об убийствах в Хмелевске – Борис ухитрился обработать слухи и те крохи информации, что смог добыть, в интригующую завязку, способную заставить читателя ждать продолжения.
Не став перечитывать, Нифонтов закрыл блокнот и неверными шагами направился к кровати, рухнув на которую мгновенно уснул, провалился в забытье.
Глаза открылись сами собой около двух часов дня. Сквозь шторы пробивались лучи солнца, и Борис зажмурился. Ощутив голодные спазмы, он лениво выбрался из постели, принял душ и, чувствуя себя свежим и бодрым, отправился в ресторан.
После обеда Нифонтов набрал телефон Ник Ника и сообщил, что начало положено, статью пришлет ночью.
– Ну, слава богу, – обрадовался главред, – а то я уж и не знаю, что думать, ты какой-то странный стал, Боренька.
– Да ну, шеф, ерунда… просто нужна была встряска. И не люблю я маленькие городишки, они меня давят, вы ведь в курсе.
– Что поделать, Боренька, не всегда новости в столице делаются, кто-то должен и на периферию выезжать, а тут ведь не пустяк, дело-то громкое.
– Настолько, что местные успевают информацию получить, а мне даже на порог прокуратуры вход воспрещен.
– Так и не удалось со следователем поговорить?
– Пока нет. Но я не теряю надежды, ищу пока другие источники.
– Ты талантлив, Боренька, помни об этом.
– Вы мне льстите, патрон, но это приятно. Все, побегу редактировать.
Никуда, конечно, Борис не побежал, неспешно вышел из гостиницы и пошел по улице совершенно безо всякой цели. В голове было пусто, как всегда после напряженной работы, не хотелось ни о чем думать, ничего решать, хотелось просто идти по улице, подставив лицо солнечным лучам.
В кармане завибрировал телефон, Борис недовольно поморщился, вырванный противным звуком из охватившей его эйфории. Звонила Алиса:
– Борис, добрый день. Вы можете встретиться со мной сегодня вечером?
Голос девушки звучал взволнованно, и Борис насторожился:
– Что-то произошло?
– Да. Но я не могу по телефону…
– Хорошо. Я заеду за тобой к концу рабочего дня, так пойдет?
– Да. Только, пожалуйста, к самой прокуратуре не подходите, хорошо?
– Как скажешь. Буду ждать в сквере на первой от входа лавке.
– До встречи, – Алиса бросила трубку так поспешно, словно чего-то испугалась.
«Интересное дело, – подумал Борис, убирая телефон в карман. – Что же там случилось?»
До вечера он гулял по городу, стараясь найти в нем что-то мало-мальски привлекательное, но с каждой улицей, с каждым сквером в нем крепло убеждение, что жить можно только в столице. Здесь даже воздух кажется каким-то не очень застывшим желе, его можно толкнуть – и он заколышется, задрожит волнами. Нет ритма, все как-то медленно, нечетко – люди, машины, события. Борис привык к другому – к четкому расписанию, к тому, что день его загружен, что вокруг люди, которые тоже живут по расписанию и спешат куда-то. И только в том ритме ему было легко. Здесь же все угнетало.
Алиса шла по аллее быстрым шагом человека, который еле сдерживает рвущиеся эмоции. Борис, увидев ее, поднялся со скамьи и сделал несколько шагов навстречу. Алиса с ходу взяла его под руку – слегка бесцеремонно и как-то очень уж резко перейдя грань простого знакомства.
– Идем отсюда быстрее, тут часто наши к остановке ходят.
– Да что произошло-то? – удивленно спросил Борис, послушно направляясь с ней в боковую аллею.
– В общем, так. Приказом прокурора строжайше запрещено общение с журналистами – с любыми, даже с местными. Вплоть до увольнения.
– Да что произошло-то?
– Утром нашли еще один труп. Но, Боря, я тебя умоляю – чтобы никто не узнал, откуда у тебя эта информация! Меня с работы выкинут, а я в этом году институт заканчиваю, надеюсь, что оставят в прокуратуре.
– Не волнуйся, я никому не скажу. Ты вот что… подробности есть какие-то?
– Да все как всегда. Убит мужчина, сонная артерия перерезана скальпелем, но на этот раз вокруг кровь. И кубик в кармане, буква «М».
– А следы? Дождь ведь шел ночью, следы должны быть.
– Этого я не знаю, только то, что на планерке утром Каргополова докладывала, она на место выезжала.
– А связь с другими трупами? Ну, кроме характера ранений?
– Говорю же – только то, что Каргополова доложила, больше ничего. И про связь не знаю.
– Ты что дрожишь-то вся? – Борис крепко взял ее за руку. – Боишься кого-то?
– Я домой возвращаюсь через парк, теперь, наверное, придется ездить на такси, чтобы мама не волновалась.
– Я тебя провожу.
– Это сегодня… а потом – ты ведь скоро уедешь…
– Но пока-то я тут. Пойдем в кафе, ты ведь голодная? – предложил Нифонтов, увидев впереди неоновую вывеску.
– Кусок в горло не лезет с утра, – пожаловалась Алиса. – Прокурор боится паники в городе, потому и запретил с журналистами общаться, чтобы не раздували.
– Да куда уж тут раздувать – четыре трупа за такой короткий промежуток.
– У полицейских усиление, патрули в парках и скверах, может, он угомонится хоть на время… – бормотала Алиса.
– Ну, тем более – чего бояться, раз усиление объявили? Поймают, – успокоил Борис. – Но ужинать все-таки надо. Идем. А потом… покажешь мне спортзал, в котором занимаешься? Просто посмотрим, а завтра, может, и сходим вместе, а? Ты как?
Разговор о спортзале, похоже, немного сбил девушку с истеричных мыслей, она отвлеклась, начала рассказывать об оснащении спортивного зала, даже немного улыбнулась.
«Ну, слава богу, а то не хватало еще истерику выслушивать, – думал Борис, делая вид, что внимательно слушает болтовню Алисы. – А вот запрет на общение с журналистами – это очень плохо. Очень».
Следователь
Прокурор орал так, что шея над воротничком мундира сделалась багровой.
– Ничего не делается! Ничего! Ты о чем вообще думаешь, Каргополова?! Какие действия предпринимаются?! Четвертый труп! Две недели – четыре трупа, вы что, с ума посходили, а?!
– Я, что ли, их режу? – огрызнулась Полина, уставшая стоять по стойке «смирно». – Еще когда просила – свяжитесь с полицейским управлением, пусть усилят патрули в районах парков и скверов, пусть задерживают всех подозрительных!
– Да?! А по какому, стесняюсь спросить, признаку считать людей подозрительными? У тебя что – хотя бы фоторобот имеется, а?
– Свидетелей нет, вы ведь знаете…
– Ах, нет?! И что патрулям делать? Зашел в кусты по нужде – поехал в отделение?!
– А даже если и так…
– А извиняться потом ты будешь?! Ты – за ошибочное задержание, а?!
– Валерий Васильевич, вы бы полегче, а? – попросила Полина, с опаской глядя в пошедшее пятнами лицо прокурора. – Может, попросить, чтобы Алиса таблетки принесла?
– Какие, к чертям, таблетки, когда вот-вот голову снимут? – чуть успокоился прокурор, буквально повалился в кресло
