Мы перемещаемся быстро, скрываясь в переулках и сворачивая на узкие улицы. Она наполовину несёт меня, наполовину тащит к зданию, от которого пахнет рыбой и брёвнами для розжига.
Передо мной всё расплывается из-за Серости, словно тучи застилают глаза.
Маленькая девочка указывает на небо. Там звездопад. Кто-то берёт её на руки и целует в щёку.
Картинка уносится обратно в Серость и сменяется другой.
Детские пальчики берут с подноса шоколад, украшенный сахарными шариками.
— Рен! Возвращайся в реальность. Я не могу… Не могу тащить тебя всю дорогу, — чёрная подводка Саиды потекла от пота и слёз.
Я бью кулаком в ближайшую стену, и боль в костяшках помогает собраться с мыслями. Помогает выбраться из Серости.
Саида ведёт меня вниз по лестнице в маленькое помещение без окон и закрывает за собой дверь.
Вдоль стен рядами стоят ящики с картофелем, банки с оливками и маринованной рыбой. Саида отодвигает стеллаж, на котором я замечаю только несколько мешков с мукой. За ним оказывается дверь, потайная комната.
— Где мы? — спрашиваю её и замечаю, что дрожу.
Марго лежит на горе мешков риса, с тканью на глазах. Эстебан сидит на каменном полу, прислонившись головой к кирпичной стене, и поворачивается, заметив, что мы пришли.
— Рен? — подскакивает он ко мне. — Ты как, в порядке?
Ну, вроде бы он спросил именно это. Его губы шевелятся, а голос звучит как пропадающее эхо.
Кто-то щёлкает пальцами перед моими глазами.
Внезапно Саида хватает меня за плечи — осторожно, с заботой. Её пальцы пробегаются по изгибу моей пропотевшей спины. Её магия наполняет моё тело, как холодный бальзам при ожоге.
Дез сидит под деревом в Сан-Кристобале. Он срезает кожицу ярко-красного яблока карманным ножом. Есть что-то в его улыбке, обращённой ко мне…
***
Дез возвращается с одиночной миссии. Перед тем, как пойти отчитаться своему отцу, он находит меня в моей маленькой комнатке.
— Я кое-что тебе принёс, — он достаёт коробку конфет…
***
Дез находит меня в темноте и придвигает ближе к себе, и ещё ближе.
— Останься ещё немного, Рен.
— Хватит, — умоляю Саиду. Чувство, которое она ухватила, застревает в моём горле. Я бы назвала его, но не могу. Своей силой она вытащила воспоминания, которые я не хочу видеть. — Пожалуйста, хватит.
Саида отсаживается, вытирая ладони о штаны.
— Прости, я хотела найти в тебе счастье.
Я поворачиваю голову к ней. Она вся расплывается, словно я смотрю на неё сквозь тонкую ткань погребального савана.
Медленно оседаю на раскладную койку на полу. Мне больно чувствовать металлический привкус во рту.
— Даже я не знала, что ты это найдёшь.
***
Проснувшись, я подскакиваю и тянусь за мечом.
— И что, по-твоему, ты делаешь? — спрашивает Марго, уперев руки в бёдра. Я не могу долго смотреть на её покрасневшие опухшие глаза, потому что они отражают мои собственные.
Все трое одеты в похожие вещи, где-то позаимствованные. Простые узкие штаны и белые блузы, как у слуг, приносящих еду. У моих ног лежит свёрток.
— Где мы?
— В пансионе моей бабули, — отвечает Эстебан.
— У тебя есть бабушка? — он говорил, что у него есть семья, но я думала, что он имел в виду кого-нибудь вроде троюродного брата. Многие из нас потеряли всех своих близких, и слово «бабуля» звучит как-то непривычно. Я никогда не видела своей. Пытаюсь представить, как кто-то заботится об Эстебане, и во мне появляется желание, которого никогда раньше не было. — Я думала, ты из Кресценти.
— Моя семья уехала оттуда после Королевского Гнева, — поясняет Эстебан, откусывая заусенец, — Я присоединился к шепчущим, а бабуля перебралась сюда помогать старейшинам. Она одна из ольвидадос.
На его смуглой коже едва заметен синяк на щеке и два пятна на предплечье: кто-то схватил его и не хотел отпускать.
— Из забытых? — я вспоминаю истории об ольвидадос — тех, кто родился в семьях мориа, но чьи способности так и не проявились. Много веков назад в королевстве Мемория жрецы и жрицы стали называть их «ольвидадос» — забытые Госпожой Теней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Семья бабули не отказалась от неё из-за того, что у неё не было магии, — объясняет Эстебан. — В цитадели Кресценти рождённый мориа остаётся мориа, если в сердце хранит верность Госпоже. Мы расстались после Королевского Гнева, но она нашла Иллана и предложила стать его глазами и ушами в столице. Одной из, по крайней мере.
Марго важно кивает:
— Мы не раскрываем личности своих шпионов, кроме как…
Её голос дрожит и ей не обязательно договаривать: «…кроме как в особых случаях». Смерть Деза к таким относится.
— Нас здесь быть не должно, — говорю я.
— Она принесла нам чистую одежду и еду на ночь. Вот здесь есть вода, чтобы умыться, — заботливо показывает Саида, словно пытаясь не испугать дикое животное.
Потолок скрипит под ногами постояльцев, а на улицах стоит тишина. Мне нужно выйти из этих покрытых мхом стен. И найти его.
— Ешь, — небрежно бросает Эстебан, избегая моего взгляда. — Бабуля принесла нам поесть, не вздумай отказываться.
— Я благодарна ей, — мой голос звучит так, будто песок застрял в зубах.
— По тебе не скажешь.
— Я только что видела, как обезглавили нашего лидера, — выпаливаю я. — Уж извини, что мне кусок в горло не лезет, Эстебан.
Марго пинает мешок риса за собой.
— Прекрати делать вид, что только ты переживала за Деза.
Саида встаёт в центр этой затхлой комнаты. Её мягкие чёрные локоны свободно лежат на плечах, из всех нас она самая спокойная. Каково это — постоянно держать эмоции под контролем? Может ли дар персуари заглушать её скорбь? А мою? Может она забрать мои эмоции, как я забираю воспоминания?
— Нам всем больно. И каждый справляется с болью по-своему. Но кричать друг на друга — не выход. Он бы этого не хотел.
Я смотрю на холодный пол под ногами, жду, когда сердце успокоится. Я единственная, кто может пойти дальше. Знаю, никто из них не поймёт, даже Саида, но Дез был для меня всем, а я его убила.
— Мы не можем здесь оставаться, — говорю, завязывая шнурки на ботинках. У меня всё болит от пальцев рук до пальцев ног. У меня всё болит так сильно, что если я не буду двигаться, то могу больше и не встать.
— В Анжелес пока нельзя — Чистильщики по всему городу, — слова Марго пропитаны злостью.
— Я не собираюсь назад. Мне нужно во дворец. Чтобы убить принца.
— Мы едва выбрались оттуда живыми, — Марго делает шаг ко мне, словно бросает вызов. — Они разыскивают нас. До сих пор. Они знают, что шепчущие пришли сюда за Дезом.
Я смеюсь, хоть это и жестоко.
— Мы пришли не за Дезом. Мы… Я всё испортила, и Дез умер.
Все трое обмениваются виноватыми взглядами.
— Понимаю, тебе больно, — мягко говорит Саида. — Но сейчас нельзя действовать необдуманно. Нужно подождать. Съездить сначала в Анжелес.
— Иллан сказал нам не возвращаться.
— Он простит нас, я уверена. Мы можем помочь с переправкой в эмпирио Лузо, сейчас это будет проще — бóльшая часть стражи созвана в столицу. Мы выдержим наказание Иллана.
— А смерть Деза оставим безнаказанной?! — вставая, я морщусь — ещё десяток ушибов дали о себе знать.
— Мы нужны шепчущим.
— Для чего? Всё кончено.
— Ты сама себя слышишь? — спрашивает Марго. — Думаешь, этого хотел Дез? Такую Ренату Конвида? Восстание не умрёт вместе с ним.
— Тогда тем более надо остаться, — чуть ли не ору. Я знаю, чего он хотел. Дез всегда ходил с душой нараспашку, — чтобы выполнить миссию.
— Это было решение Иллана, — Саида пытается успокоить меня. — Он отдал приказ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но её слова совсем, совсем не успокаивают. Дез умер не потому, что я была слишком медленной. Он умер, потому что я украла ключ к его свободе.
Я не могу вернуться к мориа. Мне не место среди них. В детстве я хотела угодить своим похитителям во дворце, в итоге из-за меня погибли сотни, тысячи людей, а ещё сотня стали пустышками. Но мне и не место во дворце. Нигде нет места для меня.
