По зрительному залу прокатился шумок. Обычно шум в зале во время спектакля стихал сам по себе, как только кончались орехи. Те, кто продавал свой товар или тела зрителям в амфитеатре, забывали о своем ремесле и начинали следить за тем, что происходило на сцене. В иные моменты зал гудел, как разбуженный улей, — тогда актеры цеплялись за каждое слово и за собственные жизни. Судя по всему, сегодня был именно такой день.
— Добрый сеньор Леонато, вы пришли сюда,ибо вам не терпится попасть в неприятности?— Удивительно, что вы все еще говорите, сеньор Бенедикт.Никто не отозвался о вас как о…
И тут произошло нечто удивительное. Три красивые, чистые, янтарного цвета струи, описав дугу с верхней галереи, с негромким журчанием полились на сидящих внизу. Решив, что, несмотря на солнечный день, пошел дождь, мужчины и женщины, открыв рты, подняли головы, и жидкость пролилась им на лица и губы.
Это была моча. Обычная человеческая моча. Можно ли представить более унизительное оскорбление для жертв этой возмутительной выходки? Встав на краешке верхней галереи, три невоспитанных мужлана поливали сидящих внизу мочой.
Стоило тем, кто сидел внизу, заметить своих обидчиков, как зал возмущенно загудел. Единой массой все облитые — а в числе оскорбленных оказались и несколько женщин из числа простолюдинок — поднялись с мест и устремились наверх, чтобы отомстить.
«Боже милостивый!» — мелькнуло в голове у Грэшема. Понимание того, что сейчас произойдет, грохотало в его мозгу, как подвесная решетка, раз за разом опускаемая на каменную мостовую. В амфитеатре воцарился хаос. Возмущение тех, на кого с небес пролились нечистоты, вылилось в желание отомстить за публичное унижение. Две с половиной тысячи человеческих душ были охвачены паникой. О происходящем на сцене все разом забыли, реальность в данный момент оказалась куда важнее, нежели самые изощренные фантазии. Другие, кто не горел жаждой отмщения, вскочили на ноги, прижимая к себе близких и беспомощно оглядываясь по сторонам.
Находясь под прикрытием возникшего хаоса, невидимый для ослепленных паникой зрителей, Грэшем с ужасом заметил, как с мест поднялись полтора десятка мужчин, одетых как слуги, и, сунув руки под куртки, извлекли оттуда тяжелые деревянные дубинки или остро заточенные дешевые ножи. Их цель была ясна.
Грэшем.
Джейн.
На мгновение сэр Генри заглянул в лицо собственной смерти. Боже, какую чудовищную ошибку он совершил! Уверился в полной своей безопасности. Позволил заманить себя в ловушку удовольствия, как тот любовник, которому в момент наивысшего наслаждения любовница коварно наносит удар ножом в сердце. Его слуги, восемь человек, пришли сюда ради развлечения. Все как один без оружия. Грэшем потянулся за шпагой, но как же медленно она выскальзывала из ножен] От того верзилы с дубинкой его отделяют всего два-три шага!.. Но этого еще можно убить. Однако что делать с другими, ведь их здесь целая орда?..
Как человек, привыкший к фехтовальным поединкам, сэр Генри не мог отвести взгляда от противника, ведь вопрос стоял, кто кого. Но и соперник попался ему явно серьезный, наделенный недюжинной силой, коль сумел так быстро пробиться сквозь толпу.
Одновременно какая-то часть «я» Грэшема словно парила в воздухе, наблюдая сверху за происходящим. Происходило нечто невероятное.
Его слуги вытащили из-под курток оружие и застыли на своих местах. Поначалу в их глазах мелькнули паника, страх, растерянность. Однако вид у всех до единого был бравый. Стремительный блеск металла. Что это? Ах да, лодочные топорики! Тяжелые, с короткой рукояткой. С одной стороны — заточенное как бритва лезвие, с другой — острый как игла штырь.
Манион! Он раздавал указания. Нет, не орал дурным, пронзительным голосом. Это были громкие и четкие, едва ли не спокойные команды. К счастью, Манион успел вскочить на ноги за доли секунды до приближения нападающих, и эти мгновения спасли жизнь и ему самому, и хозяевам. А еще Манион по какой-то ведомой только ему причине втайне от господ распорядился, чтобы гребцы захватили с собой топорики и пару-тройку ножей.
Просто так, на всякий случай.
Сжимая в одной руке шпагу, второй рукой Грэшем бесцеремонно повалил Джейн на землю. Не сводя глаз с атакующего верзилы, он выждал, пока тот не замахнется дубинкой — ее удар в два счета размозжил бы ему череп, — и в самый последний момент нанес противнику рубящий удар шпагой по лицу. Он пришелся по одному глазу и едва не задел второй.
В тот момент, когда глазное яблоко нападавшего лопнуло, пальцы громилы разжались, и дубинка вылетела у него из руки. Тело по инерции завалилось вперед. Грэшем вскочил на скамью, а его обидчик с лицом, представлявшим собой жуткое кровавое месиво, пролетел мимо и в следующее мгновение рухнул на землю.
Раздался пронзительный женский крик. Кричала Джейн. Этот полный ужаса, первобытный вопль заставил сэра Генри обернуться, но не в сторону поверженного противника, а налево, где его уже поджидал другой. Свою первую жертву Грэшем выбрал правильно. Бандит, атаковавший справа, был к нему ближе всех и потому представлял наибольшую опасность. Однако тот, кто устремился слева, отставал от своего напарника на считанные мгновения. Сэр Генри пытался мысленно вычислить, кто из двоих опаснее, и инстинктивно повернулся направо, откуда исходил больший риск. В результате в запасе у него почти не осталось драгоценного времени, чтобы отвести угрозу слева.
У этого громилы были низкий плоский лоб и кустистые брови. На какие-то доли секунды у Грэшема возникло ощущение, будто его шпага весит несколько тонн, а для того чтобы нанести удар по новому противнику, потребуется целая вечность.
Неожиданно что-то блеснуло, а во лбу у нападавшего прочно засел лодочный топорик — аккурат между кустистыми бровями.
В следующее мгновение мертвое тело рухнуло, пролетев мимо Грэшема точно так же, как и труп первого бандита. Как оказалось, топорик метнул Манион. Уже в следующий момент он спокойно вытащил из-под куртки второй, не забывая при этом криком подбадривать остальных слуг Грэшема.
Происходящее заняло буквально пару мгновений. Пара секунд на то, чтобы Грэшем остановил первого громилу, а Манион уложил второго. Пара секунд, чтобы ряды атакующих дрогнули — даже таких головорезов, как они, потрясла столь быстрая гибель двоих товарищей. Пара секунд на то, чтобы слуги Грэшема вскочили на ноги и окружили хозяина.
Нападавшие растерялись. Показалось, что они остановятся, повернутся и бросятся в бегство, однако уже мгновение спустя бандиты вновь ринулись вперед в надежде пробить двойную линию обороны — стену из слуг Грэшема, твердыню из самого Грэшема и Маниона, чтобы добраться до распростертой на земле Джейн.
