У меня отвисла челюсть.
— В смысле?
— Из тебя так себе лгунья, — добавила Зои.
Я хмуро посмотрела на нее.
— Извините, но я обманула многих пограничных агентов и различных сотрудников тайной полиции в коммунистических странах.
— Мы твои подруги, — сказала мне Стелла. — Мы лучше знаем тебя.
— И ты изо всех сил старалась не говорить об этом человеке и даже не смотреть на него, — вставила Ясмин, прежде чем схватить картошку. — Не говоря уже о том, что ты послала принца, ты ни слова не сказала ни о каком другом мужчине, и думаю, что это самое долгое твое пребывание в стране.
Я прикусила губу.
Да кого я обманывала?
Они многое видели. Почти все. И они не осуждали меня и не злились за то, что я держала это в секрете.
— Он тебе нравится, — заметила Ясмин.
Тяжесть этого замечания поразила меня.
— Нет, не нравится, — возразила я инстинктивно. — Мне нравится трахаться с ним, — поправила я.
— Хорошо, так расскажи нам, — предложила Зои.
Я уставилась на нее.
— Что рассказать?
— Про секс. — Она откинулась на спинку стула. — Хотя он не в моем вкусе, мне интересно знать, каков он в спальне.
Мои руки резко вспотели. Я не скромница, когда дело касалось секса. Каждая из этих женщин слышала все грязные подробности моих предыдущих сексуальных похождений. Ничто из сказанного не могло их шокировать.
За исключением слов о том, что я влюблена в Карсона.
Тогда я получу достойную реакцию. И больше не смогу спрятаться от правды. Тогда это станет нечто серьезным, а я так не хочу.
— Я бы сказала вам, — небрежно отмахнулась я от них, прежде чем сделать глоток своего напитка, — но тогда мне придется вас убить. — Я постучала себя по носу. — Это совершенно секретно.
Каждая девушка наклонилась вперед в своем кресле.
— Хорошо, ты правда ничего не расскажешь нам о его члене и его извращениях? — спросила Стелла. — Я рассказала вам все о Джее.
— Это была твоя инициатива, — ответила я. — Плюс, ты была обязана поделиться этим дерьмом. Это достойно романа. Нам с Карсоном нечего романтизировать. Мы занимаемся сексом. Я все вам рассказала. И можем двигаться дальше.
Каждая из них окинула меня проницательным взглядом.
— Хорошо, — в конце концов заявила Зои.
Ясмин и Стелла уставились на нее, разинув рты. Зои, как известно, не позволяла спящим собакам лежать.
— Она хочет держать это под замком, пусть держит, — пожала плечами Зои.
В тот момент я никогда так не любила свою подругу, как сейчас.
Остальная часть позднего завтрака прошла так же, как и предыдущие, и хотя груз лжи спал с моих плеч, я все еще чувствовала тяжесть от правды, которую отрицала сама.
Я пошла к Карсону после завтрака, отправив ему сообщение, чтобы он знал, что теперь может рассказать Джею о нас.
Не знаю, порадовала ли его эта новость, он просто ответил: «тащи свою задницу ко мне домой».
И сказал, что собирается заняться серфингом, и я должна подождать его.
Серфинг.
Мы трахались несколько месяцев, но я не знала, что он занимается серфингом. Да, он жил прямо на пляже, и это были одни из лучших волн в округе, но Карсон не произвел на меня впечатления серфера.
Мило и интересно. К тому времени, как я приехала, он все еще был в воде, и хотя идея понаблюдать, как он выныривает из воды, казалась заманчивой, я поняла, что не была у него дома одна с тех пор, как однажды вломилась.
Тогда я подумала, что шпионить неэтично. Теперь, когда мы спали вместе, я решила, что имею на это право.
Сначала осмотрела книжные полки. Они занимали целую стену с камином посередине. На каминной полке стояли свечи, фотографий не было. Нигде в доме не было никаких фотографий. Это я заметила. Наверное, у него не было никого, с кем можно было бы сфотографироваться. Отец убил мать. Карсон убил отца. Насколько мне было известно, у него нет ни братьев, ни сестер. И я сомневалась, что у него есть какая-то большая семья, которой было на него наплевать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У него нет друзей, кроме Джея, и их связь была слишком сложной, чтобы классифицировать ее как дружбу, где они позировали бы для селфи.
Мне это не понравилось. Что у Карсона нет никаких фотографий. Весь мой дом был увешан фотками. Из приключений, с подругами, с родителями. Я велела распечатать фотографию с вечеринки Стеллы и повесить ее над камином в моей гостиной.
Карсон заслужил фотографии, воспоминания, разбросанные по всему дому.
Мои пальцы скользили по корешкам книг. Много автобиографий, книг по психологии. Затем мой палец остановился на книге с заметно потертым корешком.
«Герцог и я».
Я ухмыльнулась, увидев бесчисленное множество других исторических романов, уютно устроившихся между всеми этими крутыми книгами.
— Вина, дорогая? — Голос Карсона меня не удивил, так как я слышала, что он поднимался по лестнице. Я просто была слишком заинтригована, чтобы обернуться.
— Определенно, — сказала я ему, снимая книгу с полки. — Может быть, почитаем вместе.
Я повернулась со злой ухмылкой на лице, размахивая книгой с мускулистым мужчиной, вцепившимся в женщину в платье.
— Я читала эту, и она особенно дерзкая. Одобряю, — поддразнила я.
Карсон, со своей стороны, не выглядел пристыженным. Ни капельки. Уголок его рта приподнялся.
— Они мне нравятся, — просто сказал он.
Вот и все. Мой крутой, бывший шпион и злодей любил исторические романы.
Я чуть не сказала это вслух. Когда он пересекал комнату с двумя бокалами вина в руках, ухмыляясь мне.
Слова клокотали у меня в горле, отчаянно пытаясь вырваться. Я никак не могла больше сдерживать их.
Я даже открыла рот, готовая выложить все, пока он не подошел достаточно близко, чтобы я могла сосредоточиться на его торсе. Или, точнее, на его груди. Он был без рубашки, в шортах, низко спущенных на бедра, демонстрируя пояс Адониса и невероятно идеальное телосложение.
— Боже мой, — выдохнула я, уставившись на татуировку, и легкое покраснение вокруг нее.
Видимо, сделана недавно. И он только что вернулся с океана. У меня нет никаких татуировок, но я была почти уверена, что нельзя заниматься серфингом в тот же день, когда набиваешь татуировку. И он сделал ее сегодня, потому что я была с ним прошлой ночью. Я видела каждый дюйм его обнаженного торса. Нигде ничего не было. Много шрамов, да. Но на его левой груди не было татуировки с надписью «Рен».
— Пожалуйста, бл*дь, скажи мне, что это какая-то шутка.
Выражение лица Карсона было ровным.
— Я, по-твоему, комик, дорогая? — сухо спросил он, протягивая мне стакан.
Я хотела переключить свое внимание с его груди на лицо, чтобы нахмуриться, но мой взгляд был прикован к тату.
— Нет, — отрезала я. — Ты не производишь на меня впечатления какого-то комика. Но ты кажешься достаточно здравомыслящим, а здравомыслящий человек не будет набивать чужое имя на своей коже, если он знает вышеупомянутого человека всего несколько месяцев. — Мой голос стал немного пронзительным в конце, но я ничего не мог лас собой поделать.
Карсон поставил бокалы на кофейный столик, затем подошел, чтобы убрать волосы с моего лица, и я позволила ему это сделать, потому что все еще была в состоянии шока.
— Ты сама сказала, — сказал он. — В первую ночь, когда я трахнул тебя, ты сказала, что после этой ночи я захочу вытатуировать твое имя на своей коже.
Я уставилась на него, все еще пытаясь найти на его лице намек на шутку.
Ничего.
— Да, и я человек, склонный к чрезмерному преувеличению, что ты, несомненно, уже знаешь. Одна из немногих вещей, которые ты узнал обо мне, потому что мы знакомы всего несколько месяцев, — пролепетала я.
Выражение лица Карсона было относительно мягким на протяжении всего этого обмена репликами, если не сказать слегка удивленным, но теперь его глаза сузились, а выражение лица потемнело.
