– Что? Что? – нервно повторял Тобиас.
Айюми уже видела подобное зрелище в Китае. Но даже если бы она осталась прежней, то вряд ли бы снова удивилась. Андрей с изумлённой злостью не отрывал взгляда от происходящего. Девочка перевела глаза на него и всмотрелась в лицо.
– Нет, нет! – непрерывно закричал немец. Он схватился за голову и потянул волосы. – Снова эти идиотские вспышки!
Украинец достал из кармана какое-то устройство и приготовился нажать кнопку. Безусловно, при данных обстоятельствах и в настоящее время оно выглядело диковинным раритетом из прошлого.
– Они погибнут! Андрей! Я вижу! Мы их не спасём! – кричал во всё горло пилот корабля, не открывая глаз. – Зачем ты меня наделила этим ужасом?! Зачем?!
Группы землян с Этона со всех сторон окружили роботы. Только сейчас вернувшиеся из клаудеумской лаборатории заметили, что у ферруанцев на груди красным цветом подсвечивалась эмблема Мирового совета и надпись: «Ф.Ко». Неожиданно кто-то из землян попытался оказать сопротивление плазмой, но его моментально обезвредили, подняв бойца на его же оружии и выстрелив сквозь тело. Этот инцидент спровоцировал панику и новые попытки отпора роботизированной угрозе.
Тобиас убрал от висков ладони и полумёртвым свалился на платформу. Велфарий, внимательно наблюдая за одесситом и, наверное, предугадав его дальнейшие действия, связался через своего Помощника с Хорхе. Он отчётливо помнил, что Андрей никогда не летает без испанца и полностью доверяет ему.
– Хорхе, отзовись! Хорхе!
Ферруанцы начали массово истреблять членов экипажа. Даже тех, кто присел от страха. Непрерывные потоки плазмы не оставляли ничего, что могло бы напоминать о пребывании здесь землян. Глава Совета, скривившись от безысходности, нажал кнопку большого размера!
– Вел, Боже! Я в Магнитной! Что у вас снаружи происходит? – послышалось в голове у патрийца.
– Нет! – изо всех сил завопил Велфарий, не спуская глаз с корабля, в котором только что прогремел мощнейший взрыв! – Хорхе в Магнитной, Хорхе в Магнитной. Хорхе! В Магнитной!..
На лице Андрея отразился целый букет чувств и эмоций от глубочайшего шока и вины до ярости от совершённых действий. Кокон исчез, а ферруанцы отключились… Магнит, питавший весь корабль, полностью перестал функционировать. Вся группа бегом направилась к Этону. Бойцы сканировали своими Помощниками тех, кого не истребила плазма. А одессит, не останавливаясь, скрылся в летательном аппарате. Конечно, он со всех ног бежал в Магнитную. Вел, поддерживая немца, тихонько ковылял за всеми. Одна Айюми, не обращая ни на кого внимания, устремилась ко второму Этону. Кое-кто из бойцов бросил на металлическую поверхность Восстановитель, который детально показал состояние лежащего человека: красные участки виднелись в районе головы и лёгких.
– Один выжил, – радостно прокричал землянин, рассматривая модель раненого человека. – Восстанавливаю!
– И у меня восстановление! – раздался второй крик.
Из Этона вышел мрачный украинец.
– Нашёл его? – тихо спросил подошедший патриец.
Андрей отрицательно покачал головой, не переставая размышлять.
– Ашкан! Господи, как же я рад вас видеть! – не успокаивался вскочивший на ноги восстановленный член экипажа. – А кто это? О Господи! На ней же нет Изоляции!
– Всё нормально, мы нашли её в лабораториях.
– Где нашли? – последовал рассеянный вопрос.
– В лаборатор… Капитан! Вам лучше взглянуть на это! – прокричал Ашкан.
Одессит устало поднял голову в направлении японки, а Вел уже преодолел половину расстояния до места, где находилась его дочь, – перед входом в мирно стоящий на платформе Этон. Ничто не намекало на какую-нибудь активность внутри корабля.
– Детка! Айюми! Иди сюда! – патриец обнял её, но замеченное движение заставило его испытать смешанные чувства.
– Ах ты, сукин сын! – с невероятно искренней улыбкой прошептал Андрей. – Я тебя таки забуду на Деумии! Понял?
– Твой приказ распространялся только на твой корабль! – не менее радостно ответил ему Хорхе, который вышел из исчезнувшей части поверхности Этона вместе с мальчиком. – Вел, Айюми! Дорогие мои люди! – испанец так эмоционально проговорил последнее слово, что даже японка, не проявлявшая до сих пор эмоций, подарила ему хоть и сдержанную, но улыбку!
Землянин и патриец крепко обняли Хорхе, который застыл от увиденного ужаса…
– Наши ферруанцы?!
– Вечная им память! Здесь погибло много замечательных землян! Наших друзей. И, как всегда, – ни за что! – глава Совета излучал гнев и ненависть. – Я думаю, что нет смысла лишний раз напоминать, чьи руки обагрились кровью?
– Су Ливей! «Ф.Ко» – на сто процентов его детище. Изменить программу роботов нельзя без его эвотонов. Либо он – предатель, либо он мёртв!
– Руки Совета отныне в крови! И все по-старому… Человечество не учится на собственных ошибках! Каждый живёт только для себя.
– Джеймс…
– Да, Джеймс Филлс, господа! Вот кто достоин звания главы мировой структуры. Человек…
– Абсидеум! – быстро добавил Вел.
Одессит высоко поднял брови от удивления и растерялся.
– Закономерно всё! – земляне обернулись назад и посмотрели на Тобиаса, который продолжал: – Для абсидеумской и земной цивилизаций – это совместный последний шанс, чтобы не допустить разрушения старых систем, равно как и передачи под контроль Поколению развития всего человечества. Для первых – забор эвотонов, для вторых – торговля ими под соусом бизнеса, приносящего колоссальную прибыль. Межпланетные интересы сошлись в одной точке, имя которой Айюми, не так ли? – немец задумчиво перевёл свой взгляд на погруженную в себя девочку.
Японка спокойно ответила в полной тишине:
– Каждый считает меня инструментом для удовлетворения своих интересов. И пусть будет так! – после этих слов кто-то опустил глаза, а некоторые переглянулись друг с другом. – Вся сила ответственности за творение лежит лишь на его создателе, – её глаза неестественно сверкнули, что заставило многих отшатнуться. – Клаудеумы вернутся, но только тогда, когда будет восстановлен баланс, ими некогда нарушенный от незнания базовых принципов функционирования Вселенной. Для этого они создали Душу, которая слилась со мной. Отныне мой путь непрост, но что бы ни произошло в конце, знайте: баланс – вопрос времени. Правильно, Тобиас? – Айюми требовательно взглянула на немца.
– А что произойдёт в конце? – послышалось из толпы.
– Вам решать! – с напористостью заявил Тобиас и с вызовом глянул на японку. – Но не тебе… Я не могу понять, как такое возможно… У тебя нет линий, кроме одной! Ты – программа… – озадаченно проговорил он.
Вел испуганно посмотрел на дочь.
– Что за чертовщина?! Как – нет линий?!
– Твоя дочь не в состоянии изменить свою жизнь. Это означает только одно: творец того, что вселилось в девочку, захотел перестраховаться с результатом.
– А чем именно клаудеумы нарушили баланс?
– Мы не учли одну важную силу в вашей Вселенной, – почему-то всем показалось, что её голос на миг существенно изменился, – когда создавали новые цивилизации. Силу, – было заметно, как немец начинает нервничать, памятуя о том, что он видел, – творящую Точки в ваших жизнях.
– Мораль, что ли? – послышалось откуда-то сзади.
– Если вы в состоянии управлять самой жизнью, её линиями и Точками, то тогда и мораль подчинили? – упорствовал один из бойцов.
– Может, клаудеумы – Бог?! – послышался чей-то вполне серьёзный вопрос.
– Да тихо ты!.. Может, ты у Бога спрашиваешь!
– Вот я и хочу узнать у Бога, или клаудеумов, что же нам делать дальше?
– Никто из вас не относится серьёзно к эвотонам! – Айюми обвела всех присутствующих пристальным взглядом. – Вы посмотрите на себя со стороны: жалкое зрелище! Сколько раз я наблюдала злость, гнев и ненависть. Сколько раз я чувствовала агрессию и слышала ярость в голосе! Похоже, никого не беспокоит разрушающее воздействие отрицательных частиц на сознание… И ладно, если бы вы вредили только себе. Но как можно жить, зная законы мира, и наносить ему же урон?
Все стояли с отвисшими челюстями и внимательно слушали землянку, которая продолжала совсем спокойно, что выглядело диковинно:
– Причина ясна: преступное легкомыслие, свойственное всякому человеку. Но безобидный статус этого преступления вовсе не отменяет важного правила: несерьёзное отношение чревато серьёзными последствиями. Запомните навсегда!
Патриец снова присел возле дочки и крепко прижал её к себе, сощурив глаза от навернувшихся слёз.
– Прости меня, милая! Но почему – ты? Почему? – протяжно повторял он.
– Папа! – с теплотой раздалось в пространстве, и Вел ошарашенно поднял опущенную ранее голову, безмерно наслаждаясь услышанным словом, которое, возможно, он больше от неё никогда не услышит. – Я люблю вас с мамой! Очень сильно люблю!
