Лариса и Яр не слишком радуются, что их прервали, хотя муж искупает первое впечатление поцелуем. Не хочется от него отрываться, но с нами ребенок, очень любопытный ребенок, застывший с открытым ртом, так что…
— Как тебя встретили? — спрашивает подруга.
— Приветливо, — отвечаю честно.
Может, это и ее работа, но я думаю, подсуетился Яр, и еще свое дело сделало увольнение не ретивой администраторши. К тому же, на мне короткое белое платье от Андре Тан, в нем и простушка будет выглядеть дорого и стильно. Безупречное платье, единственное, для чего оно не походит — лазания по балконам.
Но подруга у меня без комплексов, принимает похвалу на свой счет и расплывается в улыбке по оба уха. Она даже ласково пытается потрепать волосы Егора и едва успевает одернуть руку до щелчка зубов.
— Какой… — на ее лице можно прочесть кучу эпитетов, кроме того, который она озвучивает, — …милый мальчик.
Милый мальчик клацает зубами еще раз, и подруга переключается на меня.
— Хорошо выглядишь.
— А ты просто великолепна.
На ней брюки со стрелками, красная блуза и коротенькая безрукавка — вот умеет найти на нашей толкучке вещи, созданные именно для нее. Это дар. Я же обычно ходила часами между рядами, а в итоге покупала то, что носили все.
— Мы вас отвлекли, да? — надеюсь, что начнут уверять, как они рады нашему приезду и что ничуть-то мы их не отвлекаем, и вообще…Но если Яр и хотел смягчить ответ, подруга его опередила вовсе не изысканной прямотой.
— Немного есть, — мнется она. — Мы, понимаешь, только подошли к самому главному… А может, кое-кому подстричься?
Егор пятится к двери, бросая на меня взгляды, как на предателя.
— Да нет, — говорю я, и повернув ручку, выпуская его на волю, — ему и так красиво. Лучше я маникюр сделаю. У вас какие сегодня скидки?
— У тебя зеленая карта, — улыбается Яр, и ничуть не сопротивляется, когда мы с его братцем уходим.
Повздыхав, что наращенные ногти мне не светят, выбираю французский маникюр. Егор выхаживает по салону, заглядывая в лица клиенток, рассматривает расчески стилистов и пробует на своих ногтях все оттенки лаков. Маникюрша дает ему жидкость для снятия, но, понюхав колпачок, он отшатывается так, что едва не наворачивается со стула.
— Если моя жена будет этим… пахнуть, — кривится, — я с ней разведусь!
— Если ты будешь так красить ногти, — киваю на его пальцы, — твоя жена сама подаст на развод.
Корчит недовольную рожицу — типа, как это? Со мной, отпрыском семьи Самарских, и разведется?
Лак подсыхает, а Яр и Лариса все еще в кабинете — так что мы с Егором предоставлены сами себе. Помню предупреждение мужа, что ничего нельзя есть вне дома, но надеюсь, продавщица газировки не числилась у него в любовницах.
Берем с Егором по большому стаканчику клубнично-бананового, усаживаемся на единственную уцелевшую лавочку неподалеку от салона и сидим, потягиваем и мурлычем время от времени. Кое-кто явно переоценил свои силы и уже не пьет, а булькает через трубочку. Все равно хорошо!
— Я вот думаю…
О, смотрю, мои фразы закрепляются в речи Самарских.
— Ну-ну? — беру кое-что из их арсенала.
— Как-то ты не очень похожа на провинциалку. Я имею в виду не внешне, потому что помню в какой одежде ты поначалу расхаживала… Но вот понимаешь…
— Пока не совсем.
— Для чего провинциалы приезжают? На заработки, верно? Вот если ты для этого приехала, как-то оно не сходится. Лежишь, пишешь, денег у моего брата не берешь на расходы, а ведь твои сбережения наверняка не растут. Вкладов-то нет?
— Хороший вопрос. Дай и я теперь подумаю.
И, действительно, начинаю анализировать ситуацию, возможно, впервые за последний год. Я приехала сюда вовсе не потому, что Лариса уже была здесь. Скорее, ее присутствие просто сыграло на руку. У нее квартира, одна из комнат была предложена мне по низкой цене, но даже если бы ничего этого и не было, я бы все равно приехала. У нас в городке с работой напряженно, но я здесь не из-за заработка. Я здесь живу. Так, как если бы жила у себя. За меленьким исключением, что родилась в другом месте, я — житель этого города.
Егор кивает, когда делюсь своими размышлениями, вроде бы да, понял, но ставит в тупик следующим вопросом:
— А почему ты ничего не делаешь?
И вот здесь я теряюсь, и газировка кажется горькой. Мои сомнения созвучны мыслям мальчика, он прав, за несколько дней я превратилась в паразитирующее существо… Я ничего не делаю… ничего…
И вдруг такой поток вдохновения и сил нахлынул сквозь горечь, что захотелось сорваться с лавки и побежать и начать делать, и прямо сейчас…
— Слушай, — поворачиваюсь к Плохишу, и он в моих глаза трансформируется в мальчиша-Кибальчиша, героя. — А ты прав. Как-то свадьба выбила меня из строя, плыву, куда вынесет, а ведь передо мной открылись такие возможности!
— Какие?
— Да все! — восклицаю в азарте. — За квартиру платить не надо, за еду тоже, одежда твоими стараниями обновилась, муж с работы уволил. В итоге у меня не болит голова о насущном и куча свободного времени, чтобы заняться тем, о чем я мечтала!
— Писать сказки? — тянет уныло, но кажется, погрустнел не от перспективы, что число моих сказок вырастет, а после намека о барбекю из моих сумок.
— Не только. В институте я пробовала себя в качестве копирайтера, ну статьи на заказ для сайтов — денег заплатили немного, но мне сама работа понравилась! Я на форуме копирайтеров зависала, говорят, со временем, можно вполне прилично начать зарабатывать. А если повезет устроиться в рекламное агентство…
— У Ярослава есть, — говорит мальчик.
— Что есть?
— Есть одно рекламное агентство, — усмехается. — Но вряд ли он возьмет тебя к себе на работу.
Я помню, муж недвусмысленно дал понять, что не рассмотрит мое резюме по блату, но я в его компанию пока и не мечу. Мне бы потренироваться на кошках, а уже потом приближаться к львам.
— А ты сказки куда-нибудь пристраиваешь?
— Да куда их возьмут?!
— Давай поспорим, что вот эту, про гнома, я сумею пристроить?
Смотрю на него, как на сокровище, и почти уже говорю «да», но вовремя интересуюсь, а что взамен? Не зря, кстати, потому что у Егора таки имеется условие.
— А взамен ты забываешь о смерти своих сумок.
Все-таки, задела его та ситуация, но ведь и меня тоже.
— Хм… давай так: не напоминаю.
— Хм… — копирует, — тогда я пристраиваю сказку на своих условиях.
— Каких это?
— Гонорар на двоих, не волнуйся.
— Какие условия?
— Сказка выйдет под моим именем! — смотрит так, словно подначивает начать драку. А я как представила, что скажет свекровь, увидев фамилию сына в желтой прессе, что не могу, задыхаюсь от смеха.
