Зато мы с Эдвардом наконец-то поженились. Теперь я была недоступна и для мамы, и для Билла.
Глава шестнадцатая
«Защищенность» – самое обыкновенное слово, но для меня оно значило очень много. Мне казалось, я буду защищена, когда выйду замуж. В первую брачную ночь я поняла, что есть разные виды незащищенности. Я упорно думала, что после свадьбы значение мерзкого слова «секс» сменится, превратится во что-то волшебное. В «любовь», например. Я надеялась открыть для себя мир чувственной любви. Оказалось, что золотое кольцо на безымянном пальце и клятвы у алтаря не могут отменить годы «психотерапии».
В первую ночь мой муж, такой добрый и терпеливый, хотел заняться со мной любовью, но все закончилось тем, что я закричала и заплакала. Со мной случилась истерика, и бедняга Эдвард не знал, как меня успокоить. Он гладил меня по плечам, говорил, что все будет хорошо, что со временем и в постели у нас тоже все наладится.
Эдвард, наверное, подумал, что я фригидная, что не люблю его. Он понятия не имел о том, что творится у меня в душе из-за воспоминаний о Билле, и, вероятно, решил, что я истеричка. Он не мог ничего знать, ведь я ничего ему не рассказывала. Я никому об этом никогда не рассказывала, кроме мамы.
После медового месяца жизнь вошла в нормальное русло. Мне нравились наш дом и сад. Я была отличной хозяйкой, потому что с детства выполняла всю тяжелую домашнюю работу. Но теперь все изменилось. У меня появился свой дом. Эдвард не заговаривал о сексе, хотя я знала, что его нетерпение нарастает. К нам часто приходили его друзья поиграть в карты, да и мы часто ходили в гости. Казалось, жизнь налаживается.
Затем в один прекрасный день иллюзия о защищенной жизни рухнула, как карточный домик. Эдвард ушел на работу, а у меня был выходной, поэтому я осталась дома одна. В дверь постучали, и я пошла открывать, понятия не имея, кого увижу на пороге.
Это был он. Билл. Сердце мое замерло на секунду. Я задрожала. Все страхи прошлых лет вернулись ко мне. Я снова была маленькой девочкой. Я замерла на месте, а он без приглашения прошел мимо меня в гостиную. От его противной довольной ухмылки меня чуть не стошнило. Что он здесь забыл? Зачем пришел?
Глупый вопрос. Мы оба прекрасно понимали, зачем он пришел. Наверное, мать дала ему мой новый адрес.
Сначала он огляделся. Сказал, что я отлично обставила дом. Билл был очень спокоен и выглядел как нормальный мужчина. Затем он набросился на меня. Я оттолкнула его и убежала вглубь дома, намереваясь выскочить в сад через заднюю дверь, но Билл оказался проворнее. Он догнал меня и схватил за руку.
– Я скучал по тебе, Кэсси, – прошептал он, – по тебе и по нашим с тобой играм.
– Я теперь замужем! – закричала я. – Больше ты не сможешь меня насиловать!
Я надеялась, это заставит его отступить, но он лишь рассмеялся.
– Это же прекрасно, – сказал он, однако я не поняла, что он имеет в виду. – Раз ты теперь замужняя женщина, мы снова можем заниматься сексом, как взрослые… Больше нечего бояться, – прибавил он с ухмылкой.
Замужняя женщина. Он и представить себе не мог, что его грязные игры сделали для меня невозможной нормальную супружескую жизнь. Мы с мужем так ни разу и не переспали. Каждый раз, когда Эдвард был уже готов овладеть мной, я, не в силах возбудиться, отталкивала его. У меня часто случались истерики, и тогда ему приходилось долго извиняться. Все заканчивалось тем, что Эдвард обещал еще подождать. С каждым разом мы все больше отдалялись друг от друга. Меня переполняли стыд и чувство вины. Эдвард не мог понять, что происходит. Он же не знал мою историю. Я так ничего ему и не рассказала. Я никому ничего не рассказала.
Билл полез целоваться.
– Ну же, давай повеселимся немного, – сказал он.
Я оттолкнула его и пригрозила:
– Я закричу!
Это только сильней его возбудило.
Билл завалил меня на пол. Я отбивалась, о, как я отбивалась. Он взгромоздился на меня, пытаясь засунуть руку мне в трусы. Тут он что-то услышал и мгновенно вскочил, грубо ругаясь. Я поднялась с пола и решила ни за что не уступать ему в этот раз. Это не могло продолжаться вечно. Больше он не посмеет меня обидеть.
– Я все мужу расскажу, – объявила я.
Билл снова рассмеялся:
– Да? И что же, интересно, ты собираешься ему рассказать? – Его это забавляло. – Как ты объяснишь, что терпела столько лет, а теперь вдруг заговорила? Он тебе не поверит. Тебе никто не поверит. Если тебе не нравилось играть со мной, почему же ты сразу все не рассказала?
Он прекрасно знал, что я рассказала маме и что она не поверила.
Тут меня осенило.
– Я скажу, что ты меня изнасиловал! – заявила я. – Я закричу и скажу, что ты на меня набросился и изнасиловал. А потом пойду в полицию и напишу заявление. – Он не ожидал получить такой отпор, а я продолжила: – Даже если тебя осудят хотя бы за изнасилование, я уже буду рада.
Билл задумался. Ему было известно, что я заявила на Фила в полицию и довела дело до суда. Однако он не знал, что это была мамина затея. Никогда прежде я еще не видела его таким взволнованным. Я надеялась, что он испугается и навсегда отстанет от меня. Наконец-то я смогу жить спокойно.
Подумав несколько минут, Билл нашел решение.
– Если меня обвинят в изнасиловании, – сказал он, – я заявлю, что у нас был роман и что я решил порвать с тобой. – Он на ходу придумывал себе оправдание. – Да, так и скажу. Я решил бросить тебя, а ты в отместку сказала, что я тебя изнасиловал! – Он снова заулыбался. – Да и потом, кто тебе поверит? Сначала Фил, потом я, все решат, что ты сама все придумала.
Билл был явно собой доволен.
Мне стало страшно. Неужели все подумают, что я наврала про Фила, если обвиню Билла? Что про меня подумают? Что скажет Эдвард?
Я была повержена. Билл снова одержал верх.
– Я уйду, – сказал Билл, – но обязательно вернусь, и тогда мы точно поиграем. Вот увидишь!
Он ушел, а я осталась, разбитая и униженная. Я понимала, что он не сможет оправдаться тем, что у нас якобы был роман, потому что тогда его осудят за инцест. Но что, если окружающие мне не поверят? Они могут решить, что я – истеричка, которая по любому поводу называет всех мужчин насильниками. К тому же я вовсе не была уверена, что готова открыть всю правду мужу. Я не знала, готова ли я поведать ему о своем позоре.
Я стала нервной и раздражительной, так что мои отношения с Эдвардом только ухудшились. Однажды вечером мы серьезно все обсудили и решили, что я попрошу у своего врача направление к сексопатологу. Я надеялась, это укрепит нашу семью. Я очень хотела быть хорошей женой.
На прием со мной пошла Дотти. Эдвард в тот день работал, а мне сказали, что обязательно нужно прийти не одной: кто-то должен был присматривать за мной после сеанса. В клинике нас встретил врач-консультант, который объяснил, что при лечении будет использоваться метод абреактивной терапии[10]. Любой на моем месте спросил бы, что это значит, но я была согласна на все, лишь бы это помогло избавиться от страха перед половой близостью и укрепить семью.
Потом меня отвели в маленькую комнату, где я легла на кушетку, а доктор вколол мне в руку какой-то препарат. Когда я очнулась, мне показалось, что прошло всего несколько минут, хотя на самом деле пролетел целый час. Медсестра принесла мне чаю, и я пошла домой.
Я должна была полгода посещать эту клинику по вторникам. После каждого сеанса я чувствовала себя превосходно – счастливой и свободной от страхов. В один из таких дней муж наконец-то овладел мной. Не скажу, что мне понравилось заниматься с ним сексом, но отвращения у меня это тоже не вызвало. Эдвард был нежным и ласковым, и я чувствовала, что он любит меня.
Через пять месяцев я решила встретиться с врачом-консультантом, чтобы спросить, что он мне колет во время сеансов. Он сказал, что это своеобразная сыворотка правды. После укола он спрашивает меня о том, что меня тревожит, и я выкладываю ему всю правду. У меня похолодело внутри. Неужели я проболталась? Как много успела рассказать?
Я стала расспрашивать доктора, но он сказал лишь, что, судя по моим ответам, я очень скучаю по собаке.
Я задавалась вопросом, что бы случилось, если бы я под действием «сыворотки» рассказала всю правду. Поверили бы мне? Захотели бы узнать, кто насильник? Наверняка я упоминала о том, что мне пришлось пережить, о том, что боюсь дяди Билла. Я в этом почти не сомневалась.
Но ничего не изменилось. Секс по-прежнему казался мне чем-то гадким. Спустя несколько дней после того, как курс психотерапии закончился, я почувствовала, что во мне что-то изменилось. Мне не было плохо, просто как-то не по себе. К тому же задержались месячные. Неужели это случилось? Но как, ведь мы с Эдвардом занимались сексом всего один раз. Тем не менее я была уверена, что беременна.
Я была вне себя от счастья. Всего раз занималась любовью с мужем, и вот во мне уже зарождается новая жизнь. Мы с Эдвардом не заговаривали о детях. Мы и сексом-то с ним не могли заняться, какие уж там дети. Так что я не знала, какие у него планы на этот счет. Хочет ли он быть отцом? Я знала одно: у меня будет ребенок, и я счастлива.
