеветником. Он — отличный разведчик, и преданный слуга Тэррана.
— Как и ты, — пробормотала я, прекрасно понимая, что эта новость — худшее, что могло случиться. — Ты можешь рассказать подробно? Всё-таки я лучше остальных знаю свою маму, и могу сказать, что у неё не было причины для подобного предательства.
— Ты с ней несколько лет не виделась, Тэа, — напомнил он.
— А ты её не видел вовсе. Что именно и для кого она якобы делала?
— Шпионила для правителя Фэарских земель. Учитывая, что король Бэрод — заклятый враг Тэррана, её не ждёт ничего хорошего.
— Если вина будет доказана.
Вэйл долго смотрел на меня тяжёлым взглядом, но потом всё-таки продолжил:
— Были предоставлены письма, написанные, по предположениям, её рукой. К тому же есть свидетели, которые видели твою мать с людьми Бэрода. Думаю, тебя совсем скоро вызовет Тэрран, чтобы ты под клятвой дала показания.
— Против мамы — не буду!
— Не против, Тэа. Тебе всего лишь нужно будет рассказать о ней и её магии. Тэрран, понятное дело, попытается в этой ситуации разобраться.
Я не выдержала и встала с кушетки, подходя к волку.
— Прошу, только не закрывайся от меня снова!
— Я постараюсь, — сдержанно отозвался Вэйл, но внутренняя магия подсказывала мне, что нам обоим придётся нелегко.
К королю меня вызвали ещё до обеда, и хорошо, что волк не бросил одну. Пусть он по-прежнему был молчалив и холоден, но всё же я чувствовала его поддержку. А ещё я впервые подумала о том, что у Тэррана и Жэрха есть внешняя похожесть. Возможно, дело было в тяжёлом взгляде и густых бровях, хотя, колдун глядел всё-таки пронзительней, ибо у него глаза были светло-серыми, словно крылья лунной моли.
Расспросы длились долгих четыре часа, и больше всех устал, кажется, писец, который был вынужден нашу беседу документировать. Я поражалась, как у него рука не отвалилась, но нет, юноша только молча трудился, лишь изредка поднимая от листов глаза.
