– Да, пусть зайдет… – утвердительно кивнув, сказал Борис слабым, срывающимся голосом.
– Получается – супер! – показал тот большой палец и скрылся за дверью.
Почти сразу же дверь приоткрылась, и в палату в белом халате, накинутом на плечи, неуверенно вошла Майя. С горечью и скорбью во взоре она приблизилась к больничной кровати. «Как играет! Как играет! – наблюдая за ней боковым зрением, восхитился Петрухин. – Даже зная, зачем она пришла, не можешь не поверить, что она искренне переживает…»
– Борис… Боря, здравствуй… Наверное, после того, что у нас было, я могу тебя называть так, хотя бы когда мы наедине?
Как бы с трудом повернув к ней голову, он чуть заметно кивнул.
– Боря, я зашла сказать, что не имею к дурацкой выходке этого психопата, который на тебя напал, абсолютно никакого отношения. Ты мне веришь?
– Скорее верю, чем нет… – еле двигая ртом, прошептал Борис. – Ты только по этому поводу?
– Просто, когда ты ночью ушел, вскоре мне позвонил какой-то дегенерат, который начал плести про то, что он «завалил хахаля». Я тогда подумала, что это чей-то дурацкий розыгрыш. А когда сегодня ко мне пришел участковый, и я узнала от него о том, что с тобой случилось, поверишь ли, стала сама не своя. Боря, я не знаю, как это назвать, но ты мне сейчас очень и очень небезразличен. Да, я понимаю, что ты женат. Но… Вот, запал ты мне в душу – ничего не могу с этим поделать. Боря, скажи, ты не умрешь? Ты ведь обязательно выздоровеешь?
– Постараюсь… – он тяжело вздохнул.
– Надеюсь, твои коллеги этого урода поймают! Ты его хотя бы разглядел?
– Не успел… К тому же он был в маске из капронового чулка или колготок, да и темно там было. Он напал внезапно, сзади… – с трудом выдавил Петрухин.
– Ну уж по голосу-то его все равно можно было бы уличить! – с жаждой возмездия в голосе предположила Майя. – Он же, наверное, что-нибудь орал, когда накинулся?
– Что интересно, напал молчком, – с досадой сообщил Борис. – Да и потом, что я мог услышать, если сразу потерял сознание? Хорошо, шла какая-то парочка, вызвала «Скорую». А то бы все, конец.
– Это, наверное, организовали те, кого ты сейчас ловишь. Теперь, скорее всего, вся твоя работа затормозится.
– Да, думаю, это они. Ч-черт!.. Сегодня собирался ехать в Кузнецовку, к сестре той женщины, которую убили на Золотом Камне. У убитой остался сын, которого она, кстати, родила от Хухминского. Представляешь? У твоей подруги появился еще один сводный брат. Теперь сестра той женщины хочет потребовать генетической экспертизы, чтобы мальчик был включен в число наследников. Она просила приехать лично меня – другим, даже моим коллегам, не доверяет. Хочет сообщить что-то очень важное… Как же некстати это все случилось!..
– Боря, ты все еще думаешь, что я тебя как-то там подставила и кто-то снял нас с тобой в постели? – В голосе Майи зазвучал укор. – Теперь-то ты видишь, что это всего лишь твои подозрения? Какой смысл организовывать компромат, если сразу же после этого был подослан наемный убийца?
– Ладно, что уж там… – примирительно, чуть заметно, улыбнулся Борис. – Ты же на меня не обижаешься?
– Конечно, нет! – обрадовалась Майя. – Боря, я, наверное, пойду. Можно, я зайду к тебе завтра? Пока!
Она быстро наклонилась и, обдав его лицо волной изысканного парфюма, быстро коснулась губ. Выходя из палаты, она оглянулась и, принужденно улыбнувшись, помахала ему кончиками пальцев.
Выждав несколько минут, Борис спрыгнул с постели, достал из-за кушетки узел со своей одеждой и начал переодеваться, попутно смыв с лица грим. Заглянувший в палату врач, вопросительно посмотрел на него, не сказав ни слова.
– Мне сейчас же надо покинуть больницу, но так, чтобы об этом никто не узнал, – застегивая рубашку, сказал Борис. – Хотя бы ближайшие несколько часов. Как нам это лучше сделать?
– Я вам сейчас принесу операционный комбинезон и шапочку, вы его наденете поверх костюма, на лицо – марлевую маску. Гарантирую: вас не узнает даже собственная жена. Мы с вами выйдем за это здание, вы там комбинезон снимете, и все дела.
– Хорошо. Но предварительно отправьте куда-нибудь типа, который обретается в кабинете физиотерапии. У него золотые очки и круглый шрам на щеке, – пояснил Петрухин.
– Он что? Он работает на… этот криминал? – Врач был буквально ошарашен.
– А что тут удивительного? Реанимация – бойкое место. Сюда свозят раненых после разборок, жертв нападений и так далее. И обязательно есть те, кому очень важно знать о состоянии ваших пациентов – в сознании ли они, сказали ли что-нибудь милиции, выживут или не выживут… Для кого-то это вопрос жизни и смерти. Так что своего человека криминалитет сюда внедрить просто обязан.
– Мать его так! – вмиг растеряв всю свою интеллигентность, вскипел доктор. – Завтра же с треском выставлю паразита!
– Пока не надо! – хитро улыбнулся Борис. – Очень скоро мы его сами куда надо доставим. Без треска, без шума, без пыли…
…Менее чем через полчаса по дороге в сторону Кузнецовки помчалась неприметная «девятка», в которой находились трое мужчин в штатских костюмах. Тот, что постарше, был за рулем, рядом с сидевшим на заднем диване побрякивали на кочках три короткоствольных автомата. Сидевший на переднем пассажирском сиденье вопросительно посмотрел на водителя.
– Борис Витальевич, вы не против, если я закурю? – спросил он.
– Кури, – безмятежно улыбнулся тот. – Зимой тебя надо будет как-нибудь взять к моржам. Окунешься – скорее всего, дымить сразу расхочется.
– А вы что, моржуете? – удивленно спросил Олег, сидевший сзади.
– По мере возможности! – рассмеялся Петрухин. – Когда-то, еще курсантом, в проруби искупался, благодаря чему нашел жену и бросил курить. До этого и пачки на день не хватало.
– Завидую… – вздохнул Олег и с каким-то подтекстом в голосе объявил: – А скоро, похоже, и наш Миша женится.
Стрижов при этих словах даже поперхнулся дымом. Борис удивленно посмотрел в его сторону.
– Что это тебя так расстроило? – с долей недоумения поинтересовался он. – Ты же вроде говорил, что у тебя есть невеста…
– Борис Витальевич, так невеста-то уже – тю-тю! – Ульянин разразился гомерическим хохотом. – Представляете, воздыхательница из пансионата, которая к нему пришвартовалась на острове, отбила его у той. Да!
– Да ну, как это отбила! Просто мы с Леркой расстались, и все, – сердито буркнул Михаил.
– А почему расстались-то? – с иронией подхватил Олег. – Эта красотка – зовут ее Жанна, она, оказывается, коммерсантша, у нее в городе несколько точек по продаже газет и журналов – нашла его Лерку и предложила: плачу тебе отступные, а ты забудешь про Мишу. Ну та как увидела пачку баксов – «штук» десять, не меньше, сразу ему позвонила и сказала, что, мол, расстаемся с тобой, друг любезный…
– Ну и что о такой жалеть-то? – Борис пожал плечами. – Если человек кого-то любит, он от него ни за какие сокровища не откажется. Выходит, ты ей был, как говорится, «постольку, поскольку»… Хотя – да, ситуация, можно сказать, нестандартная. И что же ты теперь думаешь делать?
– Не знаю… – Стрижов пожал плечами. – И та еще не забылась, и эта… Не поймешь, есть к ней что-то или нет. Пока не разобрался.
– Ладно, не напрягайся. Жизнь покажет… – Борис махнул рукой. – Вот мы уже почти и приехали. Значит, ситуация такова. Сейчас машину прячем у дороги, один остается в ней дежурить. Другой со мной идет к дому Сольцовой. Ее с племянником отправляем к родственникам и ждем в засаде «гостей». Если приезжают, берем их с поличным.
– Я иду с вами! – одновременно хором объявили Стрижов и Ульянин.
– Так, парни, чтобы никого не обижать, дергайте спички. Чья короткая, тот и остается. Или на руках сыграйте в «двадцать одно». Только быстро.
По итогам блицрозыгрыша дежурить выпало Олегу. Укладывая автомат в дорожную сумку, Михаил назидательно заметил:
– Это тебя судьба наказала – не сплетничай!
Удачно пройдя по улицам без лишних свидетелей, Петрухин подошел к калитке дома, где проживала Нина Сольцова. На его стук из сеней вышла женщина и встревоженно спросила:
– Кто там? Вам чего нужно?
– Нина, это Петрухин, Борис Витальевич. Помните меня? Я к вам по очень важному делу.
Объяснив женщине суть своего визита, Борис поинтересовался:
– У вас родственники в селе есть, чтобы у них можно было переночевать? Видите ли, здесь вам находиться очень опасно. Особенно вашему племяннику. Эти отморозки приедут за ним.
– Господи, неужто у кого рука на ребенка поднимется? Что ж там, совсем, что ли, нелюди?
– Полагаю, что дело именно так и обстоит. Но, помните, никому ни слова, почему вы ночуете не дома. К примеру, можете сказать, что разлили, скажем, керосин, хлорку или еще что-нибудь. Поэтому в доме находиться невозможно, особенно ребенку.
Когда Нина, ведя мальчика за руку и подсвечивая себе фонариком, скрылась в глубине улицы, Борис и Михаил зашли в дом и минут пятнадцать занимались необходимыми приготовлениями. После этого они рассредоточились у входа: Петрухин спрятался за большим кустом сирени у угла дома, рядом с дорожкой, ведущей к сеням, а Стрижов укрылся в палисаднике, предварительно выломав несколько планок штакетника, чтобы можно было оперативно выбраться на улицу. И вновь началось томительное ожидание.
