— Должно быть, втроем вы представляли забавное зрелище, — заметила Либерти.
— Да уж, Китсия любила пустить пыль в глаза. Меня она одевала в морские костюмчики или в китайские курточки. Судя по фотографиям, на меня тогда нельзя было смотреть без смеха.
— Зато теперь вы определенно не ярмарочное диво, — не сдержалась Либерти.
Араб-официант принес в бельведер соломенные салфетки, серебряные ложки и глиняные миски с кушаньем. Либерти принюхалась:
— Что это?
— Какая разница? — заговорщицки подмигивая, проворчал Ренсом. — Вы мне не доверяете?
— Дело не в вас, а во мне. По утрам я стараюсь есть поменьше. — Она злилась, что появление еды прервало его рассказ.
— Вы совсем не ощущаете голода?
— Только когда работаю, тогда у меня волчий аппетит.
— Наверное, вы очень преданы своей работе? Вы похожи на ночного зверька: одни глаза и руки. Зато у вас очень длинные пальцы. — Он встряхнул полотняную салфетку и положил ей на колени. — Хотя бы попробуйте.
— Это мой крест — все вечно заставляют меня есть. — Однако она все же послушалась, и, как оказалось, не зря: такого вкусного йогурта — легкого, пенистого, с кусочками мандарина, ягодами, орехами и специями — она еще не пробовала.
— Вам удается спать по восемь часов в сутки? — поинтересовался Арчер, отправляя в рот одну ложку йогурта за другой. — Большинство преуспевающих людей, включая меня, обходятся половиной этого времени.
— Половины мне, пожалуй, маловато, но иногда я действительно превращаюсь в ночное существо. Например, когда я училась, всегда занималась по ночам, но сейчас… Тогда я считала, что дневной сон — признак наступающей дряхлости. А сироте так легко представить себя старушкой, доживающей свой век в богадельне. — Она жизнерадостно облизала свою ложку.
— Как же случилось, что вы занялись журналистикой?
— Вы хитрец, Арчер, — вам, конечно, хочется самому задавать вопросы? Да-да, я заметила, что вам это больше нравится. — Она широко улыбнулась. — Ладно, так и быть, я отвечу: когда я была еще студенткой, Мадлон Уикс дала мне работу в своем журнале.
— Мадлон Уикс! Что ж, это многое объясняет.
— Можете думать о ней что хотите, но это она мне внушила, что журналистика — благородное занятие.
— И вам всегда хотелось стать именно журналисткой?
— Во всяком случае, другие профессии меня не успели увлечь — разве что роль содержанки.
Арчер усмехнулся, словно в это было невозможно поверить — В приюте при монастыре Святой Марии была одна тощая монахиня — сестра Бертран, которая держала под своей кроватью старую коробку из-под сигар, полную открыток: Карибы, Австралия, Полинезия… Она разрешала мне их рассматривать, только брала с меня слово не читать. Больше всего мне нравилась вода: синяя-синяя! Бертран говорила, что если я буду изучать в колледже журналистику, то увижу море, а нет, мой предел — Гудзон позади электростанции. И я ей поверила. Увы, настоящее море никогда не бывает таким синим, как на открытках.
Рейсом опустил голову и протер глаза.
— Вам нездоровится?
— Все в порядке, — тихо ответил он. — Просто не отдавал себе отчета, как много выветрилось из памяти.
— Бывает. Но память легко восстановить. Кстати, в этом и состоит мое ремесло.
— Неужели? — Арчер бросил на нее странный взгляд. — Хотелось бы мне знать, Либерти, в чем же заключается ваше ремесло и на кого вы работаете?
— О чем это вы? Кажется, мы давно с этим разобрались. Я работаю…
— Прошу вас, сделайте одолжение: не упоминайте больше «Метрополитен». Мы оба знаем, что вы копаете гораздо глубже.
— Согласна, у меня к теме собственный живой интерес. Но если вы воображаете, что за него мне кто-то платит, то вы глубоко ошибаетесь…
Он дотронулся до ее плеча:
— Простите. Не знаю почему, но мне взбрело в голову, что вы работаете на мою тетку.
Либерти округлила глаза и ударила себя кулачком в грудь.
— Я работаю на нее? Никогда не слышала более забавного предположения. — Она чувствовала, что краснеет, и молилась, чтобы он не догадался, насколько близок к истине. Лежавшая в ее кожаной сумке черепашка словно повторяла заклинания Китсии: «Скажите об этом только Кит! Никому не доверяйте, даже Арчеру!»
Либерти запустила руку в сумку, нашарила пачку «Кэмел», и Арчер тут же любезно поднес к ее сигарете огонек.
— Моя тетушка все еще курит гашиш, или это глупый вопрос?
Либерти воодушевленно закивала:
— Я не привыкла к таким слоновым дозам и вообще в колледже не курила травку. Боюсь, у нее в гостях я утратила самоконтроль.
— Когда моя жена была беременна, Китсия вздумала дать ей гашиш. Узнав об этом, я ее едва не убил.
Либерти раскрыла рот, как рыба, выброшенная на берег.
— Вы и вправду были женаты?
— Мы прожили меньше года, потом она умерла. С тех пор минуло больше тридцати лет, так что успокойтесь.
— Успокоиться? Учтите, я не жалею сил на подготовительную работу. Можете мне поверить, нигде в сценарии не сказано, что у вас была жена.
— Моя жена не входить сценарий. — Рейсом затушил сигарету и встал. — Мне пора.
— Минуточку! — Она поспешно отдала ему пиджак. — Не кажется ли вам ваше поведение немного странным: бросаете бомбу — и бежать?
Он с улыбкой накрутил на палец ее локон.
— Можете посидеть здесь, поработать, а я должен ехать: уже восемь часов, впереди нелегкий рабочий день. — Арчер провел пальцем по ее лицу. — Простите мне мою подозрительность. Либерти, но не забывайте, что моей тетке нельзя доверять.
— Понимаю…
— А еще не забывайте следить за собой и побольше спите Мне не нравятся круги у вас под глазами.
— Мне они тоже не нравятся. — Она подмигнула. — Благодарю за аудиенцию.
— Кстати, — бросил Рейсом, спускаясь «по ступенькам, — думаю, когда вы в следующий раз обратитесь к Кит, она уже не будет такой неприступной.
Проводив его глазами до ворот. Либерти попросила подать ей телефон.
— Привет, Пег. Это я.
— Ты где-то далеко? Очень плохо слышно.
— Я рядом, но такое впечатление, что за тридевять земель Сейчас я накидаю тебе заданий, но сперва доложи, как ситуация. Никто не подает на меня в суд?
— В агентстве «Трансуорлд эйрлайнз» тебя ждет оплаченный билет первого класса до Лос-Анджелеса.
Разговаривая по телефону, Либерти наблюдала за черной рыбкой. Та пряталась за камень, и тогда выплывала красная рыбка, огибала куст водорослей — и вместо нее появлялась черная. Это очень напоминало хоровод: Либерти — Арчер Рейсом, Арчер Рейсом — Либерти.
— В аэропорту Лос-Анджелеса тебя встретит машина, — тараторила Пег. — Ты поедешь в «Мортонс», где тебя будет ждать Джей Скотт.
— Отлично. А как насчет Бика Кроуфорда?
