- Чем же ему помешал нищий Кутепов?
- Пока мы этого не знаем. Но помешал и очень сильно, раз понадобилось вытаскивать графа из Швейцарии, чтобы прикончить его в Москве.
- Стоп-стоп! Можно было спокойно нанять киллера за "бугром", а не разводить всю эту канитель с переездом в Россию!
- Знаешь, сколько стоит тамошний киллер?
- Понятия не имею.
- Минимум пятьдесят тысяч баксов. А в Москве можно сговориться и за двадцать.
- Ну, если заказчик - из когорты, что ему стоит слегка переплатить?
- Ты прав. Он может в казино спустить большую сумму всего за один вечер. Но ты недоучитываешь психологический аспект.
- Какой?
- Заказчик считает, что граф и двадцати-то не стоит! Таким будет резюме?
- Заказчика надо искать в Москве...
- Верно.
- В когорте...
- Да.
- Он тесно связан с дипломатическим корпусом.
- Думаю, да...
- Жаль, что киллерам не предусмотрены командировки в загранку, например, во Францию.
- Чтобы встретиться с женой Кутепова?
- Да, думаю, она хорошо знакома с заказчиком, поэтому и рванула на родину!
- Там бы ты ее все равно не нашел. Она объявится только тогда, когда станет вдовой. Кстати, а что это ты размечтался о Франции?
- А что?
- Твой объект Кутепов, а не заказчик.
- А я как-то об этом стал уже понемногу забывать. Вот еще что... А Вадима-то они за что?
- Чтобы девочка посговорчивее была да научилась язык за зубами держать.
Присмотрись к детективу. Его заклеенные пластырем мочки ушей и отношение к нему девчонки как-то взаимосвязаны. А девочку, кстати, пока оставь в покое. Она, даже если захочет, ничем не сможет тебе помочь. После истории с Вадимом у нее сейчас, наверное, душевная депрессия...
- А чего она ждала от Вадима?
- Исцеления от страха. В его рисунке она увидела точный диагноз своего психофизического состояния. И произошла естественная подмена.
- Какая?
- Кристина решила, что если художнику известен диагноз, то он способен и на лечение болезни.
- А ведь Вадим действительно мог ей помочь, но почему-то не захотел...
- Не мог. Художник не врач. Он как рентгеновский аппарат. Он только высвечивает душу пациента, Но лечить ее не способен.
- Знаешь, Крестный, ты очень сильно изменился. Мне кажется, что сейчас встреча с тобой Кристине была бы очень полезной!
- Ошибаешься. Я, образно говоря, хирург, а ей нужен психотерапевт.
- Ну, и последний вопрос... Что тебе привезти?
- Себя.
- Я серьезно.
- Тогда идем ко мне. Если привезешь из того списка, который я тебе приготовил, хотя бы половину, буду очень рад!
КОРНОУХИЙ
Распрощавшись с Крестным, Принц отправился в "Центр", чтобы выяснять, есть ли в видеотеке когорта. На душе было легко. Влад думал о том, что, несмотря на все выпавшие на его долю испытания, он все-таки был счастлив.
Вокруг него было много замечательных, интересных людей, от которых он заряжался бодростью и оптимизмом. Один Крестный чего стоит!
"Мерседес" Принца обогнала "шевроле" и, помигав огоньками и замедляя ход, остановилась у обочины. Старицкому предложили остановиться. Проезжая мимо "шевроле", Влад увидел за рулем Корноухого и тоже подъехал к обочине.
Корноухий вышел из машины и стал прохаживаться по тротуару. Старицкому он не понравился. Весь его вид излучал высокомерие, будто он не нанятый детектив, а английский лорд. Корноухий не пошел к идущему навстречу Принцу, а, остановившись, поджидал Старицкого у чугунной решетки, отделяющей тротуар от проезжей части. Измерив взглядом рост Принца, Корноухий предложил:
- Поговорим?
- Давай.
На лице Корноухого промелькнула гримаса недовольства, вызванная панибратским словечком "давай". Корноухий спросил:
- Как дела у Вадима?
- А откуда ты знаешь, что его Вадимом зовут?
- Профессия у меня такая - все знать.
- Тогда зачем же спрашивать?
- Чтобы вы, прокручивая потом в своей памяти наш разговор, вспомнили, что первый вопрос, который я вам задал, был про здоровье Вадима.
- Вопрос был про дела.
- Ну, какие у него теперь могут быть дела!..
- С ним ты тоже разговаривал?
- Разумеется. До того.
- До чего?
- Как он заболел.
- Теперь "болеть" моя очередь?
- Делай свое дело и не суй свой нос куда не следует.
- Какое дело?
Корноухий, не отвечая, пристально смотрел на Принца и ждал, когда тот смутится. У Старицкого же, наоборот, взгляд был удивленно-наивный. И чем больше затягивалась пауза, тем большим становилось его удивление. Корноухий, ухмыляясь, напомнил:
- Я предупредил.
Корноухий развернулся, чтобы уйти, но Принц резко повернул его в прежнее положение:
- Невежливо уходить, не ответив. Какое дело?
- Я ответил.
- А я этого не понял. Поподробнее, пожалуйста.
- Убери руки.
Принц вырвал с корнем пуговицу из пальто, за которую он придерживал Корноухого.
- Убрал. Что дальше?
- Мы поговорим в другом месте.
- Поехали.
- Не сегодня.
- Что за странная у вас манера, что у тебя, что у твоей подопечной строить из себя невесть что?
- В одном предложении - четыре "что".
- И что?
- Пятое. Между нами пропасть. Генетическая пропасть, понимаете?
- Короче. Чего ты хочешь, козел? Провокация удалась. Резко выбросив руку, Корноухий нанес удар в челюсть Принца, Влад, выдержав удар, хотя запросто мог от него уклониться, тут же нанес ответный коленом в пах Корноухого. Тот скрючился от боли. Отдышавшись, детектив искоса взглянул на соперника. Было видно, что преподанный урок он оценил по достоинству. Высокомерие испарилось.
Теперь перед Принцем стоял обыкновенный человек с естественно-испуганной реакцией на все происходящее.
Старицкий отклеил с мочки уха послушно стоящего телохранителя лейкопластырь. На мочке не было шва. Принц отодрал пластырь и со второго уха.
Та же картина. Телохранитель был корноухим от рождения.
- Пудришь мозги хозяину? Меня, мол, пытали из-за твоей дочери, даже уши подрезали?
- Пудрю.
- И ты, мразь, будешь еще мне угрожать?
Принц схватил Корноухого за нос и сжал так сильно, что на белоснежную рубашку, ворот которой был скреплен алмазной булавкой, закапала кровь.
- Если Вадим умрет, то ты, мразь, тоже жить не будешь.
- При чем тут я? Это она... Кристина! Это графиня!
- Ах ты, отродье, кидаешь девчонку, которую должен охранять?! Я со школы ненавижу таких, как ты! Сядешь в мою машину.
Принц отпустил нос Корноухого, достал из его нагрудного кармана платок, вытер им испачканные кровью пальцы и бросил платок в лицо детектива. Тот торопливо поймал платок и, утираясь, пошел к "мерседесу".
- Машину свою закрой.
Детектив вернулся к своей машине и полез в карман за ключами. Внезапно он выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Принц нанес ему упредительный удар.
Очнулся Корноухий в машине Принца. Она стояла среди деревьев какой-то лесопосадки, но в черте города, потому что вдалеке были видны многоэтажные дома.
- После исповеди я отвезу тебя к твоей Машине. Начинай.
- Родился я...
- Меня твоя родословная не интересует.
- А что?
- Все, что связано с графом, с его дочерью и...
- С сыном?
- Нет.
Теперь Принц пристально смотрел в "невинные" глаза Корноухого. Тот не выдержал взгляда и отвернулся.
- Смотри в глаза.
Вздохнув, Корноухий выполнил приказ.
- Чтобы не исповедоваться несколько раз, сразу назови того, кто вручил тебе футляр с ампулой.
Глаза Корноухого испуганно заметались.
- В глаза, я сказал!
- Я не знаю, кого вы имеете в виду!
- Посмотри направо... Этот омут не имеет дна. Ты не знал, что в Москве есть такие места?
- Нет...
- Хочешь проверить глубину?
- Нет...
- Рассказывай.
- Клянусь! Я никогда в жизни не видел этого человека! Футляр лежал в моем абонентском ящике, где хранится адресованная мне корреспонденция. В футляре лежали микропленка и ампула. На микропленке была подробная инструкция, что мне надлежало сделать.
- Это было до того, как ты стал телохранителем графини, или после?
- До.
- Для кого предназначалась ампула?
- Не знаю.
- Что об этом говорилось в инструкции?
- Что мне позвонят.
- Позвонили?
- Да, по поводу Вадима...
- Ты видел рисунок?
- Нет!
Принц посмотрел на омут. Корноухий, перехватив этот взгляд, торопливо добавил:
- Один раз...
- Ты разглядывал его?
- Да, когда графиня спала.
- Подсыпал снотворного?
- Да...
- А теперь подробно и детально, не пропуская ни одной мелочи, что было на рисунке.
- На рисунке была изображена графиня в бальном платье, на ногах туфельки, в руке перчатки.
- Дальше.
- Все... Больше на рисунке ничего не было.
- Ты знаешь, мои знакомые говорят, что у меня не нервы, а канаты. Но не стальные же они. Я слушаю.
- Там, правда, больше ничего не было!
- Ты того человека... Большого человека... Боишься больше, чем омута?
