До самого утра я так и не смог заснуть.
А так как по натуре я авантюрист, фаталист, пофигист да еще к тому же и «стрелец», мое ближайшее будущее было решено».[105]
Отправившись в военкомат, разумеется, не с пустыми руками, «авантюрист, фаталист и пофигист» узнал, какие документы ему необходимо собрать. А через несколько месяцев пришлось собираться в дорогу: «За то время, пока оформлялись мои документы, я переговорил со многими людьми, которые служили в Афгане. Так что ехал я туда со знанием дела. Чемодан, который я взял напрокат у тещи, просто ломился от, как мне сказали знающие люди, нужных в Афгане товаров — три керогаза «Шмель», двадцать кипятильников, упаковка градусников, пять фенов отечественного производства, двое часов «Полет», три бутылки водки, пять блоков сигарет «ВТ» и пять бутылок крепленого вина. Все перечисленное выше должно было, согласно рассказам бывших «афганцев», помочь мне в первоначальном накоплении капитала».[106]
Надо отметить, что подготовился Дадонкин к афганскому походу весьма грамотно.
Летчик Леонид Москаленко в своих воспоминаниях приводит очень любопытный документ: «Командирам частей (идет нумерация частей и соединений)… принять самые строгие меры дисциплинарного и партийного уставов к ниже перечисленным лицам, грубо нарушившим Таможенный кодекс при пересечении Государственной границы СССР: ст. л-т И. - 2 бут. шамп., 5 бут. водки, 10 кипятильников, 3 пары сапог, 3 портупеи; л-т А — 2 кол. порнокарт, кинжал, 5 коробок косметики, 5 платьев, 10 м ткани, 1 кг мумие, 5 пар джинсов; пр-к П. - 8 тыс. чеков, 2 тыс. платков, 100 м ткани с люрексом, 4 ковра; служ. СА А-ва — 3 тыс. рублей, 100 пар часов «Командирские»; п/п-кБ. - 10 бут. водки, 3 фотоаппарата, 5 электробритв, 10 кипятильников, самовар; к-н Ж — 10 пачек косметики, стар, мушкет (неиспр.), 500 през-в (так в телеграмме); м-р Б. - 10 бут. водки, 20 бут. пива, 5 пар хром, сапог; служ. СА П-ва — 300 м ткани, 2,5 тыс. чеков, 2 тыс. платков; л-т Д. - стар, ружье (неиспр.), 2 кинжала, меч, 1 кг мумие, 10 пачек косметики, 3 порножурнала; пр-к 0.-5 тыс. рублей, 80 пар часов «Командирские»; пр-к К-на — 3 тыс. чеков, 200 м ткани, 1 тыс. платков; к-н Ю. - 10 бут. шамп., 20 бут. водки; м-р 3. - 25 м ткани, 50 платков, кинжал, 3 кг мумие, 2 магн. «Шарп-565»; л-т X. - 5 колод порнокарт, 20 платков, ружье (неиспр.), 2 кинжала, 5 коробок косметики; сл. СА И. - 50 кипятильников, 50 пар часов «Командирские», 10 фотоаппаратов, 3 тыс. рублей…
И т. д. и т. п. на двух листах!
Вопрос читателям: кто и куда из задержанных направлялся?
За правильный ответ начисляется одно очко»[107]
Ответить на заданный вопрос легко — служащая Советской армии А-ва 3 тысячи рублей и 100 пар часов «Командирские» везла в Афганистан, дабы там они обернулись «местными» товарами, ценимыми в Союзе. То же можно сказать и о служащей Советской армии И. с ее кипятильниками, часами, фотоаппаратами и рублями.
Капитан Ю. вез себе и товарищам шампанское и водку. Старший лейтенант И. и о водке с шампанским не забыл, и товары приготовил.
А лейтенант X. веселые картишки, платки, ружье, кинжалы и косметику вез в СССР.
Груз Дадонкина, который он вез в Афганистан, был вполне типичным. Получив назначение в полк, Дадонкин «пошел шляться по территории части, где располагался штаб армии. Кроме офицерских и солдатских модулей там стояло несколько коттеджей для высшего руководства армии. То и дело туда-сюда шныряли молоденькие симпатичные женщины. Конечно, не удержался и зашел поглазеть в магазин. Все товары здесь продавались за «чеки». Такое обилие заграничных товаров в Союзе можно было увидеть только во внешторговских магазинах «Березка». Но так как «чеков» у меня не было, я, чтобы не расстраиваться, побрел дальше…»[108]
Купить-то в Союзе можно было многое. Самым простым вариантом было приобретение тех же самых чеков. Вопрос заключался в том — за какие деньги.
Первый урок бизнеса на афганской земле Дадонкину дали будущие коллеги: «Примерно через три часа за мной заехали два контрактника на машине с подъемным краном, они оба были с Украины. Одного звали Валек, другого Гена…
Подъехав к небольшому дукану, мы вышли из машины. туг же к нам подбежали маленькие пацаны, которые, к моему удивлению, очень чисто разговаривали по-русски:
— Командор, заходи, купи что-нибудь!
Из дукана вышел пожилой афганец, поздоровался с нами за руку и что-то сказал пацанам. Те быстро вскарабкались на кузов крана и начали откручивать проволоку, которой была привязана 200-литровая бочка.
Отсчитав Вальку деньги, он попрощался с нами и пошел вслед за пацанами, которые с ловкостью обезьян закатили эту бочку в ворота дома. Так, еще не попав в часть, я в первый раз столкнулся с таким понятием, как «сдача». Только что на моих глазах два кореша с Украины заработали приличные деньги, «сдав» бочку солярки. Предупредив меня, чтобы не болтал лишнего, Валек по дороге рассказал мне о части, в которой мне придется служить. Это был пехотный полк, расквартированный на окраине Кабула. Полк практически не вылезал из боевых операций. Также одной из его задач был контроль за несколькими важными дорогами в сторону Ваграма и Джелалабада, то есть, проще говоря, — служба на блокпостах».[109]
Едва прибыв в полк, контрактник узнал, как его коллеги ведут другой, водочный бизнес: «Поселили меня в модуле, где жили такие же, как и я, контрактники. В комнату, где было пять кроватей, впихнули еще одну, и я начал знакомиться с народом. В моей комнате жили: Валек, кличка которого была Шо, потому что в ответ на любой заданный ему вопрос он всегда переспрашивал: «Шо?», Петрович, или Дедушка, — мужик лет сорока трех, Санек и Борик, земляки из Куйбышева, и Миша из Ленинграда. О них и о других моих друзьях я расскажу дальше подробнее.
Я извинился, что не могу выставить мужикам бутылку и обмыть мой приезд, так как все выпили на пересылке, на что Санек изрек- «Херня война, главное — маневры!» — достал из тумбочки бутылку «Столичной». Дед пить отказался, и мы ее приговорили. Мужики оказались компанейскими, они вкратце рассказали мне о порядке в полку, как и на чем народ делает деньги.
Раздался стук в дверь, и вошел какой-то летеха уже изрядно навеселе.
— Есть? — спросил он.
На что Борик утвердительно кивнул:
— Сколько?
— Две.
— Восемьдесят.
Борик покопался в тумбочке и передал летехе пластиковый пакет, тот отсчитал ему бабки. Суть операции, непонятной мне поначалу, была проста. Летеха пришел за водкой, и Борик продал ему две бутылки по сорок чеков каждую. Купил же он их в Кабуле по двадцать чеков. В результате навар — стопроцентный. То есть за вечер он заработал сорок чеков, или восемьдесят рублей, что равнялось месячной зарплате медсестры в Советском Союзе. Вот и вся арифметика.
Водки в Кабуле было навалом. Не знаю, по какой линии и кто ее туда ввозил, но она продавалась почти во всех дуканах. В части же в магазине спиртные напитки не продавались, и вообще там как бы был «сухой закон», хотя в полку все пили, как кони. Некоторые контрактники на свой страх и риск пробирались в Кабул и закупали столько водяры, сколько могли донести, и различными путями проносили ее в часть. Так как продажа водки устраивала и продавцов и покупателей, то этот бизнес расцветал на глазах. Я бы сравнил эту ситуацию с бутлегерством в США в 1920-е годы.
Продажа водки в полку каралась, но, несмотря на это, в любом кубрике, где жили контрактники, в любое время дня и ночи можно было купить водку по двойной цене. Это был один из способов заработать в Афгане бабки. А их было великое множество, и о многих из них я расскажу чуть позже. Продавать водяру мне как-то было не с руки, и я решил осмотреться, чтобы начать свой бизнес».[110]
Конечно, командование пыталось противодействовать несанкционированному ввозу водки. Помимо пресечения ввоза зачастую необходимо было наводить порядок в идущих из Союза колоннах, где назначенные в последний момент офицеры зачастую не могли или не хотели контролировать подчиненных.
Вот описание того, как их «приводили в чувство»: «Против своих пьяных колонн приходилось даже проводить спецмероприятия. Однажды нам поступила информация, что на озере, это в 20 км от нашего лагеря, встала на ночевку такая неуправляемая колонна. Операцией руководил мой заместитель Вячеслав Посохов. Пришлось ждать, пока это воинство заснет, — пьяные с оружием они были опасны. Под утро, сняв полусонные посты, ребята их разоружили, слегка помяв им бока. Все подозрительные колонны мы приводили к своему лагерю, там был сделан специальный отстойник. Я ставил задачу одной из своих свободных рот разгрузить пять-шесть машин. Дело в том, что такие колонны везли через границу контрабанду, в основном водку, и в громадных количествах. Пограничники и таможенники были не в состоянии надежно противостоять им. В колоннах, как правило, 70–100 автомобилей и это в основном КамАЗы. В каждую машину нагружено до пяти тонн, например, угля. Что могут сделать 3–4 таможенника? Поверхностный осмотр. А под углем — два ящика водки. Как их обнаружить? Только если разгрузить. Вот мы и разгружали. Как только хотя бы в одной машине мы находили контрабанду, все, колонна арестовывалась. Начальник колонны сажался на гауптвахту, а личный состав колонны приступал к разгрузке всех без исключения машин. Но под нашим руководством. О задержании колонны я сообщал в Кабул. Улов бывал и двадцать, и тридцать ящиков водки. Один ящик я, как правило, оставлял себе. Не для того, чтобы ее по ночам пить. Дело в том, что ко мне часто в гости приезжали представители местной власти, и надо было накрывать стол. А где взять спиртное? В продаже его нет, вот я и выходил из положения. Но взятая водка была под строгим моим контролем. Всю остальную выносили на плац. Я приказывал построить свой отряд и личный состав колоны. На глазах у них вся водка выливалась на землю. Но как-то раз приходит ко мне дежурный по лагерю и докладывает, что наши солдаты пытаются кружками черпать водку из луж. Ее было так много, что она не успевала впитываться в землю. После этого случая я приказал выливать водку в ведра и выплескивать ее на пол солдатского сортира — заодно и дезинфекция. Как-то после очередной такой помывки туалета к нам приехали советники из Айбака. Понюхов воздух, они спросили: «У вас что, батальон перепился, вонь водкой на всю округу?» Дело в том, что лето, жара за 40, и пары от водки разнесло на большое расстояние. Слухи о нашей специфической дезинфекции туалета дошли и до Кабула. Звонит мне Тер-Григорьянц (начальник штаба 40-й армии. — Авт.) и задает вопрос, что мы делаем с конфискованной водкой. Когда я ему сказал, что мы используем ее для помывки туалета, он возмутился и сказал, что это негосударственный подход к делу. Водку надо сдавать в военторг, и там ее будут реализовывать. Я сказал, что понял, но ни разу мы водку в военторг не сдавали. Не черта в Афгане водкой торговать».[111]
