в Гринпис, а для подстраховки разместим его в Интернете, чтобы народ полюбопытствовал, чем тут кое-кто из власть имущих занимается.
– Да, это хорошая мысль, – немного успокоившись, согласилась я. – Так и нужно поступить.
Стас начал тотчас набивать на компьютере письмо, перенося фразу за фразой свои мысли на виртуальный лист бумаги. Текст получался довольно-таки складным и, на мой взгляд, очень убедительным, подкрепленный соответствующими цифрами. Стас очень красочно описал глобальный размах борьбы за экологическую чистоту Земли, развернутую правительствами разных стран совместно с Гринписом, на фоне которой в одном, отдельно взятом городе Синеярске, происходит, прямо сказать, подрыв государственной программы восстановления живой природы и спасения человечества от вымирания.
Если бы я была на месте Президента, то не оставила бы такое письмо без внимания.
– Ну вот, дело сделано, – произнес Стас и потер руки.
– А что теперь? – всё ещё не придя в себя от шокирующей новости, спросила я.
– Думаю, необходимо немного подождать. Надеюсь, что это письмо произведёт нужный эффект.
– А что делать мне?
– Возвращайся домой, к мужу. Ложись спать, а утром увидишь или, точнее, услышишь такой всплеск народного гнева, который будет почище бунта Степана Разина или Емельки Пугачева.
Увидев улыбку на лице Стаса, я улыбнулась в ответ.
– Вот и хорошо. Утро вечера мудренее. Давай я позвоню Феликсу, чтобы зашёл сюда за тобой.
– Не надо. Я хулиганов не боюсь. К тому же Феликс немного простыл, так что пусть лучше лишний час проведёт в постели, а я и одна доеду.
– Как знаешь, – снова поворачиваясь к экрану своего компьютера, произнёс Стас. – Тогда до завтра.
– До завтра, – ответила я и покинула берлогу Стаса.
Я вышла на улицу и поняла, что не могу сейчас идти домой. После удачно выполненного дела хотелось немного развеяться, прогуляться, подвигаться. Пусть даже по аллеям, состоящим исключительно из гипсовых статуй, таких родных и дорогих сердцу, которые когда-то были призваны скрасить убожество хилых и низкорослых деревьев наших широт. В книжках пишут, что когда-то такая растительность была характерна только для тундры и других северных земель в летнюю пору. А сейчас более или менее приличное дерево можно встретить разве что в некоторых странах Африки, которые остановились на племенном образе жизни, принципиально отвергнув все блага цивилизации. Конечно, всеобщее потепление и токсификация воздуха коснулись и их, но в отличие от большинства стран мира, жители государств Центральной и Южной Африки могли воочию лицезреть пальмы и баобабы, прячась в их тени от палящего солнца и вдыхать запах лесной травы, не опасаясь отравить свои лёгкие.
Я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и глубоко вздохнула. Очищенный воздух вошёл в мои лёгкие и прояснил сознание. Я дома! Всё в порядке. Ничего не случилось и не случится, потому что сегодня мы со Стасом предотвратили возможный конец света, который должен был повлечь последствия почище, чем какое-то там «Затмение века»!
Надо же, а ведь я совсем забыла о пресловутом затмении, наступления которого с таким нетерпением все ждали! Да и Стас ни словом не обмолвился о предстоящем затмении, и, стало быть, ничего страшного в этом затмении вовсе и не было! По крайней мере, мнению Стаса я доверяла гораздо больше, чем слову Святозара Демидова и всех телевизионных ведущих и экспертов вместе взятых!
С чувством исполненного долга я разделась и залезла под одеяло, прижавшись к мужу.
– Что так долго? – заспанным голосом спросил он.
– Да так, погуляла немножко.
– Ты что, Дашка? Ночь на дворе! Хоть бы мне позвонила!
– Да всё нормально. Спи.
Чмокнув меня в щёку, Феликс отвернулся и уснул.
Слушая ровное дыхание мужа, я освободилась от остатков нервного возбуждения этого вечера и незаметно уснула.
На следующее утро я проснулась не от поцелуя мужа, а от аромата лимонного пирога и веселого щебетания лесных птиц, разносившихся по комнате из небольшого портативного предмета, стоящего на подоконнике и имевшего единственное назначение – разбудить спящего с помощью запахов и звуков, который автоматически выключился, едва мои ноги коснулись пола. В недоумении я посмотрела на опустевшую кровать, но никого рядом с собой не увидела.
В квартире была полная тишина. Я прошла на кухню, и тут автоматически включился диктофон, а я услышала голос мужа:
– Даша, мне сегодня нужно было встать пораньше, и я уже убегаю на работу. Будить тебя не стал, ты и так вчера легла поздно. Будильник поставил на 7.30, так что не проспишь. Люблю, целую. До вечера.
Вот так всегда! Только соберёшься серьёзно поговорить с мужем, а его нет дома! У меня такая новость, а он убежал на работу! Ладно, может быть, дотерплю до вечера, не взорвусь. По телефону такие вещи обсуждать не следует. Местная служба безопасности никогда не дремлет. Хотя официально такие вещи, как прослушка телефонных переговоров разрешены только по решению суда, но все давно знают, что наши права попираются всегда и везде. Короче, береженого Бог бережёт. Подожду до вечера.
Однако спокойно дождаться вечера, мне не довелось. После обеда неожиданно позвонил Феликс.
– Даша, извини, что спрашиваю, но ты вчера была у Ланкастера?
– Феликс, ты что, мне не доверяешь? Спроси у него сам.
– В том-то и дело, что сейчас я пытался связаться с ним, но совершенно безрезультатно, – в лихорадочном возбуждении проговорил Феликс.
– Может, проблемы со связью?
– С чего бы им быть? Думаю, убежать сегодня пораньше с работы и заскочить к нему, – сообщил мне муж.
– Да, зайди, проведай его, – согласилась я, не понимая, что так могло взволновать Феликса.
Ну не отвечает человек на телефонные звонки и на электронные сообщения, так это его дело! Может – занят, а может – не хочет. Я тоже иногда включаю режим молчания, когда у меня болит голова или безумно хочется побыть в одиночестве хоть на несколько минут.
– Так как ты всё-таки сходила? – продолжал тем временем беспокойно расспрашивать меня Феликс. – А то я не спросил, убежал рано. У нас опять аврал, поболеть спокойно не дают.
– Да всё нормально. Была небольшая проблемка, но мы с Ланкастером её уладили.
– А мне не расскажешь?
– Конечно, расскажу. Вечером. Не хочется по телефону, – уклончиво ответила я.
– Что-то серьёзное?
– Нет. Просто в двух словах не расскажешь, а долго разговаривать по телефону – значит, нарываться на неприятности с начальством.
– Да, пожалуй. Дождемся вечера.
– Да, Феликс.
– Ладно, целую, – дежурной фразой закончил разговор Феликс, и я потихоньку убрала телефон в карман рабочего халата.
– Проблемы в раю? – тут же принялась интересоваться моими семейными делами Майя Сизова.
– С чего ты взяла? –
