позорить. Ты решила остановить меня и придумала несуществующего жениха, – проворчал Мэтт.
Эмили уставилась на него, покачала головой и сразу сказала:
– Нет, конечно нет.
Не показалось ли ей, что Мэтт перестал мрачно поджимать губы?
– Ну, если причина не в этом, то зачем ты присвоила себе жениха своей сестры? – спросил он.
После сказанного Мэттом правда казалась настолько оскорбительной, что Эмили не знала, как ей удастся ее озвучить. На самом деле она плохо знала Мэтта и совершенно логично предполагала, что он, как и Джерри, вполне готов использовать любую женщину, чтобы удовлетворить свои сексуальные желания, не испытывая к ней ни малейших чувств и не беря на себя обязательства. Теперь, когда она по-настоящему узнала Мэтта… Эмили сглотнула, желая, чтобы все происходящее было только сном. Хорошо бы проснуться и понять, что… Что Мэтта нет рядом? Ну, нет. Даже сейчас, когда ее разум поражен чувством вины и боли, ее тело получает удовольствие и наслаждение от близости к Мэтту. Ее тело не знает, что такое совесть, сомнения и страхи. Оно просто знало, что любит Мэтта, пока ее ум отрицает это.
– Почему, Эмили? – нетерпеливо спросил Мэтт.
– Я думала, ты попытаешься заставить меня… Я думала, ты хотел…
Ох, говорить с ним намного труднее, чем она представляла. Слова просто застревали у нее в горле.
Но Мэтт решил ей помочь и спокойно произнес:
– Ты думала, я хочу заняться с тобой любовью, да?
– Не совсем так, – тихо ответила ему Эмили. – Я уже пыталась сказать тебе. Я думала, ты хочешь заняться со мной сексом, Мэтт, – прибавила она с нескрываемым отвращением. – Мне казалось, из-за того, что уже произошло, ты сочтешь меня слишком удобной партнершей для секса.
Мэтт разозлился. Она заметила это по его взгляду, стиснутым зубам и дрожащей жилке на подбородке.
– Ты считала, что я…
– Я плохо знала тебя, Мэтт, – хрипло напомнила она ему.
– Но почему же ты предположила, что я поведу себя так подло? Неужели наша близость так мало значила для тебя, что ты всерьез подумала… – Он умолк, сдерживая гнев, и Эмили стало совестно.
– Прости, – сказала она. – Я знаю, что недооценила тебя. Но все, что ты говорил, казалось, подтверждало мои опасения. Ты сказал, что хотел…
– Я сказал, что хочу тебя, и я хотел тебя, но не в такой хладнокровной и циничной манере, на которую ты намекаешь. Эмили, ты не любишь мужчин в принципе или только меня?
Она покачала головой, останавливая его:
– Нет, дело не в тебе. Все наоборот. Когда мы познакомились, мне показалось, что ты недолюбливаешь женщин, Мэтт. Мне не приходилось долго общаться с мужчинами. Я влюбилась, когда училась в университете, а он – Джерри – ну, я думала, он любит меня. А он просто использовал меня. Он отлично объяснил мне, что для мужчин секс – это просто физический контакт, полностью лишенный эмоций.
– Для некоторых мужчин, – уточнил Мэтт, – и для некоторых женщин тоже. Моя невеста Джоли была такой же. Она спала со мной, убеждая, что любит меня, хотя на самом деле…
– Должно быть, она сильно тебя обидела, – прошептала Эмили.
– Наверное, – пробормотал Мэтт в ответ. – Я, как дурак, цеплялся за свою обиду, убеждая себя, что больше ни одна женщина не причинит мне такую боль. Что я больше никогда не полюблю.
Эмили слушала его, и без всякой причины ее сердце забилось чаще.
– Мэтт, я хочу…
Она собиралась сказать, что хочет одеться, но Мэтт остановил ее, прежде чем она договорила. Он тихо произнес:
– Я тоже. Прошлой ночью я чувствовал себя как в аду. Спать рядом с тобой, хотеть тебя, вспоминать… Мне было тяжело. Но я понимал, что сначала нам нужно решить кое-что важное. И я скажу тебе, Эмили Блэклоу, что я не готов позволить тебе использовать меня для секса, пока мы во всем не разберемся.
Эмили уставилась на него:
– Мэтт…
– Нет, – чопорно ответил он. – Я серьезно, Эмили. Хотя я очень хочу заниматься с тобой любовью, хотя перевозбужден и едва не схожу с ума, зная, что был твоим первым любовником, и желаю остаться твоим единственным любовником, но не разрешу тебе использовать меня ради твоего сексуального удовлетворения. Я не разрешу взять на себя юридические обязательства передо мной.
Эмили не осмеливалась поверить в то, что слышит. Мэтт гладил ее под одеялом, отвлекая от сути вопроса всевозможными способами, усиливая ее желание и страсть.
– Мэтт, – прошептала она. У нее закружилась голова.
– Я устал играть в игры, Эмили. Скажи мне, что отношения между нами так же важны для тебя, как и для меня. Скажи мне, что ты хочешь меня… Что ты любишь меня, как я люблю тебя.
Она сразу же напряглась, осторожно вглядываясь в его лицо и гадая, откуда он обо всем знает и почему выбрал именно этот метод признания в любви.
– Эмили, пожалуйста! Я больше не могу так долго ждать. Ты сводишь меня с ума. Все эти недели жизни рядом с тобой я хотел тебя и верил, что ты принадлежишь кому-то другому. Я собирался убить его за то, что он не заботится о тебе и не любит тебя так, как ты этого заслуживаешь… Я не понимал, почему тебе пришлось обратиться ко мне за физическим удовлетворением – за физической любовью. Я не понимал, почему ты выбрала в любовники меня. Я не знал, почему твой воображаемый жених не дорожил драгоценным подарком, который ты сделала мне. Все эти недели я не понимал, кого ненавижу сильнее: его за твою любовь, тебя за твою любовь к нему, а не ко мне, или себя за любовь к женщине, которая не станет моей. Когда я узнал правду… Когда я вчера узнал от Грейси, что Трэвис никогда не был с тобой помолвлен, я сказал себе, что ты заслуживаешь наказания за мои мучения. Я сказал себе: поскольку я уже знаю, что ты хочешь меня физически, так или иначе должен найтись способ научить тебя желать меня эмоционально. Эмили, поторопись. Еще десять секунд в этой проклятой постели рядом с тобой, и я забуду все, что говорил себе, и займусь с тобой любовью. А ведь это последнее, что я должен делать, если ты меня не любишь так, как я люблю тебя. Если у нас нет будущего. Если тебя оставило равнодушной все, что мы делали в ту ночь, когда впервые встретились и поддались страсти. Поэтому будь честна со мной сейчас, Эмили. Ради нас обоих. Либо ты любишь меня и хочешь меня, как я,
