Если этот старый мир не такой прекрасный, как Алина представляет, это поставит под
сомнение всю ее борьбу.
-Хм, нет общества без ошибок, - допускаю я.
Мы тяжело поднимаемся по последним ступеням, но вместо того, чтобы выйти к выходу, мы
упираемся в бетонную стену, Алина оборачивается через плечо, проверяет, что мы не
потерялись, и подает знак следовать за ней.
Мы идем вдоль бетонной стены, в которой всего в нескольких метрах находится стальная
дверь. Перед нами оказывается старая железнодорожная линия, на которой находится поезд.
Разумеется большинство вагонов с разбитыми стеклами повалены на бок.
Внезапно Алина останавливается, приближается к стальным дверям, стучит три раза, делает
паузу, ударяет два раза, ждет и наконец стучит еще один раз. Ничего не происходит. Алина
смотрит на меня, затем повторяет условный знак: три раза, пауза, два раза, пауза, еще один
раз. Снова ничего.
Я бросаю взгляд на показание моего кислородного баллона и делаю глубокий вздох.
Кислорода хватит еще на минуту, максимум две.
Словно, прочитав мои мысли, Алина вытягивает руку, поворачивает мой вентиль и уменьшает
подачу кислорода. Как от удара по голове я чувствую головокружение, мне приходится
прикоснуться к стене, чтобы не упасть. Алина снова стучит.
-Есть другой вход? Возможно, мы подошли не к той двери, - вырывается у меня, когда я
наконец снова обретаю равновесие.
-Это правильная дверь.
-Тогда попытайся покричать. Может ты забыла условный знак.
-Я никогда его не забываю. Он так прост, что его нельзя забыть, - Алина стоит там, нахмурив
лоб и уперев руки в бока.
-Может они сменили его? - спрашиваю я.
-Они никогда не меняют его! - Алина смотрит на дверь, как будто она может открыть ее
одним лишь желанием.
Наконец, Мод начинает говорить:
-Они определенно спрятались. Вероятно даже на несколько часов. У вас есть бункер внутри?
Алина смотрит на Мод и кивает. Теперь и я понимаю значение слов Мод: мятежники
спасаются от тепловых датчиков Ципов. А это значит, что никого нет за этой дверью. Никто
не слышит нашего стука.
Алина прислоняет голову к закрытой стальной двери и кричит. Затем начинает, как
сумасшедшая колотить кулаками по двери. И в конце концов бьется об нее головой.
Она не останавливается. Когда на ее лбу выступает кровь, я хватаю ее и оттаскиваю от двери,
но она продолжает кричать:
-Это я! Алина! Если вы не хотите, чтобы мы погибли здесь перед дверью, тогда откройте
наконец!
-Они... не... могут... тебя... слышать! - рычит Мод, отходит назад на круговую дорожку и
начинает смеяться, ее гнойная рана на губах открывается.
-Откройте дверь! - кричит Алина и я обнимаю ее сильнее. - ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ!
Наконец, она просто оседает в моих объятьях. - Мне так жаль, что я втянула тебя во все это,
Беа, - шепчет она. -Если я не выживу, тогда, по крайней мере, я умру заслужено. Ты же
напротив, ты не просила об этом. Ты была просто туристкой.
-Ты сделала все что могла, чтобы спасти нас, - возражаю я и прижимаю ее к себе.
-Но для чего нужна твоя смерть? Она должна принести что-то хорошее.
У меня должен быть ответ. Собственно, я пришла по своей воле. Это было мое решение.
Почему я сделала это? Из-за любви?
Да, отчасти из-за любви, но не только. В принципе я последовала не за Квинном, а за
знанием. И Мод. Я в любой момент могла повернуть назад, могла бы пройти пограничный
контроль и поехать на трамвае домой.
Тогда я бы уже давно была бы со своими родителями, с родителями, которые никогда не
узнают, что на самом деле произошло. Я могла бы зареветь сейчас, не из-за жалости к себе, а
из-за моих отца и матери, и горя, которое причиняю им.
-Я умру, потому что считала, что должна быть лучшая жизнь, - отвечаю я наконец, и смотрю в
зеленые глаза Алины.
-Но ты не нашла ее, - говорит Алина. - Но я так хотела бы, чтобы ты нашла ее. Мне очень
жаль.
-Я нашла ее, Алина. Я два дня дышала свободным воздухом.
После этого замечания Алина обнимает меня еще сильнее, пока Мод, которая смотрит на нас
все время, что-то бормочет, но я не могу расслышать что.
-Что ты сказала? - я хотела бы, чтобы Мод знала, что ее последние слова важны, что она
важная личность для меня. Но она отмахивается от меня и снова ковыряет свою рану.
Несмотря на то что кулаки Алины разодраны от ударов по двери, она пытается снова: три
удара, пауза, два удара, пауза, один удар. Я пытаюсь остановить ее, но она отталкивает меня.
-Экономь энергию, - говорит Алина.
Я как раз хочу еще немного закрутить вентиль, когда вижу, что слишком поздно. Воздух на
исходе.
Я стучу по бутылке, как будто воздух мог приклеиться к стенками баллона. Мое постукивание
смешивается с шумом в ушах и ударами Алины.
Мою грудь сдавливает, мои легкие обжигает. Я пытаюсь не дышать, пытаюсь обойтись
воздухом, который есть внутри. Но моя голова кружится. Вокруг все кружится, как будто я
только что спустилась с карусели.
Вероятно, я сейчас потеряю сознание. Но вместо этого чувствую густую сладкую жидкость в
горле и стараюсь выплюнуть ее на землю.
Затем снимаю маску, чтобы дышать, хотя бы тем немногим, что есть в атмосфере. Огонь
лижет мне горло и разрывает мои легкие.
Я едва могу видеть. Мод и Алина кажутся мне призраками. Все тихо.
Я шиплю и кашляю.
А затем меня нет.
Когда я перегибаюсь через край крыши, то могу увидеть Сайласа и Инджера на улице.
С такого расстояния и из-за снега их едва можно различить. Кажется, что они держатся за
руки.
Один из них яростно жестикулирует руками в направлении, откуда мы пришли. И в
следующий момент они уже маршируют уверенным шагом, не оборачиваясь. Я с
удовольствием крикнул бы им что-нибудь в след, но что? Не забудьте обо мне?
А если поблизости солдаты? Тогда мой крик непременно привлечет внимание. Нет, слишком
опасно.
Лишенный мужества я падаю назад на мокрую крышу и приземляюсь прямо в снежную лужу.
Все равно, абсолютно все равно. По всей крыши стулья, столы и огромное количество ведер
покрыты снегом, большинство из них слишком далеко.
Шланг, который связывает мою маску с дыхательным прибором, не длиннее полутора метров.
Довольно короткий. Определенно короткий, чтобы исследовать крышу.
Как только все это могло произойти? Я никогда не думал так о воздухе, который мне нужен
для дыхания, и сейчас не проходит и секунды, чтобы я не задался вопросом, достаточно ли я
его получу.
Для Вторых должно быть это обычное состояние. Беа, наверное, не знает другого. Это
действительно невероятно: до сегодняшнего дня я не мог представить, что значит, желать
кислорода.
Я испытал это на собственной шкуре. Теперь я знаю, что они чувствуют.
-Спокойно, Квинн, - говорю я громко. - Расслабься.
Но разговор сам с собой не помогает. Он превращает меня в сумасшедшего. Или это не
первые признаки сумасшествия?
Самый ужасный сценарий будет, если Сайласа и Инджера убъют, прежде чем они объяснили
кому-нибудь, где я. Тогда мне придется медленно и мучительно умирать от голода, жажды и
холода.
Нет, не так: абсолютно ужасный сценарий: если бы Беа погибла так, одна и в панике. Беа же
так слаба, для чего-то в этом роде.
Собственно, если бы она оказалась в моей ситуации, она бы успокоилась и нашла решение.
Я достаю протеиновый батончик из рюкзака, разрываю упаковку и откусываю огромный
кусок.
Это последний, и было бы гораздо умнее, вероятно, откусить маленький кусочек. Но если я
хочу разработать план действий, моему мозгу нужна энергия.
Я снова встаю и бросаю взгляд на город. И тогда я вижу это: конвой из двадцати
бронированных транспортных средств гремит, направляясь парами с востока от купола вдоль
разрушенных улиц.
Несмотря на снег и горы мусора танки держат быстрый темп, так как просто сминают любую
преграду перед собой. И теперь еще приближаются сотни пехотинцев.
Они не маршируют в колонне, а передвигаются небольшими группами. Очевидно, что они
что-то ищут. Или кого-то.
И я все еще вижу маленькие фигурки Сайласа и Инджера, которые идут прямо на солдатов.
-Сайлас! Инджер! Сайлас! - реву я.
На какое-то мгновение один из них останавливается и оттягивает другого, но затем снова
идут дальше.
-Министерство надвигается! - ору я. - САЙЛАС! ИНДЖЕР!
На этот раз, кажется, они услышали, так как они оборачиваются и смотрят в моем
направлении.
-Осторожно! Они идут! САЙЛАС!
Солдаты еще ближе к Сайласу и Инджеру. Оба стоят там как прикованные и смотрят друг на
