первым. В конце концов он уступил, но лишь потому, что утратил терпение.
– Все дело в тех возможностях, которые дала мне ее высочество, – прошипел он. – Пока что они оказались… бесполезными… И они отнимают слишком много времени.
Итейн защелкал языком – у призрака этот звук получился довольно странным.
– Очень в этом сомневаюсь, ведь я лично принял участие в составлении списка. Жертвы живут далеко от центра. У них нет ни друзей, ни родных, но есть высокие звания и богатства. Отменные трофеи, можно сказать.
– Действительно, Хейю-Небра была одна, и она – богатая старая кошелка. Но ее проклятое хранилище практически неприступно. Она отказалась сотрудничать. У меня не было выбора.
– Не было выбора? Что ты сделал?
– О, не волнуйся, она устранена. Но добыча не стоила потраченных усилий.
– Одни отговорки! – фыркнул Итейн. – Может, ты хочешь сказать, что просто не в силах воспользоваться этими возможностями?
Темса провел когтями по камням, и из-под них вылетела искра.
– Тень, от тебя есть хоть какая-нибудь польза или ты просто оскорбляешь людей по приказу будущей императрицы?
– Твою мать, Темса! Чего ты хочешь? Ты сказал, что дашь Сизин то, что ей нужно, но провалил первое же дело. И теперь ты будешь ползать на брюхе и оправдываться?
Мысль о неудаче показалась Темсе иглой, застрявшей в его глотке.
– Если будущая императрица хочет поручать мне именно такие дела… – Он помолчал; ему было непривычно просить об услугах. Обычно он их просто требовал. – Тогда мне нужен новый замочный мастер.
Итейн удивленно посмотрел на него.
– А что, по-твоему, я и наследница аркийского императора знаем о замочных мастерах? Ты же преступник. Поэтому мы тебя и наняли.
– Еще одно слово, призрак… – зарычал Темса.
Призрак посмотрел по сторонам; компания торговцев с бледными лицами подошла к Игле, чтобы почтительно прикоснуться к ее каменным блокам. За последние десятилетия к Небесной Игле отправилось великое множество людей из самых разных уголков империи, и вот для этой группы путешественников паломничество только что завершилось.
Когда торговцы снова побрели прочь, проклятый призрак сделал вид, будто думает. За долгую жизнь Итейн многому научился, но не актерскому мастерству. Затем он зашептал, заставив Темсу подойти поближе.
– Возможно, я знаю человека, который тебе пригодится. Он неплохой замочный мастер. Несколько недель назад он должен был прийти в Иглу по одному делу, но так и не появился. По слухам, он попал в лапы душекрадов.
– Вот как?
Слова Итейна не обманули Темсу. Похоже, что будущая императрица сама подыскивает себе замочного мастера.
– Другое объяснение я придумать не могу, – сказал Итейн и помахал голубым пальцем перед лицом Темсы. – Ты же торговец душами, верно? Быть может, тебе удастся его разыскать.
– Для этого нужны имя и описание, верно? И даже в этом случае…
– Базальт. Келтро Базальт.
Имя показалось Темсе знакомым, но он решил притвориться дурачком.
– Келтро…
– Базальт. Слышал про него?
– Не исключено. Он знаменитый, да? Судя по имени, он из Красса.
– Верно. Удивительно, что такой человек, как ты, ничего про него не слышал, ведь он – один из лучших мастеров в Дальних Краях. Возможно, он даже лучший – по крайней мере, так говорят. Если найдешь его, непременно сообщи нам.
– Келтро Базальт… – повторил Темса, пятясь назад. Он настолько погрузился в раздумья, что даже забыл попрощаться с призраком.
– Ты слишком высокого мнения о себе, Темса. Амбициозность – это дикая лошадь. Если пришпоришь ее слишком сильно, она повернется и укусит тебя. Мы не сможем защитить тебя от всех опасностей, – прошипел Итейн.
Темсу уже тошнило и от советов призрака, и от тупых рож своих телохранителей. Он уже физически не мог находиться рядом с ними. Отмахнувшись от них, он зашагал по залитым оранжевым солнечным светом улицам, задумчиво глядя себе под ноги.
– Но тор… – позвали его телохранители.
Он снова замахал руками и даже проделал более угрожающие движения, чтобы прогнать телохранителей. Темсе хотелось побыть в тишине и поразмыслить. Тишина и медленный ритм ходьбы – это все, в чем нуждался его разум. Пройдя чуть больше мили, Темса получил ответ.
Базальт. Это имя он где-то прочел, оно было написано чернилами на папирусе. Он почти мог увидеть лицо, связанное с этим именем: пухлое, вечно недовольное лицо.
– Келтро Базальт, – сказал он вслух. – «К» и «Б».
Если Темса не ошибся, то так сказал сам Баск. Стиснув зубы, Темса посмотрел наверх, на горизонт, и увидел, как в нескольких кварталах от него поднимаются первые струйки дыма.
Глава 9. Беспокойное море
Император Фаразар ведет войну почти с того самого дня, как поработил своего отца и взошел на трон.
Он использовал больше призраков на поле боя, чем любой другой император. Он построил больше транспортных кораблей и потратил больше серебра на оружие, чем любой другой император. Но, если честно, за короткое время он захватил больше земель, чем любой другой император.
Из внутреннего доклада палаты военной мощи
Утро выдалось невероятно жарким; солнце словно мечтало как можно скорее испепелить землю и тех, кто вынужден ползать по ней.
Ледяной ветер, дувший с Беспокойного мира, не приносил никакой прохлады. Волны лишь усиливали блеск солнца, создавая его миниатюрные копии на своей поверхности. Это сияние ослепляло даже тех, кто прятался под зонтиками.
Сизин не любила море, в отличие от многих ее подданных. Оно привлекало внимание людей, словно обещание, данное ведьмой, однако для Сизин это была еще одна пустыня, только более мокрая, просто место, которое можно обвести взглядом, выйдя на балкон.
Однако сегодня утром она ощутила часть чуда, скрытого в море. Не потому, что оно превратилось в сияющую синеву, не из-за его силы и бескрайних границ – но из-за того, что плыло по нему. Вот почему Сизин, опередив растянувшихся цепью придворных, сейчас стояла на самом краю каменного мола и не сводила глаз с боевых кораблей.
Они совсем не торопились зайти в гавань. Это как-то было связано с движением против ветра, который дул с берега – по крайней мере, так объяснил Сизин стоявший рядом с ней серек. Если он решил, что ее нетерпение вызвано недостатком знаний, то он ошибся. Корабль находился либо в море, либо в порту. Что происходит между этими событиями, для нее значения не имело.
Золотистые паруса убрали, и экипажи налегли на весла. Пока корабли поворачивались, огромные нарисованные на их узких носах глаза смотрели на тех, кто собрался на берегу. Глаза были старые, потрескавшиеся и изъеденные солью, однако они смотрели так же дерзко, как и раньше. На корпусах кораблей виднелись шрамы, полученные в бесчисленном множестве сражений; следы от ожогов, оставленные нефтью, порезы от стрел и глубокие вмятины, вызванные разногласиями с другими судами. Некогда острые бушприты теперь напоминали пни, на которых кто-то тренировался с топором.
К молу они подходили целую вечность. Корабли высоко возвышались над небольшой толпой – и не только благодаря
