А у Нельки есть время и выспаться, и в тренажерный зал сбегать. В постели старается – будто и не было родов. Пироги печет!
«Повезло мне с ней!» – в который уж раз думал Вася. В одном человеке – две, казалось бы, абсолютно несовместимые вещи: богатство – и спокойный, дружелюбный характер. А его как любит!
Прежнюю супругу, Альку, он почти и не вспоминал.
И когда вдруг она позвонила – вырвала глубокой ночью из уютного местечка под Неллиным боком, – совсем не обрадовался.
А уж когда Алла сообщила новость, вообще опешил. Повторил ошалело:
– Девочки поехали ко мне? Обе?!
Было чему удивляться. С Настей они хотя бы общались. К каждому дочкиному дню рождения он ей подарки слал (а когда та вошла в подростковый возраст – деньги). Но Зою-то ему с какой стати своей считать? Это Аля – блаженная, с ума сходит по совершенно чужому ребенку, но он-то нормальный!
Да и со старшей девочкой у него совершенно не те отношения, чтобы та вдруг к нему в гости отправилась через всю страну. Разве что Алка своим постоянным хлопаньем крыльями ее совсем довела.
Вон и сейчас супруга в истерике:
– Вася, ты можешь приехать? Пожалуйста! Ради девочек! Ради твоей дочки!
Вообще непонятно, что отвечать. Тем более что и Нелли проснулась, стоит рядом, смотрит тревожно.
– Аля, – произнес Василий как можно мягче, – я, конечно, могу приехать. Но подумай сама: какой в этом толк? И не проще ли для начала… ну, не знаю… выяснить, например, куда они билеты взяли. Очень я сомневаюсь, что во Владивосток. Все девчонки, когда из дома сбегают, обычно или в Париж направляются, или в Москву.
Казалось бы, совершенно разумное предположение высказал, но Алка вдруг в крик:
– Я всегда знала, что тебе на нас наплевать!
Впрочем, сумела взять себя в руки. Сменила тон – теперь он был ледяным, как могила:
– Если вдруг девочки в твоем Владивостоке объявятся или просто тебе позвонят – немедленно дай мне знать.
И трубку швырнула.
Спасибо, хоть Нелли – его отрада – не стала терзать вопросами. Обняла, прижалась, предложила:
– Пойдем, чайку заварю. И пирожки разогрею. Все равно ведь уже не уснешь.
– Да, – мрачно отозвался Василий. – От Алки вечно одни проблемы.
* * *
Николай Алексеевич никогда не хвастался своими возможностями. Хотя имелись они, и очень немалые, а как иначе, если ты лучший в городе зубной врач?
У начальника полиции – его стараниями – три имплантата, девять коронок и шесть единиц металлокерамики. Потому, конечно, вошел полковник в положение. И пообещал безо всякого уголовного дела и даже без заявления родителей проверить железнодорожный и автовокзал, поговорить с таксистами. Притом – хотя времени было десять вечера – заверил, что отрядит сотрудников немедленно.
И результаты последовали достаточно быстро. Уже к полуночи Николай Алексеевич, как мог, успокаивал безутешную Аллу:
– На железнодорожном вокзале они не появлялись. На автостанции тоже. Но один из таксистов видел двух девочек, подходящих под описание, на автобусной остановке. Той, что на выезде из города. Около пяти вечера. Больше того: он совершенно определенно утверждает, что, когда еще раз проезжал мимо – примерно в семнадцать тридцать, – их там уже не было. Дело за малым. Посмотреть расписание и понять, куда они поехать могли. Хотя я и так догадываюсь. В семнадцать ровно с автостанции идет автобус в областной центр.
– Но что им там делать? – всхлипнула Алла.
– Думаю, хотят сесть на поезд до Москвы. Оттуда их полно отправляется.
– Господи, зачем им туда? – отчаянно взметнула руки мать.
– Если б я знал, – печально вздохнул Николай Алексеевич.
* * *
В час ночи на пустом железнодорожном вокзале за двести километров от Калядина Насте стало реально страшно. А ведь так, казалось ей, отлично придумано! Да и первая часть побега прошла, будто по маслу. От них все ждали, что они прямо в родном городке на поезд сядут? А вот нетушки! Второй вариант – уехать из города с автовокзала – Настя тоже отвергла. Понятно же, что маман самое позднее в девять вечера разведет панику. И самое глупое, что можно сделать: купить билет в Калядине – таким образом спалив всю затею. Даже если не встретишь никого знакомых (у них в провинции это обычное дело!) кассирша (или полицейский) мигом доложат, куда отправились двое несовершеннолетних. И полетят в Москву телефонограммы. И очень велик шанс, что в столице прямо с платформы их поволокут в детскую комнату полиции, а оттуда с позором – отправят домой.
Однако Настя прекрасно знала, что рейсовые автобусы всегда останавливаются, если кто-то проголосует, на выезде из города. Более того, шоферы официальных билетов никогда не выписывают (хотя и должны).
Вот и возник план, как замести следы: доехать на таком автобусе до областного центра, а на поезд в столицу сесть уже там.
И поначалу все складывалось именно так, как Настя планировала. До окраины города добрались на маршрутке, междугородний автобус подошел быстро, и водитель с них даже денег не взял, улыбнулся покровительственно: «На мороженое себе оставьте!»
Зойка с восторгом делила со старшей сестрой приключение, смотрела на Настю влюбленными глазами и совсем не капризничала. Но энергии в мелких детях ненадолго хватает. Да еще и автобус им достался старый, трясучий. Маршрутом вез кружным, заезжал во все возможные деревеньки. На экспресс до Москвы – тот, что в десять вечера – они явно не успевали, да еще младшую стало тошнить, глаза перепуганные: «Настя, меня вырвет сейчас!»
Ну не выходить же посреди чистого поля? Пришлось пересадить сестрицу к открытому окошку, Зойке вроде стало полегче. Но тут активизировалась шустрая бабка, сидевшая сзади. Стала пугать, что дует ледяной ветер, начнется отит, менингит «и вообще, куда это вы, две пигалицы, отправились без взрослых?»
Еле удалось – когда автобус, наконец, прибыл в областной центр, – избавиться от надоедливой старушенции.
Настя, волоча за собой измученную сестричку, поспешила в кассовый зал. Просмотрела расписание, присвистнула: ничего себе! Следующий поезд до Москвы только в час ночи.
Да еще и билетов – спасибо противной кассирше – на него купить не удалось.
– Настенька! Поехали домой, пожалуйста! – хнычет Зойка.
Настена и сама бы сейчас не отказалась оказаться в Калядине. Быстренько выслушать мамины причитания, да и рухнуть в родную, тепленькую постель. Но только как до дому добираться глубокой ночью? Автобусы, разумеется, уже не ходят, на такси страшно. Да и денег возьмут кучу. Совсем получится глупо: копить деньги на блестящее будущее, а потратить – на позорное возвращение туда, откуда сбежала.
– Нет уж, Зоинька, – твердо сказала Настя. – Мы с тобой так просто не сдадимся.
И потащила сестричку на платформу, где уже лязгал, грохотал пассажирский до Москвы.
Искать проводницу с лицом подобрее времени не было – поезд останавливался всего на две минуты.
– Возьмете до Москвы? – кинулась Настя к первой, кто отворил дверь.
Ну и мадам! Лет, наверно, пятьдесят, а накрашена в два раза ярче, чем девятиклассница на школьной дискотеке. Железнодорожная форма на пышной фигуре чуть не лопается, юбка коротенькая.
«Такая зайцев только мужского пола берет», – тоскливо подумала Настена.
А в следующем вагоне – увидела девочка – вход караулит бабулька, типаж точь-в-точь, как та карга, что выносила им мозг в автобусе. Та уж точно прицепится: «Почему ночью? Где ваша мама?!»
И репродуктор уже равнодушно возвестил:
– Поезд номер сто сорок восемь до Москвы отправляется с третьей платформы.
Настя жалобно взглянула на ярко размалеванную дамочку, затараторила:
– Нас куда угодно пристройте, хоть в коридор, хоть в туалет. И деньги есть, мы заплатим!
Зоинька тоже не растерялась, бросилась сестре на подмогу, завела умоляюще:
– Пожалуйста, возьмите нас! Мы вам, если хотите, всю дорогу петь будем!
– Канареек только мне не хватало! – буркнула женщина. Однако подножку откинула, велела: – Ладно, полезайте.
И отвела – не в коридор, не в туалет – в отдельное купе. Даже пообещала:
– Как тронемся, чаю принесу. И белье.
До чего в поезде хорошо оказалось! Прямо дом: светло, тепло, мягкие полки.
Но порадоваться, что закончилась полоса невезенья, Настя не успела. Зоя сообщила:
– У меня горлышко болит.
– О-о, только не это! – простонала старшая сестра.
Зойка – ребенок специфический. Похрипеть пару дней, да поправиться не умеет. Если уж болеет, то обязательно высоченная температура на неделю и антибиотики. А взять с собой аптечку Настя, конечно, не догадалась.
Она пощупала лоб малышки – горячий.
«Ох, и зачем я ее только с собой взяла!» – в бессильном отчаянии подумала Настенька.
– Мне х-холод-дно, – жалобно пропищала Зоя.
На нижней полке лежал полосатый матрас, малышка забралась под него. Но все равно продолжала дрожать. Попросила:
