фразой «рукописи не горят». Ноут может сломаться, флешка может потеряться, да и будущее электричества тоже неясно. А книга, она вечная, если хранить ее от сырости и огня.
Дед с Алексеем ушли в домик, ждать пришлось недолго.
— Поехали, небось моя Тонька уже заждалась, — нас уговаривать не пришлось, всем давно надоела жизнь на колесах.
Когда минут через пятнадцать дорога вывела нас на Старый Кудом, Аннабель ахнула:
— Божечки, как же красиво…
На заснеженной большой поляне без деревьев, огороженный двухметровым забором, высился наш замок. Снежная шапка причудливо свисала по карнизам, а сам дом смотрелся словно из сказки.
— Действительно красиво, прям как из моего детства! Правда, тогда таких больших домов не строили, — согласилась Наталья Ивановна. Семенов лишь удовлетворенно крякнул, по-своему оценивая прелести Старого Кудома.
После вчерашних слов деда про невесту Аннабель избегала меня, но сейчас не сдержала эмоций, обняв сзади прямо в машине. И моментально отпрянула, словно совершила преступление. Вообще, эта девушка оставалась загадкой — в ней непостижимым уживались невероятная скромность и сексуальная притягательность. После того, как она безапелляционно отшила Ашота, я даже не пробовал флиртовать. На флирт и времени не было, каждый день был довольно насыщенным.
Нашу кавалькаду увидели — ворота открылись, когда мы только подъехали. Опережая бабушку, вперед выскочила мама:
— Олег, Олежка!
Подхватив ее на руки, закружил — это была наша фишка с тех пор, как я закончил школу.
— Поставь, дурачок, никак не повзрослеешь! — мама, смеясь, отцепилась от меня. Увидев Наталью Ивановну и Виталия Семеновича, посерьезнела:
— С приездом, добро пожаловать!
— Здравствуйте, тетя Люда, — по очереди поздоровались ребята. Мама всех знала, кроме Ашота, супругов Семеновых и Аннабель. В двух словах рассказал о них, и едва я закончил, как она потянула меня в сторону:
— Эта девушка, — мама показала глазами на Аннабель, — с тем чернявым?
— Нет, она сама по себе.
— Как это сама по себе, а мой сын что, не мужчина? — голос мамы даже взвился. — Нечего дурака валять, если она и как человек хороша так же, как красива, то такую нельзя никому уступать.
— Разберемся с этим, сейчас дела поважнее, — мягко отодвинув настойчивую родительницу, созвал парней:
— Ребята, давайте разгрузимся, а девушки будут опустошать баулы. По местам расставим потом, сейчас главное — разгрузить машины. Разговоры, воспоминания и переживания отложим на потом. У нас будет уйма времени налюбоваться природой и поговорить обо всем, еще успеем надоесть друг другу.
Возражений не последовало, освободив Виталия Семеновича и деда, принялись за работу. Баулы заносили в холл, где под руководством бабушки Аннабель и Маша выгружали содержимое. Мама ушла на кухню, прихватив с собой Альбину, готовить еду для нашей оравы. Гора предметов в холле росла, пришлось даже направить Ваню в подвал, чтобы некоторые вещи он начал складировать там.
После разгрузки все три машины отогнали за торец дома, где предстояло помыть их дезактивационным раствором, поменять воздушные и салонные фильтры. Военные наверняка имеют специальные средства, нам же придется обойтиись мыльными раствором, главное, смыть радиацию с машин. Даже такие половинчатые мероприятия дадут положительный эффект.
— Нужно будет построить что-то типа гаража или крытый навес, — Денис сплюнул на снег и закурил:
— Как тебе этот Алексей?
— Ботаник? — уточнил я вопрос, хотя другого человека с таким именем среди нас не было.
— Мне он показался липким, такие обычно бабам нравятся, язык у них подвешен, — докурив, мой друг дошел до края забора по глубокому снегу и выбросил окурок.
— Возможно. В любом случае, не вижу в нем опасности, — я повторил путь Дениса. Бросать окурок под ноги, после его действий, стало стыдно.
— Да я ему ноги выдерну, если только в сторону Машки посмотрит. И да, Олег, мой тебе совет — замути с Анной, пока кто не перехватил. Девка видная, да и умом не обделена.
— Вы, что сговорились?
Это уже начинало злить — вчера дед вылез со своими вопросами, сегодня мама и Денис.
— Ну, смотри сам, потом волосы на заднице будешь рвать! — Денис увернулся от моего снежка, не промазав в свою очередь. Поигравшись пару минут, вернулись в дом, чтобы продолжить работу. Ашот, нагруженный, как грузчики в Сочи в бархатный сезон, тащил гору вещей в подвал. После нашей поездки в Мамоново парень сильно изменился — стал замкнутым, порой даже безучастным. Я не узнавал этого наглого и веселого армянина, которого в Одинцово знала половина города. Я сочувствовал его потере, но в этой войне погибли миллионы россиян, если не десятки миллионов. И кроме того, оставалась вероятность, что его родные выжили — армянская община Одинцово могла их эвакуировать.
— Пора обедать, — позвала всех мама. Стол, купленный по моему поручению, не вмещал такого количества людей. Пришлось притащить второй и приставить — была небольшая разница в высоте, но не критическая. Стулья пришлось собирать по всему дому. Когда мама стала разливать ароматный мясной суп, я невольно сглотнул слюну. Ее стряпня всегда была восхитительной.
— Мясо? Вы закупили мясо?
На мой вопрос дед отреагировал со сдержанной улыбкой, а бабушка пояснила:
— Доверили козе капусту, егерь называется. Сходил на охоту третьего дня, косулю приволок.
— Я работник, это был отстрел в санитарных целях, — запротестовал дед под дружный хохот.
— Рыба в речке есть? До охоты не любитель, а вот порыбачить — самое то, — спросил Виталий Семенович. Его и деда по старшинству посадили во главе стола.
— Рыба есть, сам не ловил, но егеря говорили, что даже налим встречается, — дед оглядывался по комнате.
— Чего ищешь, старый? — ткнула его локтем бабушка.
— Да я пару бутылок заносил с подвала, куда поставил, не припомню.
— Я их спрятала, — бабушка прошла к простенькому кухонному гарнитуру и извлекла из недр шкафчика две бутылки. Посуды для выпивки не нашлось, никому в голову
