— Мое счастье, что их показывают по вечерам, — пошутил Пит, садясь рядом и кладя руку на спинку дивана.
— Я не могла допустить, что из-за дороги не смогу его посмотреть, — добавила она, когда его губы прикоснулись к ее уху.
— Свойство романтической и возвышенной души, — сказал он, зарываясь пальцами в ее волосы. Он никогда не думал, что можно до такой степени сходить с ума по женщине, и когда другие мужчины говорили ему об этом, он искренне считал их кретинами.
Она прижалась к нему, подставляя губы.
— Рискуешь, — сказал он хриплым голосом и кончиком пальца провел по ее щеке.
— Чем? — спросила она почти беззвучно.
— Я бываю страшен, если меня вовремя не остановить, — сказал он, чувствуя, как ее пальцы начали расстегивать пуговки его рубашки.
— Тогда я остаюсь, — прошептала она.
Пит проснулся. Энн лежала рядом, ровно дыша.
— Ты проснулась? — прошептал он ей на ухо.
Сощурившись от лучей солнца, льющихся в окно, Энн натянула на голову одеяло. Она сладко проспала всю ночь, не ощущая себя одинокой, как это случалось в ее собственной постели. Зевнув, она прижалась к любимому покрепче. Потом, все еще не открывая глаза, она покрыла его грудь поцелуями и забросила на него ногу.
— Кофе хочешь? — пробормотала она. Он услышал биение ее сердца.
— Пожалуй, но не это было моей первой мыслью.
Не открывая глаз, она улыбнулась.
— Значит, мне надо поскорей встать. Сейчас, наверное, уже заработает таймер.
— Но наша пожарная сирена еще не проснулась, — сказал он, кладя руку на ее бедро.
Энн приподняла ресницы и увидела над собой голубые глаза.
— У меня идея. — Пит заправил прядь волос ей за ухо, чтобы они не мешали его губам.
Энн тихонько засмеялась, когда его рука скользнула между ее бедер.
— Я уже поняла, какая.
Рейчел едва дала им время, чтобы прийти в себя после очередной близости. Она начала свою серенаду с такой высокой ноты, что Энн мгновенно выскочила из кровати, предоставив Питу приятную возможность изучать ее бедра и ягодицы, пока она влезала в свою рубашку. Тоненькая, стройная, она прямо-таки светилась под лучами утреннего солнца. Пит улыбнулся при воспоминании о том, с какой силой она сжимала его своими хрупкими с виду бедрами в мгновение страсти. Полнота жизни, неведомая Питу, овладела им.
Он неохотно слез с постели, медленно натянул джинсы и рубашку; босиком прошел на крыльцо; вытащил из ящика утренние газеты и вернулся в кухню.
Здесь он услышал музыку Рэя Чарльза. Энн поставила одну из баллад в его исполнении, которая, как заметила молодая мама, особенно нравилась дочери. Улыбаясь песенке и подмурлыкивая, крошка более терпеливо ждала, пока ей поднесут бутылочку с соской.
Питу вспомнились его неторопливые подъемы по утрам. Теперь все это происходило резко, второпях и как-то по-семейному.
— Ты не боишься опоздать на работу? — спросил он, наливая себе кофе. — Ты еще совсем не одета.
Энн подождала, пока ее дочь поднесет бутылочку ко рту, и ответила:
— Два дня в неделю я прихожу позднее обычного.
Сверкающие глазки Рейчел следовали за Питом.
— Ты не мог бы посидеть, пока она ест, а то она себе всю шею отвертит?
Пит улыбнулся, любуясь волосами любимой, спутавшимися после сна.
— Я уже сижу, — ответил он смиренно и пододвинул под себя ближайший стул. — А что у нас на завтрак?
— Я не хочу завтракать.
— А как насчет оладьев? — Когда она отрицательно махнула головой, он продолжал: — А что ты думаешь о французских тостах?
— Ты пытаешься пробудить во мне аппетит или надеешься, что я приготовлю завтрак для тебя?
Забросив ногу на ногу, он оскорблено взглянул.
— А что же, по-твоему, это должен делать я? — Энн притворно-горестно вздохнула, про себя улыбаясь, все это время ей не хватало утром кого-то, с кем можно разделить завтрак, перекинуться шуткой.
— Я всего лишь забочусь о твоем желудке, — продолжил он. — Твоем и Рейчел. Дочь должна иметь перед глазами пример матери.
Энн такой комментарий показался забавным.
— Рейчел не нужно уговаривать есть. Она все слопает и без всякого подстегивания.
Пит скатал газету в трубочку и поглядел на двух прелестных женщин.
— Но однажды она начнет соображать. Ей захочется быть в точности такой же, как ее очаровательная мама. Она увидит, что ты не завтракаешь, и начнет делать то же.
Энн подняла вверх руки, сдаваясь.
— Хорошо, хорошо. Так ты хотел французские тосты?
— Надо же. А мне казалось, что ты никогда не задаешь вопросов такого рода.
— Просто до меня не доходило, что ты никогда ничего не готовишь сам. Ведь ты же холостяк. — Она развела руками. — Неужели даже в юности ты ничего не готовил для братьев?
— Как можно меньше. — Разгладив газету, Пит провел рукой по обросшему щетиной подбородку. — Джимми, например, хотелось одних только хот-догов.
— Это младшему, так? — Энн снова была у плиты, готовя кашу для дочери.
Пит кивнул.
— А Дэвид любит все без разбора.
— И что же ты делал для него? — Глаза Пита весело блеснули.
— Холодные бобовые сандвичи.
Понимая, что речь идет о болезненной для Пита теме, Энн тщательно обдумывала каждое слово, прежде чем что-то сказать.
— А где они теперь работают?
— Дэвид — владелец фирмы, которая планирует сады и парки. А Джимми занимается компьютерами.
Несмотря на холодок в его голосе, она заключила:
— То есть ничем предосудительным они не занимаются.
— Полагаю, что да. — Только сейчас Пит пришел к этой мысли и поразился: все они, несмотря на тяжелые годы детства и юности, не пропали и выбились в люди. Невидящими глазами он уставился в газету. — Я был паршивый повар.
И с коротким, печальным смешком он добавил:
— Бедные парнишки!
Как и ты, подумала Энн, разглядывая его профиль над газетой. Мужественный подбородок, решительные складки — и мальчишеская беззащитность в глазах.
Резко поднявшись, Пит начал выдвигать одну за другой полки кухонного шкафа.
— Впрочем, с тех пор мало что изменилось. В доме по-прежнему нет никаких продуктов.
Энн поспешила подхватить его шутливый тон.
— Когда ты последний раз ходил в бакалейный магазин, адвокат?
— Недавно.
— И как же недавно?
Он уставился в потолок, словно там рассчитывал найти ответ.
— Признавайся, признавайся, — смеялась Энн. — Ведь ты выживаешь только за счет гамбургеров и пирожных из соседнего универсама?
— Каюсь, — сказал он, хотя по виду нельзя было заключить, что он действительно раскаивается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
