Между тем не все, даже в разведке, верили, что скоро начнется война. Об этом свидетельствует, например, такой факт. Один из последних предвоенных документов в деле берлинской резидентуры – это разрешение сотруднику «нанять няню для ребенка из местных жителей».
Таким образом, когда в ночь на 22 июня 1941 года советское посольство в Берлине было окружено плотным кольцом эсэсовцев под командой старшего лейтенанта Хайнемана, это событие стало неожиданностью даже для Короткова и его коллег.
Входы и выходы были полностью перекрыты. Из посольства для связи с германским МИДом, где надо решать вопросы выезда дипломатов на родину, а пока они здесь, для обеспечения посольства водой, едой, электричеством, разрешили выезжать только одному его сотруднику – Валентину Бережкову. Тут же стало понятно, что все сотрудники посольства вскоре будут интернированы, то есть под конвоем отправлены на родину в обмен на сотрудников посольства Германии в Москве.
Между тем, перед отъездом Короткову было крайне необходимо связаться со своей агентурой, остающейся в Германии: договориться с ними о способах связи, передать новые шифры и т. д. Но как это сделать? Коротков пошел к Бережкову, с которым они дружили, и они совместно выработали такой план. Бережков стал упрашивать Хайнемана, дескать, у моего друга Александра есть любимая девушка в Берлине. Он хочет проститься с ней и передать кое-какие сувениры. Нельзя ли сделать так, чтобы когда мы поедем в МИД, он поехал бы с нами?
Пожилой Хайнеман поморщился, заявив об опасности и даже невозможности этого дела. Тогда Бережков намекнул, что в связи с предстоящим отъездом посольства у него остаются деньги, которые все равно девать некуда… Хайнеман намек понял, вздохнул и кивнул головой. «Что делать? Раз человек хочет проститься с любимой девушкой, ему надо помочь. Все мы были молодыми…»
На следующее утро из посольства выехала машина. Бережков за рулем, рядом Хайнеман, на заднем сиденье – «влюбленный». Солдаты услужливо открыли ворота и отдали Хайнеману честь. На одной из оживленных улиц Коротков попросил остановиться, вышел из машины и нырнул в здание большого магазина. Дальше он шел путем, известным только ему одному.
На самом деле его «девушкой» была Элизабет Шумахер – жена одного из агентов советской разведывательной сети, которая впоследствии получила название «Красная капелла». Шифры и все прочее было передано по назначению.
На обратном пути, в назначенном месте машина подобрала его и отвезла в посольство. Теперь Коротков мог покинуть столицу Третьего рейха со спокойной душой.
Возвращение в Берлин
Когда Коротков вернулся в Москву, его встретили плохим известием: связь с немецкими нелегалами прервалась, поскольку войска вермахта заняли все города, где были принимающие радиостанции.
Надо было восстанавливать связь, а также готовить новых агентов для засылки в Германию. Однако попытки переправить связных в Берлин по тем или иным причинам не дали положительных результатов. Лишь нелегал ГРУ Гуревич («Кент») сумел из Бельгии добраться до Берлина и восстановить связь. Но при этом произошла трагедия: шифровка, в которой для Гуревича сообщались адреса, фамилии наших агентов и пароли, была перехвачена немцами и расшифрована. Так начался крах берлинской «Красной капеллы». Шульце-Бойзен, Харнак, Шумахер и другие ее участники – несколько десятков мужчин и женщин были схвачены гестапо и погибли.
Пришлось Короткову и его коллегам начинать все по существу заново. Им удалось подготовить и заслать в немецкий тыл несколько разведывательно-диверсионных групп, состоявших из пленных и перебежчиков. Одна из них под руководством унтер-офицера Хайнца Мюллера продержалась в Берлине до 25 апреля 1945 года и встретилась с частями Советской Армии.
Сам же уже полковник Коротков в военные годы не раз вылетал в Афганистан, Югославию, Румынию для проведения разведывательных операций. А в самом конце войны ему выпало совсем уж необычное задание: он должен был сопровождать и обеспечивать безопасность германской делегации, прибывшей 8 мая 1945 года в Берлин для подписания акта о безоговорочной капитуляции. И сегодня на фотографиях, запечатлевших это событие, можно увидеть, что за спиной генерал-фельдмаршала Кейтеля, склонившегося над подписываемым актом, стоит моложавый советский офицер. Это и есть Александр Коротков.
Такая длинная короткая жизнь
Вторая мировая война закончилась, и весь мир облегченно вздохнул. Для разведчиков же работа продолжалась. Коротков создавал заново агентурную сеть в Германии, устанавливал связи с союзниками. Он же вел переговоры по обмену пленного германского адмирала Редера на власовских генералов Малышкина и Жиленкова, занимался обнаружением и вывозом в СССР предприятий и специалистов в области ракетостроения, а также еще многим другим.
Когда в 1946 году А. М. Коротков наконец вернулся в Москву, то был назначен заместителем начальника внешней разведки и одновременно руководителем нелегальной разведки. Он оставался на этом посту до 1957 года. За это время Коротков подготовил десятки разведчиков-нелегалов. Например, он был «крестным» супругов Михаила и Галины Федоровых, Михаила и Анны Филоненко, Мориса и Леонтины Коэн, Конона Молодого, Рудольфа Абеля и многих других.
В марте 1957 года ему снова пришлось отправиться в Берлин – теперь уже в качестве представителя КГБ СССР при МГБ ГДР. В обязанности Короткова входило не только налаживание взаимодействия со спецслужбами ГДР – само по себе достаточно тактичное и деликатное дело, но и организация агентурной сети на территории ФРГ. К чести Короткова надо сказать, что он справился и с этим заданием. Он даже умел найти подход и к министру МГБ Мильке, и к руководителю разведки Вольфу, неприязненно относившимся друг к другу.
А вот со своим руководством в последние годы работы у Короткова отношения не сложились – тогдашний председатель КГБ Александр Шелепин его не жаловал настолько, что даже не приехал на похороны подчиненного.
Умер же генерал-майор А. М. Коротков на 52-м году жизни весьма неожиданно. Во время очередного вызова в Москву 27 июня 1961 года он после доклада руководству отправился на стадион «Динамо», где договорился с начальником ГРУ, старым другом Иваном Серовым сыграть партию в теннис. Во время игры он и скончался от разрыва аорты.
Похоронили его 29 июня на Новодевичьем кладбище. На его похороны в полном составе прибыло руководство МГБ ГДР. Проникновенную речь на русском языке произнес у гроба Маркус Вольф. А вот Шелепина, как уже говорилось, так и не дождались…
«Большой шеф» «Красной капеллы» (Леопольд Треппер)
Так иногда называют советского резидента Леопольда Треппера. Это не совсем верно, поскольку единой советской агентурной сети под таким названием не существовало, имелись лишь самостоятельные резидентуры ГРУ и НКВД, раскрытые германской контрразведкой. Да и вообще «Красной капеллой» первоначально именовалась зондеркоманда СС (SS-Zondercomander Rota capelle), занимавшаяся радиоперехватом на оккупированных территориях Западной Европы. И только после войны так же стали называть и группы антифашистов, связанных с советской разведкой. Тем не менее, Леопольд Треппер не случайно получил такое прозвище. О том, как это получилось и к чему привело, мы и хотим вам рассказать…
Начало карьеры
Он родился 23 февраля 1904 года в городе Новы-Таг, в Галиции, в семье коммивояжера. В четырнадцать лет Леопольд примкнул к еврейской молодежной организации «Хашомер Хацаир», которая сотрудничала с польской компартией.
В возрасте 20 лет он эмигрировал в Палестину, где активно участвовал в борьбе против английских оккупантов. Был арестован, но сбежал и нелегально уехал во Францию, где стал сотрудничать с местными коммунистами.
Когда и здесь над ним нависла угроза ареста, товарищи переправили Леопольда в Москву, где он прошел курс обучения в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада, а заодно и спецподготовку агента-нелегала.
В 1936 году он по указанию начальника Разведывательного управления Яна Берзина выехал во Францию в качестве ревизора. Ему было поручено выяснить причину провала советских агентов. Леопольд довольно быстро выявил виновника провала и вернулся в Москву с подробным докладом.
Странная ошибка
В 1937 году он стал кадровым сотрудником советской военной разведки и по ее заданию отправился в Бельгию, создавать резидентуру связи для работы в военное время.
Год спустя для прикрытия своей нелегальной деятельности Треппер открыл в Брюсселе фирму во главе с директором Жюлем Жаспаром, братом бывшего премьер-министра Бельгии. Одновременно создал сеть отделений фирмы с конспиративными квартирами в скандинавских странах. В апреле 1939 года в помощь Трепперу прибыли кадровые сотрудники Центра А. М. Гуревич («Кент») и М. В. Макаров («Хемниц»).
