— Тебе не нужно было ждать! Выглядишь таким измученным, усталым. Судя по всему, Бен действительно тебе звонил?
Конечно, и сказал, что ты с ним. Было от чего начать беспокоиться! — Петер схватил обе ее руки в свои и тут только заметил повязку. Он застыл и хмуро посмотрел на девушку.
Ан, что произошло? Тебе пришлось защищаться?
Она покачала головой.
Нет, что ты, конечно же нет! Это произошло случайно, я была такой неуклюжей — опрокинула стеклянную лампу, а потом, как последняя идиотка, стала подбирать осколки и порезалась.
Значит, он напугал тебя, — сделал Петер абсолютно правильный вывод, и Ан посмотрела на друга с грустной улыбкой.
Может быть, но… Прости меня, я действительно слишком устала, чтобы разговаривать сейчас. Расскажу все, когда увидимся завтра.
Завтра утром?
Она задумалась.
Бен придет в половине десятого.
Лицо молодого человека напряглось.
Тогда я буду здесь в девять.
Ан отрицательно покачала головой.
— Я должна встретиться с ним наедине — в последний раз — и убедить в том, что не собираюсь возвращаться в Лондон. Я останусь здесь и… он должен понять, что все кончено… между нами.
Петер хмуро сдвинул брови:
— Ты ему еще не сказала? Ты рассказала про дядю? Анабель, ты должна…
— Я сделала это, — отрывисто произнесла девушка.
Петер внимательно посмотрел на нее и спросил, выделяя интонацией первое слово:
— Все рассказала?
Их взгляды встретились. Она кивнула. Лицо ее было грустным и утомленным.
— Я рассказала абсолютно все.
— И как он отреагировал? — Петер скользнул взглядом по лицу приятельницы. — Судя по тому, как ты выглядишь, мистер Блатт не проявил должного сочувствия. Если он причинил тебе боль, я убью негодяя!
Ан не без труда удалось изобразить улыбку.
— Не будь таким кровожадным!
Потом она вспомнила выражение лица Бена, когда тот слушал ее рассказ, и добавила:
Вообще-то он воспринял все с пониманием и сочувствием. Но я не в состоянии сейчас о чем-либо говорить. Я так устала, Петер! У меня такое впечатление, что мою душу пропустили через мясорубку. Мне, пожалуй, лучше пойти и лечь спать. Позвони мне завтра днем. — Ан немного наклонилась вперед и поцеловала Петера в холодную щеку. — Ты тоже, наверное, чертовски устал. Иди домой и хорошенько выспись, дорогой. — Она мягко улыбнулась. — Огромное спасибо за беспокойство и за то, что ты со мной.
Ты ведь мой самый старый друг, Ан. Я всегда буду с тобой, — сказал Петер, слегка прикоснувшись губами к ее щеке, безмерно тронув девушку не только поцелуем, но и словами.
Настроение поднялось. Подходя к лифту, она слышала спокойные, уверенные шаги Петера, выходящего из гостиницы, тихое шуршание открывающихся и закрывающихся роскошных стеклянных дверей. Затем наступила долгожданная тишина. Вся гостиница, за исключением ночного портье, была погружена в сон. Вернувшись в комнату с замечательным видом на озеро, девушка разделась, бросила вещи на спинку кресла и пошла в ванную комнату.
Немного спустя она нырнула в постель, дотянулась до торшера и выключила свет. Темнота стала для нее спасением. Из груди Ан вырвался протяжный вздох. Она лежала, прислушиваясь к далекому шуму волн, бьющихся о берег, к шепоту легкого ветерка, гулявшего над водой. Глаза закрылись, и она медленно погрузилась в глубокий, без сновидений, сон — сон обессиленного, опустошенного человека.
Когда девушка проснулась, солнечные лучи радостно играли на стенах. Анабель чувствовала себя легкой и воздушной, вся усталость прошла, а с ней исчезло и то неимоверное напряжение, которое не покидало ее столько дней.
Посмотрев в окно через тоненькие тюлевые шторы, она увидела пронзительно голубое небо и покрытые снегом очертания гор на другой стороне озера. Замечательное утро! У Ан не было никакого желания шевелиться — хотелось лишь лежать и наслаждаться этим волшебным видом.
Зевнув, девушка лениво перевела взгляд на будильник, стоявший на тумбочке. Она с сожалением понимала, что не может нежиться в постели целый день. Каково же было ее удивление, когда Ан увидела, что уже почти девять. Бен должен быть здесь через полчаса!
Если не спуститься вниз, он поднимется в номер и застанет ее в постели, а этого ни в коем случае нельзя допустить! Девушка быстро встала и поспешила в ванную, приняла душ, высушила феном волосы, накинула пушистый махровый халат и позвонила горничной, чтобы заказать завтрак в номер, так как обслуживание в ресторане уже, наверное, закончилось. Итак, апельсиновый сок, кофе и круассаны. Ан с удивлением почувствовала, что чертовски голодна.
В ожидании завтрака она надела белые хлопчатобумажные трусики и лифчик, а сверху натянула белые джинсы и футболку в голубую и белую полоску. Потом всунула ноги в белые мокасины и подкрасила губы. Когда Ан вдевала в уши серьги, в дверь постучал официант. Это был тот же самый мальчик, который рассказывал ей о красотах озера. С сияющей улыбкой юноша восхищенно посмотрел на нее.
— Доброе утро, синьорина! Как ваши дела?
Спасибо, замечательно, — сказала она, улыбнувшись в ответ. Ан ощущала себя легкой как воздух и свободной как птица. Каким облегчением стало то, что она рассказала Бену всю правду. До этой минуты она не понимала, в каком мучительном напряжении жила, избегая разговоров о прошлом. Петер, как всегда, прав: Анабель позволяла прошлому разрушать настоящее. Яд воспоминаний омрачал всю ее жизнь.
Может быть, поднос лучше вынести на балкон? — спросил официант. В ответ она кивнула и придержала балконную дверь, чтобы ему удобнее было пройти.
Официант замешкался, расставляя на столике плетеную корзиночку с круассанами и тостами, накрытую салфеткой тончайшего дамасского полотна, маленькие баночки с мармеладом, медом и джемом, хрустальную масленку, бокал с соком, большой серебряный кофейник, молочник и сахарницу. Наконец он поставил чашку с блюдцем и налил кофе. Искусно сервируя стол, юноша рассказывал о кабаре в соседнем отеле, куда он собирался пойти вечером.
У них выступает поп-группа и танцовщицы. Мой друг, который работает там, говорит, что на девчонках надето лишь несколько перьев! Еще он говорит, что они могут задирать ноги выше головы! И ходят по сцене колесом. У них как будто костей нет, они словно гуттаперчевые. Парень обещал провести меня бесплатно. Да, в соседнем отеле кипит настоящая жизнь, не то что здесь, где у менеджера волосы на голове встают дыбом при одной лишь мысли о том, что можно включить громкую музыку, а уж танцовщицы… У него, наверное, разрыв сердца произойдет, расскажи я ему обо всем этом.
