– Опаздываешь, – заметил я ему.
– Предъяви мне иск, – парировал он.
Он взял мою руку и пожал пару раз, улыбаясь сквозь дым.
– Как дела, Ворк? – спросил он, а затем продолжил без паузы: – Я действительно сожалею обо всем, что произошло. Я знаю, что это неприятно.
– Ты не знаешь и половины всего.
– Так плохо?
Я пожал плечами.
– Что необходимо сделать, чтобы получить здесь спиртной напиток? – произнес он, а затем повысил голос: – Официантка! Еще два.
Хэнк был необычным человеком. При росте 177 сантиметров и весе приблизительно 64 килограмма это был самый бесстрашный человек из тех, кого я когда-либо встречал. Я никогда не видел своими глазами, но говорили, что он заваливал парней вдвое больше и крепче его. У него были густые черные волосы, веселые зеленые глаза и передний зуб со щербинкой. Женщины любили его.
Мы отработали вместе дюжину судебных дел, и я знал, что он был хорошим парнем. Мы ладили, потому что ни у одного из нас не было иллюзий; мы были реалистами, но он справлялся со всем, никого не проклиная. На его взгляд, в мире никогда не было здравого смысла, поэтому надо просто смириться с этим. Ничто не удивляло его, и все же он всегда находил место для юмора. Я восхищался этой чертой в нем. Мир, который видел я, был разодранным. Появилась наша официантка со спиртными напитками и той же усталой улыбкой на лице. Она смотрела на Хэнка, поэтому я изучал ее. Лет сорок пять, предположил я, с тяжелыми чертами лица и обгрызенными ногтями.
– Благодарю, куколка, – сказал Хэнк, одарив ее ослепительной щербатой улыбкой. Она выглядела смущенной, но ушла уже более энергичным шагом.
– Они тебя когда-нибудь раздражают? – поинтересовался я.
– Только самоуверенные.
Я покачал головой.
– Эй, – воскликнул он. – Все любят комплименты. Это самый дешевый способ сделать мир лучше. – Он потягивал пиво. – Так ято случилось с тобой? Ты выглядишь дерьмово.
– Где мой комплимент? – потребовал я.
– Это был твой комплимент.
– Благодарю.
– Серьезно, дружище. Как дела?
Внезапно мой взгляд потяжелел. Я не мог отвести глаз от бутылки. На его вопрос не было ответа, потому что никому не хотелось слышать правду о том, каково мне.
– Упираюсь, – наконец выговорил я.
– Держу пари, ты устал отвечать на этот вопрос, заметил он, давая мне знать, что ничего не надо объяснять. Затем улыбнулся, чтобы показать, что все понимает. И если ты передумаешь…
– Спасибо, Хэнк. Я ценю это.
– Итак, – начал он. – Давай поговорим о деле. Полагаю, ты хочешь, чтобы я помог тебе вычислить, кто убил твоего отца.
Должно быть, на моем лице появилось удивление. Ну конечно, именно это он мог подумать; я должен был понять причину его прихода. Следует быть осторожным. Мы с Хэнком были коллегами и случайными собутыльниками, но я понятия не имел, как далеко могла простираться его лояльность ко мне. Он явно был озадачен.
– Я никогда не любил его горячо, – сказал я. – Полицейским это может быть, на руку.
– Хорошо, – протянул Хэнк с недоумением, но не желая меня подталкивать. Он дважды побарабанил пальцами по столу. – Итак… – Он ждал, чтобы я заполнил паузу. Я изложил ему свою просьбу.
– Господи, – сказал он. – Я не знал, что ты такого высокого мнения обо мне.
– Ты можешь это сделать? – спросил я.
– Мне жаль, что не могу ответить да, но я действительно не могу. Ты хочешь выяснить, кто спустил этот стул вниз по лестнице, и я не обвиняю тебя. Но я – не техник по отпечаткам пальцев и у меня нет доступа к АВСИС[5]или к какой-нибудь еще базе данных. Все, что тебе необходимо, это полицейский и полный осмотр места преступления. А это за пределами моей компетенции.
– Полицейские туда не пойдут, – возразил я. – Они мне не верят, и я не уверен, что хочу обратиться к ним.
– Тогда ты повязан, дружище. Мне жаль.
Я пожал плечами. Его ответ действительно не удивил меня. Но я хотел знать, кто сделал это и ради чего. Возможно, к этому какое-то отношение имела смерть Эзры, а возможно, нет; в любом случае, это было важно.
– Как насчет сейфа? – спросил я.
– Для этого нужен слесарь или преступник. Я – не тот и не другой.
– Я думал, что, возможно…
– Что? Что я мог знать кого-нибудь? – Я кивнул. – Как только этого парня выпустят, – сказал он, – я приведу его. Но он сейчас в карцере. Почему ты не хочешь воспользоваться слесарем?
– Потому что я не знаю, что находится в сейфе, и не желаю, чтобы об этом стало известно какому-то незнакомому человеку. Особенно когда полицейские так в этом заинтересованы.
– Ты надеешься найти оружие?
Я кивнул. Если оружие, в сейфе, тогда, возможно, Джин не убивала его. И если она не… тогда я избавился бы от доказательства. Кроме того, кто знал, какие еще тайны, прятал Эзра в том сейфе?
– Мне жаль, Ворк. У меня такое чувство, будто я тебя подвожу. Это все, что я могу сообщить тебе. Люди предсказуемы. Когда они устанавливают замки с кодом, то обычно используют важные для себя числа. Ты должен подумать об этом.
– Я уже пробовал. Дни рождения, номера социального обеспечения, телефонные номера.
Хэнк печально покачал головой, и его глаза светились по-доброму.
– Я сказал предсказуемые, Ворк, не глупые. Подумай о своем отце. Просчитай, что было важным для него. Возможно, тебе повезет.
– Возможно, – отозвался я эхом, не будучи в этом убежден.
– Слушай, дружище. Мне жаль, что ты впустую потратил время. Прости, что я не могу помочь.
– Ладно, есть другая вещь, – сказал я ему. – Это личное.
– Я могу выполнить личную просьбу. – Он потягивал пиво, ожидая.
– Речь идет о Джин.
– О твоей сестре.
– Правильно. – Я рассказал ему, что хотел.
Он взял лист бумаги и ручку.
– А теперь скажи мне все, что ты знаешь об этой Алекс Шифтен.
Я передал ему все, что знал. Это не заняло много времени.
Он сунул лист бумаги в карман своей рубашки, и в это время в бар зашли две женщины. Им было лет по тридцать пять, обе красивые. Они смотрели на нас, и одна из них постоянно обмахивала себя рукой. Хэнка это развеселило, но меня не увлекло.
– Не хотите ли присесть здесь? – спросил я, жестом подзывая женщин.
Усмешка Хэнка выдала его, прежде чем он заговорил.
– Думаю, ты мог бы воспользоваться моментом и повеселиться.
– Ну спасибо, у меня было достаточно женщин в жизни. Еще одна – это последнее, что мне необходимо. – Я начал выбираться из кабины. Он остановил меня, положив руку мне на плечо.
– Такого не должно быть в твоей жизни, Ворк. Поверь мне.
– В любом случае спасибо, – сказал я. – Возможно, в следующий раз.
Хэнк пожал плечами.
– Оставайся при своем мнении. Но послушай меня, прежде чем уйти. – Его голос стал низким и серьезным. – Будь осторожен, хорошо? Это дело получает большую огласку, даже здесь, в Шарлотт. Кто бы ни занимался им, он не будет ходить на цыпочках. Так что побереги свою задницу.
На мгновение я подумал, что зря так разоткровенничался. Но в его глазах не было ничего, кроме простой доброжелательности.
– Буду стараться, – ответил я и положил двадцатидолларовую купюру на стол.
– Эй, дружище. Я угощаю.
– Мы поговорим позже.
День угасал медленной пурпурной смертью, последним дыханием которой был вздох ветра на почти пустынных улицах. Пока я наблюдал, узкое лезвие грозы разрезало темнеющие облака, а затем исчезло. Я ощутил жару дня, исходящую от бетона под моими ногами; это заставило меня подумать об аде, пусть даже остывающем.
Если я должен спасти Джин, то хотел спасти ее окончательно, а это означало иметь дело с Алекс. Мне требовалась информация. Вот куда направился Хэнк. Я хотел, чтобы он выведал тайну, которая позволила Алекс впиться в мою сестру как клещ. Джин любила эту Алекс. Прекрасно. Но чего хотела Алекс? Как ни старался, я не мог обнаружить в ней способности любить. И все же что-то она нашла в моей сестре. Я хотел удостовериться, что в этом не было ничего плохого.
Глава 14
Возвращаясь на пограничную территорию между штатами я гнал свой фургон с такой скоростью, какую только он мог выдержать, и через сорок минут уже был на улице Джин. Уличные фонари то ли перегорели, то ли были разбиты, но я заметил мерцание света в ее окне. Я вылез из кабины на звук отдаленного лая и стрекотанье сверчков в кустах вдоль трассы. Где-то работал телевизор. Я поднялся по маленькой лестнице на крыльцо и заглянул в узкую щель между занавесками. В комнате было темно, но я увидел их в кухне за столом. Джин сидела ко мне спиной; лицо Алекс выступало тусклым пятном над ее плечом. На столе мигали свечи, и я слышал смех Джин. Кто я такой, чтобы судить Алекс? Я не мот заставить смеяться свою сестру начиная с той давней ночи, когда ее муж уехал с приходящей няней и ее мир испарился на стоянке для отдыха по трассе 1-85.
Я чуть не уехал, но вспомнил о трупе и о том, что Миллз не сидит сложа руки. Я постучал в дверь и услышал, что смех стих и заскрипели стулья. Затем показалась Джин, она с удивлением произнесла мое имя. Позади нее стояла Алекс с нахмуренным и раздраженным лицом, рука ее соскользнула с шеи Джин, опустившись на плечо.
