Двенадцатое декабря. Оливер Барретт IV в своем «бомбоубежище» перебирает пыльные фолианты на полках в поиске нужных прецедентов. Тоскуя по времени, которое уже не вернешь.
Если бы работа хотя бы отвлекала меня от раздумий. Но благодаря новоприобретенному умению самоанализа у меня не получается анализировать никакие внешние факторы. Вернее, я просто не могу сосредоточиться. И вместо дела «Майстер против штата Джорджия» изучаю себя.
А на работе в лифте играют рождественские мелодии, а у меня от них рождественская шизофрения.
В этом-то и проблема, доктор. (Это я сам с собой, но, поскольку уважаю свое мнение, обращаюсь к себе «доктор».)
Господь – как глава Суда Небесного – своей властью постановил:
Будь дома на Рождество!
К любым другим его заповедям я могу отнестись легкомысленно, но эту неукоснительно соблюдаю. («Слушай, Барретт, у тебя просто тоска по дому, так что, черт возьми, придумай уже что-нибудь!»)
Но, доктор, в этом-то и вся проблема.
Что есть дом?
(«Дом – это там, где сердце, конечно же. С вас пятьдесят долларов!»)
Благодарю вас, доктор. А если добавлю еще пятьдесят, вы мне ответите на вопрос: где же это мое гребаное сердце?
Это как раз то, чего я иногда не могу понять.
Когда-то я был ребенком. Я любил получать подарки и украшать елку.
Я был мужем и благодаря Дженни агностиком («Оливер, я бы не стала оскорблять Его чувства, говоря «атеист»!») Она приходила домой после обеих своих работ, и мы отмечали праздник вдвоем. Распевая не очень приличные вариации рождественских гимнов.
Что все равно много говорит о том, что такое Рождество. Вместе – значит вместе, и мы всегда были вдвоем в этот вечер.
На дворе полдесятого, осталось всего ничего времени, чтобы все купить к празднику – а я застрял на обочине жизни. Как вы уже поняли, у меня проблема. Праздник уже не отметишь в Крэнстоне, как все последние годы. Фил мне с радостью сообщил, что отправляется в круиз с «теми, кому за сорок» («А вдруг что-то да и получится?»). Ему кажется, что так всем нам будет легче. Но он уплывает, а я остаюсь в сухом доке своих проблем.
Так. Погодите. Приведем ход рассуждения в порядок.
Особняк в Ипсвиче, штат Массачусетс, где живут мои родители, претендует на звание моего дома.
Марси Биннендэйл, с которой мы вместе, когда она находится на расстоянии видимости, считает, что носки для подарков на Рождество нужно вывешивать в квартирке на 86-й улице.
Я хотел быть там, где мне не будет одиноко. Вот только каждый из этих вариантов, как мне казалось, решает мои проблемы только наполовину.
Придумал! Подобный прецедент с половинками уже был! Фамилия судьи, кажется, Соломон. А имя – по-моему, царь. Его судьбоносное решение вполне подходит и мне.
Рождество проведем с Марси.
Но в Ипсвиче, штат Массачусетс.
Ля-ля-ля, ля-ля-ля!
– Привет, мама.
– Как ты, Оливер?
– Отлично. Как отец?
– Отлично.
– Это замечательно. Я… по поводу… м-м… Рождества, – промямлил я в трубку.
– Надеюсь, на этот раз… – начала мама.
– Да, – немедленно заверил я, – мы будем. Я хочу сказать… м-м… Мам, можно со мной будет кто-то еще? Если… есть лишняя комната.
Я задаю совершенно дурацкие вопросы!
– Да, конечно, дорогой, – заулыбалась мама на том конце провода.
– Из моих друзей, – добавил я.
Прелестно, Оливер. А мама уж было подумала, что ты притащишь своего заклятого врага!
– Ах, – сказала мама, не в силах скрыть эмоций (не говоря уже о любопытстве), – это отлично.
– Она живет за городом, поэтому ей понадобится комната.
– Это отлично, – повторила мама, – это кто-то… кого мы знаем?
Другими словами: из какой она семьи?
– Я не думаю, что стоит из-за этого так суетиться.
Похоже, мне удалось сбить ее с толку.
– Отлично, – снова произнесла она.
– Я приеду утром перед Рождеством – Марси прилетает с Побережья.
– Ох!
С учетом моего прошлого, мама, похоже, не сомневается, что речь может идти и о Тимбукту.
– Хорошо, мы ждем тебя и мисс…
– Нэш. Марси Нэш.
– Мы ждем вас.
Взаимно. Я был рад – даже Лондон подтвердил бы, что вот это уже настоящие эмоции.
32
Зачем?
Так я представлял себе размышления Марси во время полета из Лос-Анджелеса в Бостон. На календаре было 24 декабря.
И то, о чем, как мне казалось, думает Марси, можно было выразить одним словом: «Зачем?»
«Зачем он пригласил меня познакомиться со своими родителями? Да еще на Рождество? Это должно означать, что у нас все так… серьезно?»
Естественно, мы никогда не обсуждали этих тем друг с другом. Но я почти уверен, что где-то там, на высоте нескольких тысяч футов, выпускница Брин Мора по имени Марси Нэш, сидя в кресле самолета, размышляла – какие мотивы руководят ее нью-йоркским сожителем.
Правда, она так и не спросила: «Оливер, зачем ты приглашаешь меня?»
И к лучшему. Потому что, если честно, единственное, что я мог бы сказать ей: «Не знаю».
Да, я совершил очередной импульсивный поступок – очень в моем стиле. Не спросив Марси, позвонил домой и договорился. Непонятно, какие мысли в этот момент были в моей голове. Хотя Марси была очень рада, когда я сказал ей.
А потом еще и так же импульсивно попытался обмануть себя, сказав самому себе: «Просто вместе с подругой встречаю Рождество. Ничего это не значит и нет у меня никаких «намерений»!»
Чушь собачья!
Оливер, ты ведь прекрасно знаешь, что значит, когда приглашаешь девушку познакомиться со своими родителями. Да еще на Рождество.
Да уж, это тебе не совместный поход на выпускной бал.
Теперь – то есть неделю спустя – аргументы казались неоспоримыми. Пока я ходил по терминалу аэропорта «Логан», повторяя круги самолета, в котором была Марси, перед заходом на посадку.
Так что же, Оливер, подобный жест может значить в реальной жизни?
Теперь, после нескольких дней размышлений я знал ответ. Брак. Супружество. Кандалы. Оливер, «не ты ль пробудил бурю сию»?
Получается, наша поездка в Ипсвич, по идее, должна успокоить мое бессознательное стремление получить благословение родителей – очередной моральный пережиток прошлого. И почему меня все еще волнует, что скажут мамочка и папочка?
Ты ее любишь, Оливер?
Господи, идиотское время для вопросов самому себе!
Неужели? «Да нет же, сейчас самый подходящий момент!» – кричит еще один внутренний голос.
Люблю ли я Марси?
Слишком сложный вопрос, чтобы на него можно было ответить просто «да» или просто «нет».
Тогда какого черта я так уверен, что хочу на ней жениться?
Потому что…
Пожалуй, это не очень разумно. Но почему-то мне кажется, что сама ответственность тут сыграла ключевую роль. Любовь рождается в ходе свадебной церемонии, как аппетит – во время еды.
– Оливер!
Первая же пассажирка в очереди оказалась той, о ком я думал. И выглядела потрясающе.
– Знаешь, я на самом деле соскучилась по тебе, милый, – произнесла Марси, а в это время ее руки блуждали по моей спине под пиджаком. Я прижимал ее к себе так же сильно, но от большего воздержался. Все-таки мы были в Бостоне. Потерплю, ничего со мной не будет…
– Где твой маленький саквояж? – спросил я.
– В этот раз он не такой маленький. Сейчас его досматривают, – подмигнула Марси.
– Ого! Нам предстоит показ мод?
– Обойдемся без крайностей!
Я обратил внимание на продолговатый пакет в ее руках. И предложил:
– Давай, понесу.
– Нет, оно хрупкое, – воспротивилась Марси.
– Так там твое сердце? – подтрунивал я.
– Не совсем, – ответила она, – просто подарок для твоего отца.
– Ах, вот как…
– Я нервничаю, Оливер, – сказала она.
Преодолев Мистик Ривер Бридж[66], мы совершенно увязли в предрождественской пробке на шоссе номер 1.
– Ах ты ж дерьмо! – выругался я.
– Что, если я им не понравлюсь? – ныла Марси.
– В этом случае после Рождества мы поменяем тебя на другой подарок, – пошутил я.
Марси надулась. Но даже при этом выглядела великолепно.
– Успокой меня, Оливер, – попросила она.
– Я тоже волнуюсь, – сказал я.
Вниз по Гротон-стрит. Въехать в ворота. И, наконец, попасть по длинной въездной дороге во владения Барреттов. Несмотря на то, что деревья попадались нечасто, тишина вокруг создавала атмосферу лесной чащи.
– Здесь так тихо, – сказала Марси. А, между прочим, могла бы отомстить мне за то, как я обозвал ее дом, сказав, что тут совершенная разруха. Но она была выше таких мелочей.
– Знакомься, мама, Марси Нэш, – представил я нашу гостью. Единственное достоинство бывшего мужа Марси заключалось в том, что он обладал великолепной фамилией – она звучала по-изысканному блекло и утонченно невыразительно.
– Марси, мы так рады, что вы приехали, – произнесла мама, – мы вас очень ждали.
– Я благодарна за ваше приглашение, – скромно ответила Марси.
