задрожала с такой силой, что едва не перерезала сама себе глотку.
– Высунь язык, Острозубка.
– Нет.
– Предпочитаешь другой вариант?
Потратив несколько секунд на раздумья, она в конце концов приняла правильное решение. Пальцы Темсы, украшенные тяжелыми перстнями, ухватились за скользкий язык Острозубки, сильно потянули за него, а затем познакомили его с клинком. Острозубка рухнула на пол, зажимая рот ладонями; по ее рукам текли потоки крови. Темса посмотрел на мрачные, бесстрастные лица своих громил.
– Советую вам валить отсюда, иначе вы можете оказаться не с той стороны пожара.
Уговаривать их не пришлось, и они относительно молча вышли из комнаты. Темса остался наедине с замочным мастером; она отрывала полоски ткани от рукавов, чтобы перевязать язык.
– Это и к тебе относится, Острозубка, – сказал Темса, подталкивая ее золоченой ногой. – И не смей забывать мою доброту.
Что-то буркнув, Острозубка метнулась к лестнице, оставляя за собой кровавый след. Темса представил себе, что она сказала «спасибо».
Слушая стихающий топот, Темса скрипел зубами. Уже дважды на его решения повлияло милосердие. Темса обругал себя, во всем виня усталость. С тех пор как он зашел в эту адскую башню, ночи его стали бессонными, а дни завершились его первым поражением. Сегодня ночью его преследуют проблемы, и теперь их стало на одну больше: он лишился замочного мастера.
– Даниб! – заревел Темса.
Призрак вышел из коридора, держа на одной из рук тело старухи.
– Узнай, удалось ли тору Баску найти мне замочного мастера. – Даниб двинулся к двери, но Темса постучал себя костяшками пальцев по лбу. – После пожара, разумеется. Приоритеты, друг мой.
Даниб, словно Ани, посмотрел на него с осуждением, и Темсе это совсем не понравилось.
– Вот только этого не надо. Лично у меня приоритеты выстроены правильно.
Даниб не ответил. Он стоял неподвижно, словно статуя, и лишь под пластинами доспеха клубились его пары.
Темса вздохнул, не в силах уклониться от его взгляда.
– Я просто… раздосадован! Кто же знал, что наша будущая императрица выдаст нам кошек, с которых так трудно содрать шкуру? – Он указал на мертвую Хейю-Небру. Ее глаза по-прежнему были широко распахнуты, и в них читалось неодобрение. – Ты же знаешь, я ненавижу неудачи.
Призрак перестал притворяться статуей и кивнул.
Темса почесал подбородок.
– Пожалуй, я отправлюсь к принцессе. Если она не хочет с нами поссориться, то ей придется кое-что нам объяснить.
Даниб бросил тело, и оно с хрустом упало на пол.
– Нет, друг мой, я пойду один. Ты довольно заметная личность, а я хочу действовать скрытно. Займись поисками нашего надутого перекупщика, Баска, и передай ему, что его хочет видеть тор Темса. Тогда он забегает, словно ему раскаленную кочергу в зад засунули.
Направляясь к двери, Темса ощутил на себе тяжелый, осуждающий взгляд призрака и затопал сильнее, заставляя ногу выбивать искры из старых камней.
– Запали все как следует, Даниб. Как следует, мать его.
Выйдя на лестницу, он злобно фыркнул, увидев, что солдаты, вооруженные медными копьями, выгнали на внутренний дворик толпу призраков, рабов Хейю. Все они молча наблюдали за ним, широко раскрыв глаза.
– Никаких сомнений! – крикнул Темса, и раздались первые вопли. Солдаты принялись за работу; они рубили и резали, пока весь мрамор не покрылся голубым туманом.
Он докажет тем, кто в нем сомневался, что они ошиблись – если им хватит смелости последовать за ним. А если не хватит… ну что ж… Темса посмотрел на свои окровавленные пальцы – доказательство того, какой приговор он вынес.
Громко топая металлическими когтями по мостовой, Темса решительно шел вперед. Если не считать телохранителей в черном, которые следовали чуть позади, он был один и поэтому мог наслаждаться приятным вечером.
Живые уже засуетились, хотя это заметил бы лишь опытный наблюдатель или тот, кто знал, как опасны вечера в Городе Множества Душ. Мертвые же ничего не боялись и были полностью поглощены переноской груза и другими делами. Темса пронзал взглядом тех, кто смел отлынивать, и щелкал пальцами, призывая их вернуться к работе. Красивая одежда сразу говорила о том, кто он, так что долго уговаривать их не приходилось.
Пробираясь сквозь толпу на Базаре короля Непера, он смотрел, как пустеют лавки: купцы стремились свернуть торговлю ровно к заходу солнца. Оно уже повисло между зазубренными иглами западных кварталов. Огромные тени высоких башен и пирамид резали город на части. Небесная Игла отбрасывала такую широкую и длинную тень, что для жителей восточных районов уже практически настала ночь. Темса шел вдоль размытых краев тени, чтобы укрыться от жара, который выделяли окружавшие его песок и камни.
Когда синий цвет над головой превратился в грязно-розовый, Темса уже добрался до основания могучей Небесной Иглы и, как всегда, вывернул шею, чтобы оценить высоту шпиля. Вершина башни скрывалась из вида – из-за дымки и просто из-за огромного расстояния, поэтому Темса перевел взгляд на приподнятые над землей дороги, которые выходили из стен, словно ветви в лесу, состоящем из башен. Только на этой стороне Иглы, должно быть, начиналось не менее дюжины дорог. Где-то высоко лязгали повозки, проезжавшие через огромные арки.
Желание строить вспыхнуло в груди человека с тех пор, как он впервые положил один камень на другой. Это была страсть, это был всепоглощающий импульс. Вот почему Аракс раскинулся на сотню миль к востоку, западу и к югу, и вот почему здесь, в его центре, Небесная Игла бросила вызов небу. Творение стало символом превосходства: люди изменяли форму камня и земли по своей воле, чтобы создать нечто большее. Темса из осторожности уважал тех, кто, так же как и он, стремился к завоеваниям.
Его солдаты остались у главного входа, а Темса протиснулся сквозь очереди, миновал мраморные колонны и оказался на прохладном внутреннем дворе Иглы – одном из четырех, которые находились в основании этой огромной пирамиды. Колонны из песчаника, которые по высоте не уступали самой башне, поддерживали куполообразную крышу, которая имела цвет выбеленного папируса. Балконы, похожие на половинки морских ракушек, цеплялись за камень и уходили вверх по спирали, складываясь в чарующие узоры. На балюстраде каждого из них висели фонари, заправленные китовым жиром.
Во дворе было шумно: похоже, что все хотели попасть в башню, однако туда почти никого не пускали. Башня была под надежной охраной: вдоль стен повсюду стояли гвардейцы, над арками висели многочисленные подъемные решетки, на каждом втором балконе стояли баллисты и арбалеты. Помосты, где на мраморных креслах сидели писцы в высоких остроконечных шляпах, были окружены солдатами.
Именно эти писцы выслушивали просьбы и отбирали тех, кто может попасть на нижние уровни башни. В Игле находились многие министерства и официальные центры, но в ней также жили сереки и богатые аристократы – те, кому по карману жилье в этой башне. Здесь постоянно заключались выгодные сделки:
