из роботов, и тот передал ей продолговатый чемодан. Тут же из зрителей подошёл человек в тёплой кожаной куртке, у которого, как все заметили, не было правой руки.
— Дергачёв Олег Степанович, — представился он. — Помогаю Ирине Юрьевне со вторым прототипом.
— Олег Степанович, начинайте, — кивнула Андропова.
Тот скинул куртку, засучил рукав правой руки, от которой осталось каких-то жалких десяток сантиметров, и с помощью Ирины Юрьевны надел протез. После чего ему на голову поместили обруч, и Дергачёв взял и применил сначала автомат, затем пистолет, а после этого завинтил гайку с помощью разводного ключа и напоследок отметился бумагомаранием — написал отрывок из какого-то произведения.
Юрий Владимирович долго стоял, о чём-то размышляя и смотря вдаль. Наконец, он повернулся к остальным и глухо проговорил:
— Я всё больше прихожу к выводу, что потомки не просто помогают нам с новинками технического прогресса… Они планомерно обучают нас новому мышлению и создают из талантливых людей нашего времени гениев. Я очень рад, что моя дочь теперь в их числе… По прибытию в Москву мы решим, как воспользоваться этим изобретением, а пока скажу, что Героя социалистического труда ты честно заслужила. Как и твои ближайшие помощники. Кстати, сколько их?
— Четверо, пап. И если бы не Сандзо Хиронака… — она мотнула головой. — Вот кто уж точно гений… И хорошо бы отметить тех механиков и техников, кто также трудился в поте лица.
— Не волнуйся, никого не забудем, — пообещал он.
Ближе к вечеру комиссия плавно переехала в Дом Культуры. Оба основных музыкальных коллектива привнесли новые и, бесспорно, выдающиеся композиции на суд комиссии. А последней выступала детская группа «Мираж». Базыкина не зря перелопатила Базу Знаний, подыскивая для такого случая подходящую песню. Ею стала русская кавер-версия песни «Last Christmas» за 1984 год группы «WHAM!» с самым простым и праздничным названием — «Новый год». И Аня Мухина блеснула перед гостями своим талантом. Андропов смотрел на выступление и хлопал в такт песни, а потом обратился к Соломенцеву:
— Михал Сергеич, а давай-ка направим эту детскую группу на ёлку в Москву? Пусть юная звёздочка из Рябиновска заблестит во всей красе.
— Не возражаю, — кивнул он. — Есть мысль даже поставить эту композицию в «Голубой огонёк» — уж очень она подходит по теме и колориту. Пусть товарищ Рокотова проведёт инструктаж и поедет вместе с группой в Москву. А я поговорю с Лапиным, чтобы задержали съёмки на пару суток и внесли эту группу в общий список.
— Так и сделаем, — кивнул генсек.
23 декабря 1983 года. г. Рябиновск.
За прошедшие полтора месяца много воды утекло. Ни немцы, ни северокорейцы не тратили время попусту — обе пары работали не покладая рук. Но если немецкие коллеги из «Штази» планомерно накапливали кандидатов на обучение, проводя не только физический отсев, но и гуманитарный, то северокорейцы метались вокруг нашего МИДа, пытаясь пробиться в Рябиновск. Выручила смекалка Джанибековой — Гульназ рискнула позвонить из посольства в ЦСБ генералу и с его помощью добиться рандеву. Получилось. Уже через два дня им обоим дали «добро» на посещение закрытого города. Не задерживаясь, они приехали в Рябиновск, оказавшись там одновременно с целой делегацией немцев, количеством в пятьсот человек. Нарховы сразу определили свой контингент в казармы, а Гульназ пришлось выдержать беседу с Остаповым.
— Привет, привет, старлей, — генерал дружелюбно пожал руку Джанибековой. — Ну, рассказывай, как у тебя дела…
— Нормально, товарищ генерал. Стала майором в северокорейском табели о рангах.
— О, как! Это хорошо, что наших так у них ценят. Ну, какие трудности?
— Есть мысль организовать что-то похожее на наш ЦСБ у них.
— Искина тебе не даст никто, — мотнул он головой. — Сама понимаешь, что это секретная техника.
— Но хотя бы без него можно же? Сделаем круглосуточные посты слежения за границей, оборудуем периметр видеокамерами, плюс пару-тройку «крабов» в помощь…
— Ага… ну, это уже другой расклад. Хорошо, я завтра выйду наверх, и тогда можно будет говорить по поставке техники.
— Александр Петрович, дело на контроле у самого Ким Ир Сена… не хотелось бы оплошать…
— Да, понимаю я… понимаю, что это твое первое серьёзное дело… Но у нас есть своё начальство, и как оно решит, так и будет.
— А насколько реально то, что я прошу?
— Думаю, вполне осуществимо, — усмехнулся он. — Просто за спиной руководства я такой приказ дать не могу, а оно только сегодня с утра уехало отсюда.
После обеда его внимание переключилось на немцев. Он сам встретился с Нарховыми, когда приехал в учебный центр, где и застал их, что-то обсуждающих с Рокотовым.
— Ну, какие успехи? — дружелюбно поинтересовался Остапов.
— Людей определили, товарищ генерал, остались организационные моменты, — доложил Георгий.
— Мы сейчас обсуждаем план обучения без шлема, — пояснил Рокотов. — В принципе, вопрос только во времени самого обучения. Думаю, не так быстро, а на пару-тройку лет. Но ведь они же не торопятся? — он пристально поглядел на чету Нарховых.
— Поспешность нужна при ловле блох и диарее, — усмехнулся Георгий. — В остальных случаях она категорически противопоказана.
— Во! Наш человек! — засмеялся генерал. — Понимает текущий момент. Оборудование тоже будешь клянчить?
— Буду, — кивнул тот. — Но только какое дадите.
— Есть мысль дать им одинаковое с Джанибековой.
— Это какое, товарищ генерал? — поинтересовался Рокотов.
— Примерно такое, как у нас, только без искинов и «Русича». Будут две-три дежурные смены «крабов» и большое количество камер для Берлинской стены. Остальной объём будем наращивать постепенно. Вам и так работы предстоит немеряно… Одних кабелей сколько тянуть.
— А специалистами поможете? Хотя бы обучить немецких коллег монтажу.
— Поможем. Кстати, и с корейцами придётся делиться.
24 декабря 1983 года. г. Москва. Концертная студия Останкино. Час пополудни
Два дня назад начались съёмки «Голубого огонька». Всё было хорошо, но вчера приезжал товарищ Лапин и сказал, что в связи с участием одного молодёжного ВИА, эти съёмки задержатся на пару дней. Основная масса артистов приняла это спокойно, но были и те, кто начал возмущаться. Среди них особое недовольство показывала Анжела Борисовна Пугачевская. Будучи женщиной импульсивной и в какой-то мере хамоватой — могла покрыть неудачно подвернувшегося артиста с периферии матом или высказать руководству все претензии в весьма жёсткой форме, она разразилась гневной тирадой. Однако её бешеная
