Сразу после операции Кирсанов с отрядом вернулся на базу. По заведенной в давние времена традиции все вместе обедали, обсуждали детали задержания. Сразу же учитывали и прорабатывали ошибки.
— Без единого выстрела обезвредили, — довольно заметил Бек. — Хорошая работа, пацаны.
— А что теперь будет с Резой? — задумчиво поинтересовался Асисяй. — Вот мы взяли его. А назавтра он окажется в Душанбе, а послезавтра, передав кому следует барашка в бумажке, вернется в Лозанну. Вот так мы ловим преступников, Бек, а что потом? Взятки чиновников и ушлые адвокаты нивелируют нашу работу.
— Всех не выпустят, — ощерился Кирсанов. — Но вроде Резу заберет Интерпол.
— Так в Швейцарии тюрьмы, как у нас санатории, — пробурчал Крепс.
— Это наша работа, пацаны, — усмехнулся Кирсанов. — Мы ее делаем хорошо. Это главное.
Домой он возвратился поздно и, зайдя в спальню, оторопел. Жена лежала на кровати, свернувшись клубочком, и ревела.
— Что случилось, Санечка? — отрывисто поинтересовался он, стаскивая с себя тонкий свитер и отбрасывая его в сторону.
— Ты мог бы позвонить после операции, — прошептала она. — Я же тебя просила. Я волновалась.
— Нет, — мотнул головой он. — Я не могу тебе звонить с работы, а тем более во время или после операции. Считай, что я хирург! Никто не требует к телефону врача, вырезающего аппендицит или делающего трепанацию мозга.
— Ладно, — передернула плечами Санька и, отвернувшись от мужа, снова уткнулась в подушку.
— Что-то еще? — осведомился Кирсанов, чувствуя себя беспомощным от слез жены.
— Нет, — мотнула кудряшками Александра. — Все хорошо. Очень. Аж закачаешься, — едко бросила она, сложив губы в упрямую складочку.
— Сань, — душевно попросил он. — Ты или скажи, в чем дело, или не дуйся. Я не в передаче «Поле чудес», отгадывать по повороту ушей не умею.
— Зойка-Зайка стибрила у меня тексты. Несколько штук. Они в облаке болтались. Я, пока болела, не заметила. Сегодня опять пост про плагиат пришлось написать. Вот только это ничего не дает, Сережа.
— Мои программисты все проверили. Пароли ты меняешь регулярно. Вирусов нет. Никто ничего понять не может. Ну не храни ты тесты в облаке. Храни на флешке. Хочешь, защищенную подарю?
— Подари, — вздохнула Александра. — Но мне удобно на ноутбуке набрать, потом в облако отправить и со смартфона опубликовать.
— Пользуйся электронной почтой, — проворчал он, стягивая штаны.
— Они все равно пропадают, — пожаловалась Санька. — Я раньше в почте в черновиках оставляла. Потом на облако перешла.
— Значит, есть у нее твои пароли или она их подбирает. Но мои парни смотрели, с чужих устройств никто не заходил.
— Я ничего не понимаю, Сережа, — всхлипнула Санька. — Что за неведомый хакер, если его твои спецы обнаружить не смогли! Если искали, конечно, — вздохнула она.
— Когда я отдаю приказ, то точно знаю, что его выполнят. Вон двое любителей пожрать уже сидят на губе, — пробурчал он. — Из-за их разгильдяйства пришлось сегодня маски-шоу устраивать. Теперь по Москве разговоры пойдут. А в нашем деле лучше, чтобы никто ничего не знал.
— Кристина звонила, — кивнула Санька. — Они с Камилем вместе. Думают удрать из Москвы. Родственники с обеих сторон житья не дадут.
— Интересно, куда они могут уехать? — хмыкнул Кирсанов, забираясь под одеяло.
— В Китай, — пробормотала Санька и полюбопытствовала настороженно: — А ты поужинать и принять душ не желаешь?
— Я на базу потом поехал. Кушали с пацанами, тренировались… А после спарринга, сама знаешь, несет как от козла.
— Я пока не могу привыкнуть, что ты можешь есть, спать, купаться на неведомой базе. Или это имя такое странное?
— Шутишь? — усмехнулся он, обнимая ее. Санька прижалась к мужу и осторожно втянула воздух. К сводящему с ума запаху чистого тела не примешивались никакие отдушки.
«Он же не идиот, чтобы женскими духами обливаться или благоухать чужим шампунем. Ничего никогда не докажешь, — царапнул коготок недоверия. — Можно не ночевать дома, не брать трубку, когда звонят, а потом все свалить на дела государственной важности», — беспомощно вздохнула Александра, чувствуя, как язык Кирсанова сминает ее рот в поцелуе.
— Санечка моя, — прохрипел он, чуть отстранившись, — весь день о тебе мечтал.
Она чмокнула его в подбородок, потом в ключицу. Ее губы прокладывали дорожку по его груди, а острые ноготки царапали плечи и спину. Подушечки пальцев скользили по бархатистой коже.
— Сережа-а, — тихо позвала она, когда муж одним движением уложил ее к себе на грудь. — Хочу тебя, — пробормотала Санька чуть слышно. — Уже больше недели воздерживаемся…
— Тебе нельзя, — глухо простонал Кирсанов. — Виленский сказал, что полный покой. Я и сам хочу, аж зубы сводит, — просипел он. — Но дисциплина прежде всего. Иначе лечение насмарку.
— Профессор имел в виду совсем другое, — проворковала Санька, да еще ладошкой по груди погладила.
— Нельзя, Санечка, — мотнул головой он, осторожно укладывая ее на постель, и, нависая сверху, поцеловал в лоб. — Спи, малыш!
От такого обращения Саньке хотелось взвыть.
«И даже не скажешь ничего. Не придерешься! — подумала она. — Где был? Что делал? Кристина еще в полдень позвонила, а товарищ генерал до позднего вечера по базам шарахался».
— Хорошая у тебя работа, — пробурчала Александра, отворачиваясь. — Ночуй где хочешь, а жене можно лапши на уши навесить. Мол, операция, дорогая, — хмыкнула она. — Удаляю клиенту геморрой в походных условиях…
— Александра, — добродушно рыкнул Кирсанов. — Ты меня ревнуешь, что ли? — хохотнул радостно.
— А если и так! — вскрикнула она, усаживаясь на кровати. — Ты отговариваешься общими фразами, ел где-то, купался тоже не дома! Что мне думать! — прошипела она.
— А ты думай обо мне. Но не подозревай, ладно? — душевно попросил Кирсанов. — Я же только тебя люблю, Санечка. Зачем мне чужие бабы? Я измену ни в каком виде не приемлю. Понимаешь? Даже когда холостой ходил, с замужними не хороводился. Ни к чему другому мужику рога наставлять.
— У тебя правда никого нет? — прошептала она, устраиваясь в кольце его рук.
— Как это никого? — улыбнулся Кирсанов, приподнимая подол ночной сорочки. Санька охнула от такого признания. В голову полезли всякие нехорошие мысли, когда муж жене рассказывает о своих похождениях. Делится впечатлениями о любовницах.
«Кирсанов не похож на гуляку», — пресекла глупые страхи Александра и воззрилась на мужа немигающим взглядом.
Генерал-майор Кирсанов ухмыльнулся, словно мальчишка, и, ущипнув жену за нос, повторил:
— Ну как это никого, Санечка! У меня ты, Алексей, сестры. Вон тетя Валя к нам переехала. Целый колхоз «Ядрена кочерыжка».
Санька захихикала, пряча лицо на груди мужа, а потом упрямо поинтересовалась:
— Тогда почему ты меня не хочешь?
— Ну что за баба настырная! — прорычал не сдерживаясь Кирсанов и, ухватив жену за запястье, пристроил ее ладонь на вздыбленный член, норовящий выпрыгнуть из боксеров.
— Сережа-а, — позвала нахальная женщина. — Давай, а? Что же добру пропадать! — и подскочив, оседлала Кирсанова. Да еще и пятками в бедра уперлась. Кирсанов зачарованно наблюдал, как Санька насаживается сверху, потом ерзает, принимая его полностью.
«Я, конечно, призываю жену не ревновать, — любуясь колыхающимися в такт Мартой и Бертой, мысленно заметил Бек. — А сам даже представить не могу никого другого рядом с ней. Любому голову откручу, — про себя пообещал он и тут же охнул от неожиданности, когда его член Александра сжала внутренними мышцами. — Где ж ты так научилась?» — чуть было не ляпнул Кирсанов и одним движением перевернул жену на спину. Навис тенью и, вбиваясь по самые яйца, проскрежетал, будто раненый зверь:
— Ты моя, Санечка! Только моя!
Глава 15
Санька млела в объятиях мужа. Кирсанов устроил ее башку у себя на груди, да еще ладонью придерживал. Александра лениво провела рукой по крепкому мужскому плечу, потом прошлась по груди и, потянувшись, поцеловала мужа сначала в подбородок, а потом в губы. Тихо и нежно, будто бабочка крылышком коснулась. Сергей Юрьевич не заставил себя ждать. Впился в губы жадным и требовательным поцелуем и снова, словно не было никакого яростного и страстного забега, навис над женой.
