— Я почти не знал отца. Да и мать тоже. Родители разошлись, когда мне было восемь лет. Меня почти сразу отправили в школу-интернат.
— Но…
— Незадолго до смерти он женился в четвертый раз. Его жена вряд ли удивилась, ведь и сама она увела его от жены номер три. — Он говорил рассеянно, отстраненно. И все-таки взял машину отца. Салли подозревала, что и часы у него на руке тоже отцовские. — Мать повторно вышла замуж через год после развода, — продолжал Александер, словно предчувствуя ее следующий вопрос. — Ее второй муж — дипломат; они разъезжают по всему миру. В последний раз я получил от нее весточку из Южной Америки. — Салли захотелось обвить его шею руками и крепко обнять. Так поступила бы ее мать. Так поступила бы и Риа, но ее эмоции так долго были под замком, что она не знала, как преодолеть барьер, который он воздвиг, исключая любые проявления жалости.
— Наверное, у вас это семейное, — заметила она, потому что надо было что-то сказать.
— Разъезжать мы любим. Но семьей никогда не были. — Он тряхнул головой, как будто отгоняя неприятные воспоминания, и отрывисто спросил: — Ну что, поедем?
— Я поеду впереди, а вы за мной.
— Хорошо.
Салли зашагала к своему микроавтобусу. Александер ждал ее у выезда со стоянки. Поравнявшись с ним, она опустила стекло и сказала:
— Если отстанете, встречаемся в Лонгберне.
Ей показалось, что он снова пойдет на попятный и предложит ей выпить чаю с ее финансовым консультантом. Возможно, так будет лучше.
— В Лонгберне? — повторил он. В его голосе слышалось только удивление. Он не искал повода отказаться. — Я думал, вы живете в «Хотон-Мэнор».
— Там живет моя старшая сестра. «Сладкий шарик» арендует помещение в бывшей конюшне. Никаких скидок за то, что мы родня, — добавила она, и вдруг у нее в голове будто зажегся свет. — У вашего отца была интрижка с Риа?!
Он не ответил. Ему не нужно было отвечать.
— Вот почему вы чувствуете свою ответственность за нее. Тогда с ним на яхте была она?
Александер покачал головой:
— Это случилось много лет назад, когда мои родители еще были женаты. Риа проходила в «УФГ» интернатуру. Молодая, хорошенькая, полная жизни… судя по всему, что мне известно, такие девушки нравились моему отцу.
— Он женился на ней? — ошеломленно спросила Салли.
— Нет-нет. Риа не из тех, кто умеет удержать мужчину. Она была слишком молода, слишком невинна и слишком влюблена, чтобы играть в такие игры.
Судя по всему, все кончилось плохо.
— Что произошло?
— Речь идет о Риа. Вам придется спросить ее саму. — Его спас гудок какого-то нетерпеливого гостя. — Мы перегораживаем выезд.
Салли обернулась, подняла руку в знак извинения и сказала:
— Если мы разделимся, езжайте через деревню, мимо луга. Примерно через сто ярдов, с правой стороны от пруда, увидите «Фронтон»… — Вспомнив, что название почти не видно с дороги, она добавила: — У входа розовые плетистые розы.
— Какая идиллия, — заметил он, явно жалея о том, что не отпустил ее с Греймом.
— Конечно, я ничего не гарантирую, но, если нам повезет, в холодильнике найдется пиво.
Александер следом за Салли въехал в ворота, заросшие кустарником. Крыльцо обрамляли плетистые розы; вся земля была усыпана лепестками, похожими на конфетти. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это осыпавшаяся краска. Нечего сказать, идиллия… На выцветшей вывеске у ворот надо бы написать: «Будь осторожен всяк сюда входящий…»
Ему в самом деле надо проявить осторожность. Зря он приехал в «Крэнбрук-Парк». Правда, там было хорошо. Ему понравилось работать вместе с Салли, слегка поддразнивать ее. Быть близко к ней.
Она затронула что-то в глубине его души, высвободила давнюю боль и полузабытые воспоминания. Есть только один человек, с которым он так откровенно говорил о родителях. Риа знает его историю и разделяет его боль. Но с ней все по-другому.
Берегись…
Салли объехала дом сбоку. Александер увидел следы прогресса; дверь гаража открылась с помощью электроники. Свой микроавтобус Салли поставила рядом с фургоном для мороженого, который он видел на сайте.
— Это и есть «Роузи»? Она в отличном состоянии.
— Купается в любви и ласке, — с улыбкой ответила Салли, проведя рукой по капоту фургона так же любовно, как гладила капот его «астона». — Возможно, вам кажется, что мороженое — ерунда, пустяк. Но «Роузи» изменила нашу жизнь.
— Судя по всему, вам долго придется об этом рассказывать, — заметил он, надеясь отвлечь ее от Риа.
— Да, но уговор есть уговор. Я расскажу вам о себе, если вы расскажете о себе. — Не дожидаясь ответа, она повернула за угол. — Мужайтесь!
Когда она открыла калитку, к ним бросилась собака. Салли отошла в сторону. Пес кинулся к нему.
— Малыш, лежать! Джели, держи его!
— Хороший песик! — Он нагнулся, чтобы познакомиться с Малышом. Судя по виду, среди его предков не обошлось без колли и пуделя. Косматая шерсть выглядела так, словно кто-то безуспешно пытался сделать псу химическую завивку. Александер погладил его по голове и выпрямился. — Ко мне, мальчик!
Салли у него за спиной буркнула:
— Невероятно!
Малыш послушно затрусил рядом с ним. К тому времени, как они дошли до задней двери, по пятам за ним шли уже три пса.
— Ой-ой!
— Что случилось?
— Если светит солнце, а дверь закрыта, значит, никого нет дома, — сказала она, доставая ключ.
Они вошли. На них лениво взглянул кот, свернувшийся в кресле в углу старомодной кухни. Такие можно было увидеть с полвека назад, а то и раньше.
Салли отлепила от дверцы холодильника записку и прочла вслух:
— «Бабушка слишком устала, чтобы готовить, поэтому мы ушли в паб». — Она протянута ему банку пива. — Сама должна была догадаться.
— У вас было много забот. — Он поставил пиво на место и взял бутылку воды. — Я за рулем.
— Обратно можете вернуться по берегу, пешком, — предложила Салли. — Отсюда до Риа не больше трех миль. Для вас совсем не расстояние.
— Да, но я ночевал у нее только вчера, потому что было уже поздно ехать еще куда-нибудь. У меня есть квартира в том самом готическом особняке, — он открыл бутылку и одним глотком выпил половину содержимого. — Итак, главный вопрос… Вы готовить умеете?
— Готовить? — повторила она, предчувствуя, что ей придется последовать примеру родственников.
Но, Александер вовсе не собирался делить Салли с другими. Она нужна ему вся, целиком.
— Кто-то обещал угостить меня домашней едой, — напомнил он.
— Как говорится, обещанного три года ждут… — Она посмотрела на него наполовину серьезно, наполовину шутя, и ему захотелось ее поцеловать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
