– Не под этим именем. Тогда он называл себя Стерлинг, в те времена, когда работал у нас. Мы уволили его несколько лет назад...
– По какой причине?
– За подделку в отчетах.
Я раздавил сигарету и спросил:
– Я могу задать вам один вопрос, мистер Липкин?
– Конечно.
– Вы произвели проверку описи поземельной собственности, о которой вам говорил Або?
– Да. Четверо моих служащих потратили на это целый день.
– А что означает: эстакада № 15, на полдороге по направлению на восток, в секторе 40, зоне 63 Аннекс, Гауванус Ви?
– Это касается участка земли, приблизительно с полгектара, которая принадлежала некогда фирме Эгана. Там расположены и основные строения фермы.
– И кому это все принадлежит?
Улыбка Липкина стала откровенно насмешливой.
– По правде говоря, боюсь, я не смогу назвать настоящего владельца поместья.
– Почему? Скажите об этом инспектору Греди.
– Потому что он есть и его нет. Я говорю о настоящем владельце земли. Я сам лично проверил все акты передачи и наследования и должен признаться, что вследствие ошибки, вкравшейся в запись, сделанную в 1879 году, собственность, о которой идет речь, оказалась приписанной владельцу соседнего участка. И до сего времени об этом никому не было известно.
– Значит, в действительности эта земля никому и никогда продана не была?
– Нет никаких доказательств, что эта сделка была совершена.
– Другими словами, это поместье принадлежит наследникам Эгана?
– Вне всякого сомнения!
– И какова стоимость этой земли?
Мистер Липкин почесал лысину и откровенно рассмеялся.
– Это трудно сказать, мистер Стен, но как представитель адвокатской фирмы «Эрис», я был бы счастлив иметь клиентами наследников Эгана, не считаясь ни с какими затратами и трудностями, связанными с восстановлением их законных прав.
Я повернулся к Греди.
– Как, по-вашему, инспектор, дело теперь прояснилось?
– Похоже на то, – признался он. – Если бы Пат перестала существовать, все ее права перешли бы к Ирис.
Он потряс мою бляху и протянул ее мне. Я небрежно сунул ее в карман.
– Благодарю вас, сэр.
И тут же взял Пат под локоток, ощутив тепло ее тела.
– Теперь все, моя любовь. Давай исчезнем отсюда и направимся в наше гнездышко.
– Но послушай, Герман, есть еще целая куча вопросов, – запротестовал Джим.
Я выложил ему все одним духом.
– Хорошо, если ты такой нетерпеливый. Симон убил Ника Казараса, а Хоплон – Симона. Ивера Парка пристрелила Ирис, но случайно. Перед смертью Парк успел застрелить Ирис, но уже не случайно. Ирис пыталась убить и меня, но у нее сорвалось. Ну, про Свенсона все понятно. Что тебе еще надо? Чтобы я все завернул в пакет и перевязал красивой ленточкой?
Джим рассмеялся.
– О'кей, Герман, убирайся. Полагаю, теперь мы справимся и без тебя.
Я вышел вместе с Пат в ночь, которая пахла весной. Спустившись вниз, я заметил, что она плачет.
– Забудь про все, моя любовь. Будем вести себя так, будто ничего не случилось.
Отойдя на несколько шагов в сторону, я снова приблизился к Пат и снял шляпу, как будто мы встретились впервые.
– Добрый вечер, малютка!
Глаза у Пат заблестели, как звезды на ночном небе после освежающего дождя.
– Вот как, полиция! Салют, дружок!
Она протянула мне губы. И это был долгий поцелуй, без пыла, но полный нежности. И мы поняли, что любовь не ушла от нас. Она существует и всегда будет существовать, пока мы живы.
А потом мы уселись в машину и направились домой.
Примечания
1
Имеется в виду война, которую вели североамериканские штаты с южноамериканскими рабовладельческими штатами за освобождение негров от рабства (1861-1863).
