В это время к нам подошел официант. Кивком извинившись передо мной, он обратился к Поппи:
— Это закрытый зал, сэр.
— Ничего подобного — дверь была открыта.
— Дверь была закрыта, сэр.
— А я ее открыл.
— Послушайте, сэр, мне только что сказали — на тротуаре перед входом стоит какой-то грузовик с картофелем. Вы, случайно, не…
Поппи кивнул:
— Это мой.
— Не будете ли вы так добры убрать его?
— Уберу, уберу… — Поппи ухмыльнулся мне, обнажив измазанные в шоколаде зубы. — Когда закончу.
— Но ваш грузовик мешает…
Поппи повернулся к официанту вместе со стулом:
— А как тебе кажется, приятель, если вывалить всю картошку прямо перед вашими дверьми — это вам помешает?!
— В таком случае, сэр, нам, вероятно, придется вызвать полицию.
— Валяйте, вызывайте.
— Но, сэр!..
— Только не рассчитывайте, что копы уберут эту кучу от ваших дверей.
Официант слегка пожал плечами и отошел.
— Ручка у тебя есть? — спросил Поппи.
Ручка у меня была. Поппи положил перед собой тисненую салфетку с напечатанным на ней логотипом «Кубинский зал» и попытался писать.
— Та-ак, сейчас я… — Салфетка прорвалась, и я протянул ему другую. Он склонился над ней.
— Что-нибудь не так?
— Да рука!.. Сосуды ни к черту. — Поппи поднял правую руку и с трудом пошевелил пальцами. — Совсем не работает. Шестнадцать лет назад ее переехало погрузчиком. Ох и больно же было! — Поппи помахал в воздухе другой рукой. — А в левой все сухожилия срослись от этой… от однообразной работы. Никакой силы не осталось — ложку и ту не удержишь.
Впрочем, со второй салфеткой Поппи добился больших успехов, хотя писал он медленно, неуклюже, совсем как школьник, вырезающий на парте свои инициалы. Каждый раз, когда он дописывал очередную букву, брови его слегка приподнимались.
— Вот, — сказал он наконец. — Передай ему, когда увидитесь.
— Можно мне прочесть? — спросил я.
— Кто ж тебе не дает?
На салфетке корявыми буквами было написано:
ДЖЕЙ! У нас праблема с Херш. Я не виноват. Приезжай СРОЧНО. Я сам ничево не смог сделать.
Буду ждать да утра.
Поппи.
Поппи надел кепку, встал.
— Могу я рассчитывать, что ты передашь записку Джею? — спросил он.
Я убрал салфетку в карман:
— Попытаюсь что-нибудь сделать.
Поппи взял с тарелки пригоршню холодной картошки-фри и сунул в карман куртки.
— Вот-вот, попытайся.
Именно в этот момент я заметил в конце зала красивую чернокожую женщину в голубом платье, которую уже видел раньше. Посетители зашевелились. Может быть, ее они ждали?
— Ты правда попробуешь? — повторил Поппи. Я перевел взгляд на него:
— Конечно.
— Это нужно сделать сегодня, приятель. — Поппи откашлялся. — Как можно скорее!
— Да, разумеется, — промямлил я. Чернокожая красавица — высокая и элегантная, обходила клиентов, приветствуя каждого рукопожатием и радушной улыбкой. Литератор, ожидая, пока до него дойдет очередь, едва не свалился с табурета.
— Эй, кореш, я с тобой разговариваю!.. — вернул меня с небес на землю Поппи. — У меня такое чувство, что ты сможешь найти Джея, если захочешь. Ты знаешь эту его девку, знаешь, где она бывает. Мне сказали, она вроде как управляет этой забегаловкой. — Он показал на мой карман, где лежала салфетка. — Джей все поймет. Ему надо срочно ехать туда.
— Куда? — тупо переспросил я.
— Он знает.
— О'кей. — Я кивнул.
— Я не могу объяснить тебе всего, — осторожно добавил Поппи. — Это на сто процентов секретное дело, понял?
— Я понял, да.
— Скажи ему, что мне пришлось вернуться назад.
Женщина в голубом, любезно наклонив голову, слушала дурацкие шутки писателя. Я видел, что он достаточно пьян, чтобы считать себя дьявольски остроумным; в конце концов он уронил ей под ноги свою сигарету, и красотка в голубом воспользовалась этим, чтобы продолжить обход посетителей.
— Я обязательно должен вернуться, парень.
— Я понял.
— Из-за снега. — Глядя мне прямо в глаза, Поппи застегнул куртку и сразу как будто ссутулился, словно уже ощущал на себе удары холодного ветра. — Если не найдешь Джея, виноват будешь ты. И не думай, что он ничего не узнает!
Мне не понравилось, как он это сказал.
— И еще передай ему — я не знаю, как это случилось.
— Хорошо. — Я видел, что Ха положил на стойку рулон белой ткани. На моих глазах он развернул его, и я заметил, как внутри что-то блеснуло.
— У меня в машине еще осталось кофе.
— О'кей, Поппи, — повторил я.
— Ты обязательно должен передать Джею записку.
Ха в глубине бара наполнял водой из-под крана пластмассовое ведро.
— Я передам.
— Скажи — это касается Хершела.
Мне показалось, элегантная чернокожая женщина знакома буквально со всеми, кто пришел сегодня в Кубинский зал.
— Я же сказал, что передам.
Поппи заметил, что я опять отвлекся.
— Джей должен знать, что я не мог не вернуться. Когда он увидит, что стряслось, он сразу все поймет.
— Вот как?
— Я думаю — ему даже придется позвать кого-нибудь на помощь. От меня-то с моими руками пользы немного, а дело серьезное — это ты ему тоже скажи.
— О'кей, скажу.
— У тебя вид приличного человека. Я тебе доверяю, парень.
Поппи поднялся и вышел, на ходу зачерпнув из стоявшей на стойке миски пригоршню соленых орешков, а я достал салфетку и еще раз перечитал безграмотное послание, но понятнее оно от этого не стало. Интересно, как доставить записку Джею? Он и Элисон поехали куда-то «праздновать», а это означало — они могут прохлаждаться где угодно. Разумеется, у обоих были с собой мобильные телефоны, но я не знал номеров. Впрочем, я тут же подумал, что могу позвонить Элисон на домашний телефон и оставить сообщение на автоответчике. Она как-то говорила, что ее номер есть в справочнике. И если подумать, иначе и быть не могло — ведь надо же было куда-то звонить Элисон, если бы среди ночи ресторан вдруг загорелся.
— Послушайте-ка, — обратился я к официанту, — я сейчас вернусь. Мне нужно позвонить из платного автомата в вестибюле. Попридержите пока столик, хорошо?
Официант неопределенно пожал плечами:
— Я бы на вашем месте поторопился, приятель. Ответ показался мне необоснованно грубым, но я не стал об этом слишком задумываться и поспешил к выходу из Кубинского зала. Миновав по дороге писателя, которому бармен пытался вручить счет, я стал быстро подниматься по стертым мраморным ступенькам. Моя тень бежала на шаг впереди. В вестибюле, пока я звонил в справочную и дожидался ответа, я заметил Тома Брокау [15], заехавшего в ресторан, чтобы перекусить. Очень интересный человек Том Брокау. Спокойный, солидный, умеющий четко формулировать свои мысли — настоящий американец. Я готов был побиться об заклад, что за свою жизнь он не убил ни одного человека, подав ему стакан молока.
Телефон Элисон действительно был в справочнике. Я позвонил и оставил на автоответчике сообщение для Джея. Ответный звонок раздался почти сразу.
— О, Билл, при-и-ивет! — послышался голос Элисон — шелковистый, ласковый, счастливый.
— Быстро ты. Неужели ты помнишь номер телефона-автомата наизусть?
— Конечно помню, я ведь у-прав-ля-ю этим рестораном!
— Ты дома?
— Нет, конечно. Просто у меня в аппарате стоит программа, которая пересылает все поступившие сообщения мне на мобильник вместе с входящим номером.
— Я звонил тебе на квартиру…
— Я знаю, Билл.
— Но ты сейчас не там?
— Разумеется нет. Я с Джеем в его большом-пребольшом черном джипе. Можно произносить: «джи-и-и-п» — по-моему, звучит очень соблазнительно. А как тебе кажется?
— Не знаю, меня никто не катал в больших черных джинах. Послушай, Элисон, мне нужно сказать Джею…
— Ты произносишь неправильно, Билл! Надо говорить не «джып», а «джи-и-ип»… «джи-и-ип Дже-е-я». Например, «Они только и делали, что катались с Дже-е-м в джи-и-ипе»… Чувствуешь?…
— Ты что, выпила?
— Вроде того. Но сейчас мы уже возвращаемся. Я немного опаздываю, но это ничего… Клиенты подождут. Нам просто хотелось немного проветриться.
— Похоже, — заметил я, — шоу вот-вот начнется.
— Без меня не начнется, — уверенно ответила Элисон. — Мы будем через три минуты. Передаю трубку Джею.
Сначала я услышал его тяжелое дыхание, потом голос.
— Привет, Билл, — сказал он. — Приезжай ко мне в офис завтра, мы решим вопрос с гонораром, а потом я покажу тебе…
— Я не поэтому звоню. — Я быстро рассказал ему о приезде Поппи и заодно о грузе мороженой картошки, которую тот грозился вывалить перед дверьми ресторана. Потом Джей попросил меня прочесть ему записку.
— О, черт! — пробормотал он, когда я закончил.
