— И что думаешь? — помполит у командира патрульной базы был что надо, из бывших разведчиков. Говорят, иначе сюда бы не отпустили, потому пришлось на эту должность идти. Зато кадр ценный!
— Ночью как пить дать, попрут. Подтянут, ёптать, минометы и ударят. Под их прикрытием и полезут.
— Я тебя услышал, дорогой. Собирай группу, затемно уйдете. Только постарайся зря не рисковать.
— Понял, граников возьмем побольше.
— Товарищ капитан, — на входе в столовую возникла фигура старшего сержанта, — связь починили.
— Первый Юг Бате, прием, — пробасил Иевлев, услышав голос дежурного радиста в Бейруте. Как ни странно, но сейчас связь была отличной. Ни шороха, ни иных помех, так досаждавших им в течение последних двух суток. Через несколько секунд послышался бодрый голос подполковника Трошева.
— Батя Первому Юга. Как дела у тебя? Прием.
Так и хотелось крикнуть в ответ — «Как сажа бела!», но капитан благоразумно сдержался.
— Держимся. Но есть потери. И нам бы раненых вывезти хоть как-нибудь. Прием.
— Каком не получится, капитан, — вздохнул будущий генерал в эфире. — Погода нелетная и эта хрень еще минимум дня на два. Очень необычное явление природы, бывает тут раз в три года. Значит, так, капитан, слушай сюда. В твою сторону движется деблокирующая группа. Совместная, с танками и артиллерией. Они пока на выходе из гор застряли, но, думаю, к утру уже будут у тебя. Раненых эвакуируешь с ними, они затем к побережью, к французам двинут. Те молодцом, также держатся. Но им проще, с моря помогают. С танками сирийцев подойдет наша усиленная рота, тебя потом сменит. Люди свежие, введи в курс дела. Прием.
— Хорошая новость, Батя. Прием.
— Знаю, но ты не ведаешь каких это нервов мне стоило. Союзнички, блять, сирийские. Пинать под сраку их надо постоянно. Так что наши там вроде конвоиров, — на том конце «провода» засмеялись. Иевлев же удивился, сколько всего прямо в открытом эфире прошло. Видимо, его немое удивление уловил командир Миротворческой группы, уже развернутой в полноценную бригаду. — Первый Юг, чуешь качество связи? Сейчас хер кто нас подслушает или заглушит. Включили все-таки спецы нам новую станцию. Так что держись, помощь близка! Как только погода позволит, отправим к вам авиацию. Пернатые херовы, всепогодная у них, а летать некому! И это, «Гуси» у тебя там рядом, так что учти обстоятельство и людей береги. Отбой.
Капитан задумчиво передал трубку дежурному связисту и только сейчас обратил внимание на маленький ящичек, которого он еще утром не видел.
— Что это?
— Так новый шифровальный блок, еще две недели назад доставили, но только сегодня система заработала.
— Это поэтому связь такая хорошая?
— Так точно! — круглое лицо десантника расширилось еще больше от улыбки до ушей. — Глушили нас, товарищ капитан, очень плотно глушили. И техникой самой передовой.
— Вот даже как? — Иевлев задумался и огляделся, их маленький штаб был в сборе. Что-то подспудно зацепило капитана в последний словах Трошева. — Парни, кто что знает про гусей? Командующий сказал, чтобы их береглись.
— Ох, ты ж меть твою за ногу! — замысловато выругался самый старший среди них по возрасту помпотех. — «Дикие гуси» так называют наемников. Значит, решили не мытьем так катаньем нас урыть. Хуй наны им!
— Тогда понятно, откуда у них расчеты на безоткатки и минометы взялись, — протянул старший лейтенант Денисов, командир второго взвода. — Мы-то, грешным делом, подумали на сионистов.
— Ну счас они вместе с арабами в один окоп сядут!
— Так мутят же здесь?
— Так, то с христианами на севере. Нагличане тут, больше некому!
Иевлев пододвинул к себе планшет, ему еще боевое задание расписывать.
Остальные же офицеры, пока было время, шушукались.
— Но вот чего не пойму. Мы же с американцами вась-вас, парни вроде нормальные. Что же англичанам неймется?
— Плохо ты все-таки соображаешь дурень, — улыбнулся Скрынник. — Штатовцам попросту нельзя, мы же с ними в официальном договоре. Так они пока тех как расходный материал используют. Англосаксонское братство! Итог один — нам подосрать любой ценой. Ты вот чего, парень, не учитываешь — в лицо они нам всегда улыбаться будут, а нож для спины придерживать. Не друзья они нам ни с какого бока.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Все равно не верю, — молодой лейтенант, недавний выпускник Рязанского училища покачал головой, — такие приятные ребята, мы с ними пайками делились и вместе патрулировали, и пойдут нас убивать?
— Ты не помнишь, что эти милые ребята еще не так давно во Вьетнаме творили? И кстати, их же батальон там особо постарался. Те, кто тебе сейчас улыбается, вьетнамских женщин и детей сжигали в джунглях.
— Так вот и сжигали? — комвзвода три насупился.
— Не веришь, попроси Прахоревича лекцию провести. Он тебе и про Корею расскажет, и как они в ту войну целые города в Германии сжигали. Мирняк десятками тысяч просто для устрашения. Про «Огненный шторм» не слыхал?
— Нет.
— У меня дядька в Отечественную в авиации воевал, рассказывал, как они в Дрездене последствия американских бомбежек изучали. Это ведь именно нам прямое предупреждение было. Сегодня союзники, завтра они твой город сожгут, сестер твоих и мать. Так уж у них заведено.
— Не люди они, что ли?
Иевлев оглянулся, за импровизированной политбеседой следили уже многие. Сидевшие за столом штабисты, связисты и вестовой в углу. Прапорщик мужик грамотный, пусть молодёжи мозги прочистит!
— Это мы для них не люди. Они только себя любимых любят. Так уж устроена вера их и понятия. Расизм где придумали? Правильно, в Великобритании. Бабка у меня с нашего Севера. Рассказывала, что англичане в Гражданскую у нас творили.
— Они что, там были?
— Толя, ты в школе историю Гражданской войны учил? Мурманск и Архангельск захватили в восемнадцатом, — прервал связиста лейтенант.
— Точно! Ну, значит, квартировались они лагерем на Двине в селе бабкином. Как-то идет она утром за водой, около проруби стоят их военные и ребята с окраины. Заподозрили англичане, что те мол партизанам помогают. Разборка недолга, связали пацанов и в проруби утопили. Было им лет 14–15.
— Вот суки!
— Так что с нами они вести себя будут не лучше фашистов. Так уж воспитаны. За косой взгляд в их сторону убьют, а партизан также, как немцы будут вешать и деревни сжигать с детьми. Да что англосаксы, думаешь, культурные французы лучше? Совсем недавно в Алжире они почти миллион местных укокошили.
— Сколько? — присвистнул кто-то.
— Да вот столько! Полмиллиона только в концлагерях. Зачищали прямо деревнями, с женками и детками. Бывало и сжигали, как фашисты у нас в Белоруссии. Потому что это были для них не люди. Так, что пацаны, запомните и детям расскажите, какой край без советской власти по всему миру. Ну вы сами видели, что тут творится. Нищета, беспросветная жизнь и бардак.
— И не говорите! Я был на практике в Узбекистане, намного лучше люди живут. И женщины без паранджи ходят, и в школах дети учатся.
Иевлев же, написав в блокноте приказ, захлопнул планшет и задумался. Он уже не раз слышал, что люди из будущего больше всех ненавидят именно американцев. Да и, вообще, весь «свободный мир». Некоторые из его сверстников считали это «пропагандой», не особо доверяя спущенным сверху «заданием». Но надо же, вот и у них в роте есть люди, кто безо всякой лишней словесной шелухи все доходчиво объяснить могут. Где же тогда все их штатные пропагандисты? Почему на практически всех политзанятиях им беспросветную чушь в голову вбивают вместо нормальной беседы? Вон обычный технарь прапорщик лучше всякого партийного хмыря с высшим образованием мозги в правильном направлении поставит. Почему так?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну ладно хоть у него самого помполит отличный и офицер боевой. Хорошо бы, и его ночная атака прошла удачно. Иначе им потерь не избежать. Арабы знают, что ветер скоро прекратится и им не поздоровится, потому поспешат отработать вложенные в них деньги. Бойцы… Что бойцы? Вон их сколько будущих бегает по лагерям беженцев, наберут и обучат новых. Матерям же его русских солдат новых пацанов не привезут. По сердцу острой бритвой полоснули воспоминания о позавчерашнем нападении. Не постоянная бы бдительность миротворцев, потерь было бы намного больше. Но из первого взвода, что был в это время в патруле, целыми вышли немногие. Сука! Готовились, готовились, но все равно проспали!
