Которая не заставила себя долго ждать.
Они полезли из темноты, как фарш из мясорубки. Огромные, красные от крови (гранаты-то я кинул не зря), с зияющими, кровоточащими ранами на телах, но по-прежнему целеустремленные, рвущиеся к цели бескомпромиссно и безэмоционально, как могут это делать лишь биологические машины, управляемый чужой злой волей. Видимо, крепко разозлили мы подземного босса, который сейчас спал и видел, как бы побыстрей разделаться с обидчиками.
Но «побыстрей» не получилось.
Мы ударили в три ствола, и головы первых трех ктулху разлетелись на части, словно перезрелые арбузы. Лобовая кость этих монстров очень толстая, раза в два толще человеческой, но с десяти метров при множественных попаданиях из нарезного огнестрела не спасет ни толстый лобешник, ни невероятно быстрая регенерация.
Мгновенно умерших ктулху отбросило назад, на тех, кто бежал сзади. Задние, естественно, легко разбросали мертвые тела, но это слегка притормозило их бег. Соответственно, следующая тройка поймала мордами очередную порцию свинца – когда оружие пристреляно к определенным точкам, это не составляет особого труда.
И все повторилось.
И еще раз.
И еще.
Они пёрли, мы стреляли – до тех пор, пока перед входом не выросла гора трупов, жутко сокращающихся в агонии, будто невидимый кукловод все еще продолжал дергать их за невидимые ниточки.
А потом у нас закончились патроны.
Нет, мы меняли магазины, причем разная их емкость играла нам на руку до поры до времени – пока один перезаряжал оружие, другие поддерживали плотность прицельного огня, не давая тварям приблизиться. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, поэтому, когда очередной магазин опустел и я не услышал выстрелов рядом, то мне оставалось лишь одно – бросить на землю пустой автомат, одним движением перекинуть СВД со спины в руки и принять прыгнувшего вперед ктулху на штык – вернее, на клинок своей «Бритвы».
Он воткнулся точно в заросли щупалец на морде мутанта, что для того точно не фатально. Целил-то я в глаз, но стрелять из винтовки и орудовать ею на манер копья есть далеко не одно и то же.
Краем глаза я заметил, как мутант заносит надо мной когтистую лапу…
«Вот сволочь!» пронеслось в моей голове, после чего я чисто рефлекторно нажал на спуск, хотя и не собирался этого делать. Просто не спец я по штыковому бою и даже не подозревал, что так можно воевать с мутами.
Оказалось, и так можно.
Ктулху сорвало со штыка – вероятно, пуля прошла через мозг, потеряла часть энергии и, ударив в мощную затылочную кость, не смогла ее пробить. Зато этой энергии хватило на то, чтобы сбросить с клинка «Бритвы» моего несостоявшегося убийцу. Правда, его тело все еще сохранило инерцию атаки, и ктулху принялся заваливаться на меня. Поэтому пришлось снизу вверх треснуть его прикладом СВД куда-то в район подбородка – а вернее, в гущу щупалец, прикрывающих тот гипотетический подбородок.
Получилось. Хоть «борода» из щупалец и смягчила удар, но все равно голова ктулху запрокинулась назад, в результате чего монстр грохнулся на спину. Я же нацелился своим штык-ножом в следующее чудовище…
Рядом неистово бился Дегтярь. Ближайшему ктулху он сунул в раззявленную пасть горячий ствол пулемета, после чего дал последнюю короткую очередь. Затылок мута взорвался фонтаном из мозгового фарша и костяной крошки. Ктулху замер, словно пытаясь сообразить, что же произошло. Но соображать больше было нечем, поэтому мут медленно завалился вбок, недоуменно глядя прямо перед собой стремительно затухающим взглядом.
– Мачете дашь? – выдохнул бывший полковник, оставшийся без оружия.
– Возьми сам! – рыкнул я. Ну реально не было у меня времени доставать-протягивать оружие, позаимствованное у мертвого сталкера.
Дегтярь все понял, бросил пустой пулемет, рванул у меня из-за пояса мачете. Но мне уже было не до него. На меня как раз бежал новый кровопивец, угрожающе топорща свои когти и щупальца.
Я выстрелил дважды, после чего сделал быстрый, длинный выпад, ткнув монстра в горло «Бритвой». И полоснул влево.
Получилось эффектно, кровь из перерубленной артерии хлестанула фонтаном. Но я уже понимал, что монстра не остановить, несмотря на то, что я пулями вышиб у него глаза. Эти твари и на нюх, и на слух охотиться могут запросто, чем по ночам и занимаются. И живучесть у них поразительная. Миг – и длиннющие когти вонзятся в меня с двух сторон…
Помог Дегтярь. Подскочил сбоку, рубанул по располовиненной шее ктулху… Получилось эффектно и эффективно. Голова монстра подпрыгнула на плечах – и упала мне под ноги, раздосадованно молотя щупальцами по траве, красной от крови. А ее хозяин сделал еще один шаг вперед, после чего с размаху рухнул на наш многострадальный автомобиль, пачкая борт кровищей.
Я понимал, что биться с толпой ктулху врукопашную – дело гиблое. Сейчас нам с Дегтярем просто повезло. Монстры вывалились с темноты на свет и еще не до конца вкурили ситуацию. И, поскольку их спящий босс наверняка во сне анализирует ситуацию, остальные поступят осмотрительнее. Не будут бросаться грудью на отточенные клинки, а выйдут спокойненько из своего подземелья, окружат нас не торопясь, после чего бросятся разом…
И тут случилось неожиданное.
Словно комок кипящей ярости, вперед выпрыгнул Фыф. В одной лапе автомат, во второй – мой «Сталкер», свистнутый у меня из-за голенища так ловко, что я и не заметил.
– А-а-а-а, суки!!! – заорал шам, поливая высунувшиеся из темноты красноглазые морды пистолетными пулями, не особо эффективными против самых страшных монстров Зоны. – Тваррри, мля!!! Мать вашу душу! Муфлоны убогие! Козлы щупальцемордые! С кем лицевыми отростками мериться вздумали? Да я щас вас, уроды лысые, как щенков уделаю! И петуха вашего крылатого, босса хренова, порву как грелку и без водки схомячу!
Мутант топырил щупальца, размахивая автоматом и ножом, кидаясь на ктулху, застрявших в дверном проеме, как моська на слонов. И такая лютая ненависть расходилась от него волнами, что даже нам с Дегтярем немного не по себе стало. Очень захотелось просто уйти, причем быстро и как можно дальше от этого источника ярости, причем направленного не на нас.
Это было не страшно, нет. Страх – порождение сознания. А тут было что-то другое, первобытное, идущее из далеких пещер каменного века, где наши общие с ктулху предки очень боялись гнева неведомых богов, порожденных воображением волосатых шаманов. И сейчас этот концентрированный гнев бил адресно, по древней памяти предков, закопанной в далеких глубинах подсознания, сохранившегося у ктулху даже после ужасных мутаций.
И монстры дрогнули. Хотя, наверно, не они, а тот, кто управлял ими. Дернулся во сне, увидев кошмар с одноглазым источником первобытной ярости – и решил не связываться. А может, просто счел, что и так много слуг порублено-покрошено и рисковать оставшимися нет особого смысла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
