— В это время я как раз сидел в клетке у Жэрха, а иначе запомнил бы её. Но все говорят, что она умная и полная достоинства. Тем более шокирующими стали добытые Онфимом сведения.
— Кто может доказать, что письма подлинные?
— Только маги, и только в том случае, если у них будут образцы её почерка. У Тэррана есть короткая записка, что твоя мама оставила перед отъездом, но он считает её недостаточной. Вообще, могу сказать тебе, что Тэрран скорее на её стороне. Он даже предлагал ей вступить в ряды личных магов короля, но она отказалась.
— Здесь она чувствовала себя как в клетке, ведь её настоящий дом — колдовская чаща. Знаешь, я думала, что она на самом деле родилась в королевстве Снов.
Вэйл отрицательно мотнул головой.
— Тэррану она говорила, что её отцом был маг-лесничий, а матери она не помнила. Она родилась в поселении в самой глубине леса, где магии так много, что она растит громадные деревья и цветы размером с человека.
Обида накатила удушливой волной. Я встала и отошла к окну, чтобы Вэйл не увидел, как сильно меня задели эти слова.
— У тебя иные сведения? — спросил он.
— Нет. Просто мне она не рассказывала ничего.
Комок в горле делал голос хриплым, и Вэйл тотчас подошёл ко мне. Правда, не коснулся, лишь встал позади.
— Возможно, она делилась малым, чтобы не подвергать тебя опасности. Ведь маги способны благодаря заклинаниям изобличать ложь.
Я вздохнула, глядя на сияющую водную гладь.
— Мне многое непонятно в собственной судьбе, моя цель размыта, а мечта призрачна. И хотелось бы хоть в чём-то быть уверенной… Но теперь я даже не знаю, кем именно была мама.
— Всё выяснится со временем. Тебе просто нужно запастись терпением.
— Мне нужен ты, Вэйл, — не выдержала я, поворачиваясь к нему, но наткнулась на всё тот же холодный взгляд.
— Мы с тобой не можем стать мужем и женой, — сказал он, и в спину впились сотни иголок. — Понимаешь, почему?
— С тобой не уживётся ни одна нормальная женщина? — резко отозвалась я.
— Ещё как уживётся, просто в сложившейся ситуации Тэрран не даст разрешение на брак, — сказал мужчина спокойно. — Он сейчас особо нуждается в моих навыках.
— Ах, вот как! — я отошла от него в сторону. — Значит, именно король приказывает тебе, кого любить и ненавидеть?
— Сейчас не лучшее время для признаний, девочка.
Меня пробрала гневная дрожь.
— Я поняла, Вэйл. Лучшего времени не настанет, да? Тогда скажи, зачем ты всё это время обманывал меня? Чем же тогда ты лучше Жэрха и ему подобных? И не надо делать такие глаза! Засунь куда подальше свою уязвлённую гордость! Изображай благородного воина с кем-то другим, я тебя уже вычислила!
— Неужели? — сдержанно отозвался он.
— Ты смотришь — и не видишь. Ты берёшь, не спрашивая разрешения. Ты думаешь, что безгрешен, в то время как грешил куда как побольше меня!
— Ладно. По порядку. Чего я не вижу?
— Истину. Ты не видишь, что магия искреннего чувства никому не подчиняется, а иначе это уже не любовь — просто приказ, ничего общего с благословением Богини не имеющий.
— А что насеет моих грехов?
— Ты любишь одного лишь себя! Ты спасал меня, но знал сразу, что даришь ложную надежду!
— А украл я что? Только не говори, что твоё сердце.
Вот так и обрушивалась на человека ледяная волна реальности, ничего общего с тёплым ручьём мечты не имеющая.
— Не беспокойся об этом, — отозвалась я с каменным лицом. — У меня есть запасное на тот случай, если встречу ещё одного жестокого человека. Один раз мне уже пришлось поменять сердце, смогу и сейчас. Тем более что для тебя возможна либо короткая интрижка, либо брак по расчету, а мне это не подходит.
— Жаждешь чистой любви?
— Я желаю человека, который примет меня настоящую — без семьи, богатств, даже магии. И я приму его таким, какой он есть, не пытаясь ничего исправить, но вместе с ним стремясь стать лучше.
— Такого не бывает, Тэа. Мы слишком привыкли к торгово-рыночным отношениям. Люди всегда просят что-то взамен, а у тебя, к сожалению, есть только милое лицо и упрямый характер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лес ничего не попросит взамен, — сказала я.
— Хочешь повторить судьбу матери?
Я вспыхнула.
— Уж лучше жить в глухой избушке и общаться со зверями, чем изображать вежливость с теми, кто готов продавать и покупать любовь!
— Но ведь твоя мать всё-таки продалась и предала за золото.
Я знала, что не успею влепить ему пощёчину, и бросила в мужчину кусок рыбного пирога. И, пока он выковыривал его из волос, произнесла громко и чётко:
— Не хочу больше тебя видеть, Вэйлан Макдэар! Покупай, продавай, служи, кому хочешь, изображай величие, но подальше от меня!
Всхлипывая, я пробежала мимо него и закрылась в спальне. А буквально через пару часов мне принесли записку от Бэддика, в которой говорилось, что Вэйл покинул дворец, отправляясь далеко и надолго по неотложным королевским делам.
Мне надо было где-то проплакаться, и я, хорошо помнившая путь, отправилась на дальнюю пристань. На улице было ветрено, и облака походили на острые перья, которые золотило настырное солнце. Быстрая ходьба и множество лестниц взбодрили меня, но, уже оказавшись у воды, и убедившись, что никто не смотрит, я дала волю слезам.
Вэйл ясно дал мне понять, что несвободен, и эта его зависимость от короля была даже хуже, чем клятва верности другой женщине. Люби он другую, я смирилась бы, но с тем, что Тэрран фактически управлял его жизнью — смириться не могла. Конечно, Вэйл был, в первую очередь, воином. Он давал клятву верности короне, в то время как я никому ни в чём не клялась. Я подчинялась Тэррану лишь формально, не закрепляя слово магией, но всё равно зависела от всех его решений. По крайней мере, пока жила во дворце.
Мне нужно было найти маму, расспросить её обо всём без свидетелей. Но если она скрывалась от шпионов Тэррана, значит, у неё была для этого веская причина! Даже будучи невиновной, могла ли она получить гарантии, что не будет осуждена за то, чего не совершала? Тем более после того, как отказалась вступить в ряды королевских магов, что было мечтой многих волшебниц…
Но больше всего меня злило то, что позволила себе полюбить Вэйла. Он был так напорист и нежен в лесу, но после того, как мы прибыли во дворец, словно утратил важную часть себя. И пусть порой суровый и ласковый волк снова себя проявлял, благородный и холодный слуга короля очень быстро научился зверя осаживать. К тому же мужчина прямо сказал мне, что наш брак невозможен, а, значит, выбор у меня был невелик: либо любовница, либо друг, которому требовалась защита. И если последнее я допускала, первое казалось унизительным, хотя, как мне уж е было известно, многие во дворце не гнушались подобными отношениями. Их ещё называли «ночными», и король относился к этому спокойно.
— Богиня, береги его там, на неведомых берегах, — пробормотала я. — И, прошу тебя, не дай никому обидеть мою маму…
Нечто так внезапно и больно ужалило меня в плечо, что я вскрикнула. То ли это был слепень, то ли шершень, не знаю, но я понимала, что нужно как можно быстрее место укуса осмотреть.
Вот только не успела этого сделать, потому что в голову ударил болотный смрад беспамятства. Я слабо вякнула в пространство «помогите», и смогла сделать два шага по пристани, чувствуя, как перестают существовать ноги. Упала, клацнув зубами, в последний миг думая только о том, что теперь-то Вэйлана, чтобы меня спасти, рядом нет.
Мне нужно было найти способ хотя бы на полпути выбросить какую-то свою вещь — пусть даже просто ленточку из причёски. Это могло затем помочь тем, кто меня будет искать, если, конечно, таковые найдутся. Ну а пока оставалось только пялиться в небо и слушать, о чём говорят похитители.
Двое мужчин в основном молчали, но порой негромко спорили о том, куда меня всё-таки везти. Судя по всему, у них было аж три заказчика, и одним из них, насколько я могла судить, стал Жэрх. И хотя ни у кого из трёх покупателей меня не ждал тёплый приём, попасть именно к магу я боялась больше всего. Об остальных двух не знала ровным счётом ничего, но эта неизвестность не так пугала, чем уготованная мне Жэрхом участь.
