Солнце, продолжая едва заметно, но неумолимо ползти вперёд, полностью скрылось за горизонтом. Вот уже три периода сна землю освещала багряная заря, щедро раскрасив алым низко нависшие облака. С заходом солнца полностью вступила в свои права сумеречная осень. Деревья враз оголились. Вся зелень, лишённая тепла и света, моментально, как по команде, пожухла и опала, покрыв землю сплошным жёлтым ковром. Сухая листва шуршала под ногами, перекатываясь с места на место, гонимая дуновениями промозглого осеннего ветра. Погода портилась на глазах, словно только и ждала ухода дневного светила. Если совсем недавно было сравнительно тепло и сухо, то теперь постоянно лил дождь, превращая землю в сплошной кисель.
– Вечор, – деловито говорил Прохор в ответ на ругательства работников по поводу непогоды.
Зато стало понятно, почему хозяин торопил с постройкой навеса для заготовленных дров.
Как только настали сумерки, в снедальню повадились другие постояльцы, разительно отличавшиеся от ярмарочных торговцев. Эти приезжали верхами, по два-три человека, редко если по одному. При всех оружие. Самое разнообразное, от колющие-рубящего до метательного. А также скудный багаж всего остального. У каждого непременно доспехи в поклаже.
– Бродяги, ведуны, – таинственно шептал хозяин, уважительно и с трепетом посматривая в сторону недавно поселившихся двух мужчин, мирно жующих за дальним столом. – Никогда не расстаются с оружием. В нём их сила. Толку от умения, коль не защитишь им никого. А эти могут. Нечисть от них бежит, как от огня. Они носители доброго света во мраке зла.
Последние слова озадачили Стаса. Столько было в них искренней теплоты и высокопарной торжественности. Странно, с чего бы немногословный толстяк стал вдруг красноречивым рассказчиком. Но на этом, видимо, вдохновение Прохора иссякло, и он умолк.
Непринуждённо болтая с горожанами и постояльцами снедальни, Пырёв разузнал, что когда опускается ночная мгла, окутывая землю зимней стужей, отовсюду из своих убежищ выползает на волю нежить. В окрестностях селений появляются упыри, оборотни, и прочие твари, каких только может вообразить воспалённое кошмарами сознание. Ночная жизнь превращается в царство зла и холода. Будучи реалистом, поверить на все сто в эти истории Стас не мог. Считал их, если не сказками, то явным преувеличением. Не следовало, правда, забывать, что сейчас они не у себя на Земле. Это иной, абсолютно незнакомый мир, который только-только начал раскрывать свои тайны. И в нём возможны всякие чудеса.
Земляне уже общались с разными духами. Пырёв даже самолично пару волколаков пристрелил. Теперь вот ведуны, которые с тем самым мифическим злом борются. Живые и реальные. До сих пор знали только двоих, Юноса с Михайликом, считая тех просто воинами, владевшими частью каких-то сверхчеловеческих способностей. На поверку выходит, что у ведунов куда более узкая специализация. Но столь большое число этих борцов со злом поневоле рождало неутешительные мысли. Во-первых, те твари, о которых местные жители слагают ужастики, действительно существуют. Во-вторых, они очень опасны, и их чертовски много! Принцип «не поймёшь, пока сам не увидишь» как-то не хотелось применять к себе. И Стас пустился расспрашивать молчаливого Прохора о ведунах и о тех, кому они противостоят.
Попав под профессиональный прессинг опытного дознавателя, хозяин снедальни скоро сдался. Сбивчиво, через пень колоду, но выложил подробности ночной жизни. Рассказ сводился к тому, что пока солнце светит в небе, на земле господствуют добрые силы. Нечисть не терпит солнечного света и прячется в местах, куда не достают его лучи. А то и вовсе убегает от светила, скрываясь в преследуемой им темноте. Но стоит солнцу зайти, вновь наступает мрак. Под его покровом по земле растекается холодное зло, стремящееся погасить очаги жизни.
Проще говоря, приходит зима с её неизменными морозами, снегом и льдом. В такую-то пору самое раздолье для подыхающей от зноя нежити. Все её многочисленные представители, прятавшиеся до поры в укромных местах, покидают свои обжитые за лето убежища. Спешат побродить по родным просторам, ставшим пригодными для их обитания, в поисках вожделенной пищи. Жаль только, что предпочитают они еду, в которой теплится жизнь. А поскольку её самые большие скопления расположены в человеческих поселениях, туда и стремится нечисть. Для охоты она хорошо вооружена. Острые зубы, когти, мощная мускулатура. Но не только. У большинства ещё и разум, и присущее этим тварям своеобразное дьявольское волшебство. Так вот и живут. Летом партизанят в тени лесов и гор. Зимой же превращаются в настоящую неприятельскую армию, способную вырезать всё живое в целом поселении. Потому и городят люди стены вокруг своих жилищ.
Единственной силой, способной противостоять таким набегам, остаются ведуны, владеющие тайными знаниями. Они могут накапливать в себе солнечный свет. В минуту опасности разят ночных демонов этой энергией, которая действует на тех не хуже ядерного взрыва. Видя столь великую силу, способную оградить от нападок нежити, люди всячески обихаживают ведунов. Зазывают где одного, а где сразу нескольких пожить ночь в их доме, деревне, городе – где угодно, лишь бы защитить население от нашествия тёмных сил. Так и повелось. Перед наступлением ночи ведуны проходят по сёлам в поисках зимовки, предлагая народу свои услуги. Им никогда ни в чём не отказывают, везде принимая с должным уважением и почётом.
– А кто им платит-то? И сколько? – вдруг совсем рядом раздался голос Башки.
Только теперь Пырёв заметил, что тот сидит за его спиной и, навострив уши, внимательно ловит каждое слово. И когда успел подобраться?
– Дык, почитай, всё лето каждый житель сносит до князя нашего по пятаку. Он на деньги те и город содержит, и ведунов потчует.
Аркаша присвистнул:
– Общак, значит. Оно, конечно, раз пахан есть, то и общак должен быть. А где он собранные пятаки хранит?
– Не зарься на государеву казну, – злобно шикнул Стас, чтобы услышал только Башка. – Рылом не вышел.
– Что ты, что ты, – торопливо отмахнулся тот. – Я же понимаю. Это ж святое…
Алчный огонь, разгоревшийся было в его глазах, быстро угас. Пырёв так и не понял, серьёзно говорит Башка или только прикидывается.
Входная дверь с треском распахнулась, обдав помещение запахом дождливой улицы. Под порывами ветра заметалось пламя горевших на столе свечей. В пляшущем свете с трудом разглядели закутанную в мокрый плащ фигуру вошедшего. Пырёв насторожился. Гость выглядел угрожающе. Гораздо выше среднего роста. Массивные габариты занимали почти весь дверной проем.
Мужчина шагнул от входа и направился между рядами столов прямиком к Стасу. Лицо скрыто накинутым на голову широким капюшоном. С плаща стекает вода, отмечая на полу пройденный путь. При каждом шаге слышно приглушённое бряцание металла. Это натолкнуло на мысль, что мужчина вооружён.
Возле Стаса он остановился. Казалось, человек буравит его глазами. Пырёв ясно чувствовал этот давящий, пришпиливающий к месту взгляд, под которым стало чертовски неуютно. Лицо запылало. Поднявшись из-за стола, Стас повернулся всем корпусом и вопросительно уставился на гостя. Вроде как показал, что готов к беседе. Но тот, похоже, никуда не спешил, продолжая играть в молчанку.
Дистанция между ними пока безопасная. Чтобы нанести удар, для начала придётся сделать шаг. Хочется верить, что гость пришёл сюда не за этим.
– Ты Упырь? – раздался хриплый бас из-под капюшона.
Вот, чёрт. Стоило только раз Башке назвать его этим дурацким прозвищем, как оно уже прилипло, став популярнее родного имени. Где этот болван?
Аркаши за столом уже не было. Его словно ветром сдуло. Что за человек. При первом же намёке на неприятности взял и улизнул. Пырёв пожалел, что при нём нет оружия. Патроны, правда, давно кончились, но хоть бы мечи Кишенича сюда. Даже сабельки эти сейчас пригодятся. Вряд ли Аркаша убежал за ними. Этот принципиальный чистоплюй не прикоснётся к оружию, даже точно зная, где оно лежит.
Прохор вместе с Пиланьей и Марфой сгрудились у кухонного проёма и с опаской выглядывая оттуда. Глаза толстяка источали такую жалость, что Стас чуть не прослезился. Однако почти сразу понял, что хозяина больше беспокоит возможный погром, нежели участь бесценного работника. Его взгляд буквально кричал: «Пожалуйста, не здесь!»
И посетители разбрелись как назло. Помощи ждать не от кого. Остался Пырёв один на один с незнакомцем. Не самая плохая ситуация, если подумать. Всё лучше, чем драться в меньшинстве. Кто знает, чью бы сторону заняли ведуны.
Будучи опером, Стас привык во всём полагаться на себя одного. Жизнь научила, что нельзя слишком полагаться на чью-то поддержку. Как правило, в самый ответственный момент она не приходит. Вот и сейчас…
