Успокоив себя такой мыслью, досидела до конца презентации, размышляя о том, как сбежать от Северного, чтобы он не увидел, что меня встречает папенька. Классика жанра: через окно в туалете? Точно скажет, что я сумасшедшая. А что поделать? Не легка судьба дочери отъявленных педагогов и по совместительству домашних тиранов.
Когда речь окончилась, и в зале включился яркий свет, я облегченно выдохнула, и готова биться об заклад мой спутник сделал так же.
— Редкостная хрень, — прошептал мне на ухо, поднимаясь со своего места.
— И что теперь?
— Теперь? То, ради чего мы сюда пришли. Фуршет! — серые глаза озорно блеснули.
— Северный, можно подумать, ты впроголодь живешь.
— Есть такое слово волшебное, дорогая моя Диночка. Халява! — протянул, таинственно разводя руками, словно заправский маг-звездочет.
— Ты неисправим, — закатив глаза, последовала за ним в соседний зал.
— Думаешь, все остальные здесь по причине тяги к просвещению? — он рассматривал блюда, расставленные на столах, — как бы не так! Все пришли пожрать!
— Ты говорил, что надо держать руку на пульсе и развиваться!
—Угу, — пробубнил он, запихивая в рот симпатичный бутербродик с икрой, — говорил. Я вообще много говорю.
***
Не то что бы я очень жаждала халявы, но несколько канапе свиснула, потом фруктов отведала и даже пригубила пару глотков весьма посредственного шампанского.
Вечер шел своим чередом, мы с Северным смеялись, общались вроде и по работе, а вроде и нет, и я с тоской поглядывала на часы, равнодушно приближающие меня к тому мигу, когда настанет пора уходить. Очень хотелось остаться, и было такое ощущение, словно я опять попала в детство, когда все еще гуляли, а меня загоняли домой. Один в один.
Надо еще раз серьезно поговорить с родителями, должны же они меня понять, в конце-то концов! Нельзя же так!
Не желая напрасно тратить крупицы оставшегося времени, постаралась отогнать от себя невеселые мысли и сконцентрировалась на Антоне. Он как раз рассказывал анекдот из разряда «однажды немец, русский и поляк…».
Я хохотала, как ненормальная, и мне казалось, что лучше этого момента просто не придумать несмотря на то, что скоро придется уходить.
Однако вся эта идиллия прекратилась в один прекрасный момент, когда рядом с нами нарисовалась его бывшая пассия. Алла, вроде бы. Я помнила ее по той самой встрече в офисе, когда она ломилась к Северному, а я не пускала, грудью встав на защиту начальника.
И вот эта мисс Надувные Сиськи непонятно откуда появилась на нашем горизонте. Северный опешил, а я…я начала давиться ревностью. Моментально. С первого взгляда.
Потому что я была в строгом сером сарафанчике с белой блузочкой, и волосами, забранными кверху, а она в черном вечернем платье, узком, едва прикрывающем ноги снизу, и титьки сверху, с распущенными волосами, завитыми крупными локонами. И ей было абсолютно плевать, что она выглядит непрофессионально, неподобающе случаю. Ее цель — привлечь к себе побольше мужского внимания, и судя по хищному взгляду — внимания Антона ей хотелось добиться особенно сильно.
У меня никогда не было комплексов по поводу своей внешности, но тут просто почувствовала себя жалкой серой посредственностью, на фоне это расфуфыренной звезды с огромной грудью, и не менее внушительными губищами. И ничего не могла поделать со своим состоянием, особенно, когда заметила, как какой-то мужик, стоящий чуть поодаль пожирал глазами эту Аллочку, одобрительно кивая головой, дескать «хорошааа, девка. Эх, хороша. Так бы и вдул». На Антона в этот момент я принципиально не смотрела, опасаясь увидеть похожее выражение лица. Это я точно не выдержу.
Внутри вся заледенела, замерла, как неживая, с трудом удерживая на губах неестественную улыбку. Надеюсь, никто не заметит, как у меня дергается глаз?
— Ты что здесь делаешь? — удивленно спросил Северный у этой курицы.
— То же что и ты…со своей помощницей, — она бросила в мою сторону такой взгляд, будто свежую коровью лепешку увидела.
Вот ведь зараза!
— Мы-то здесь как раз по работе, — невозмутимо пожав плечами, ответил Антон, продолжая жевать бутерброд, — а вот в тебе я что-то не припомню любви к компьютерным технологиям.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Зато есть любовь к компьютерным гениям, — ярко подведенные глаза выразительно блеснули.
Это нормально вообще? Вот так откровенно липнуть к мужику, когда он со своей… А с кем он? С простой помощницей? Или все-таки, между нами, что-то большее в реальности, а не только в моих фантазиях.
Продолжала стоять, молчать, чувствуя, как медленно повышает внутренний градус бешенства, а эта дрянь, игнорируя мое присутствие, все так же улыбалась Северному.
— Как дела? — пропела мелодичным голосом, подступая на шаг ближе к нему, а мне хотелось схватить ее за волосы, утащить куда-нибудь в номера и устроить ей трепку, чтобы губищами своими здесь больше не смела шлепать.
— Замечательно, — Антону, похоже, плевать. Только не понятно на кого именно, то ли на нее, то ли на меня, потому что он был совершенно спокоен и не предпринимал никаких шагов.
Мне было бы проще, скажи он прямо «Алла, иди в жопу!» ну или на худой конец «Дина, оставь нас, пожалуйста!». Однако ни того, ни другого не прозвучало. Олень, как ни в чем не бывало, уминал виноград и не парился. Зато парилась я, с каждой секундой все больше и больше. Меня душила эта проклятая белая блузочка, а рука сама тянулась к волосам, чтобы потрогать, убедиться, что все в порядке. На фиг я вообще эту прическу сделала?
— Скучал? — продолжала приставать Алла, игриво закусывая губы.
Черт! Ну нельзя же так откровенно к мужику ластится! Это неприлично в конце концов! Только ей на приличия было откровенно плевать. Алла сделала еще шаг к Оленю, не скрывая своего игривого состояния. Ну все! Если он сейчас развесит слюни, я в нем разочаруюсь.
У меня пунктик есть. Мужик должен быть или только со мной, или пусть катится на все четыре стороны. Многостаночников на дух не переношу. Пусть где-нибудь в другом месте развлекаются, но не со мной. Повернусь и уйду, ни разу не оглянувшись и не жалея. Я не из тех дам, кто будет за мужика сражаться, расталкивая локтями конкуренток.
Замерла, ожидая реакции Антона на эту нахалку, только сердце билось как сумасшедшее, заходясь от волнения. Страшно до невозможности! Плевать! Пусть так! Лучше уж сразу все прояснить, пока не увязла в нем окончательно.
— Хм, — Антон потер бровь, изображая крайнюю степень задумчивости, — нет, не скучал. Совершенно. Даже ни разу не вспомнил. А к чему такие вопросы?
— А вот я скучала, — девицу не смутил весьма прохладный ответ, продолжала напирать.
— Сочувствую. Ты скажи, как тебя сюда вообще пропустили? Без приглашения.
— Меня пригласили, — как-то сконфузилась Алла, и почти сразу к нам подошел мужчина. Довольно высокий, атлетичный, в деловом костюме… и с бутербродом в руках.
Они что и вправду сюда все слетелись чтобы пожрать на халяву? Оголодали бедные? В холодильнике мышь повесилась? Денег на пропитание не хватает? Или дело принципа?
— Здорова, Антоха, — мужчина протянул Северному руку.
— Здравствуй, Макс.
— Пришел посмотреть, что московские коллеги придумали? — хмыкнул новый знакомый.
— А то! Уму разуму решил поучиться, — в тон ему ответил Антон.
— А я вот Аллочку с собой пригласил, чтоб не скучно было. Ты ведь не против? — он приобнял скуксившуюся девицу за талию.
Да уж, с такими губищами точно не скучно будет, особенно за закрытыми дверьми и подальше от посторонних глаз. Тут же представила, что с Северным она тоже «по-взрослому» дружила, и так обидно стало, что хоть реви.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Очень за вас рад, — Антон только показал большой палец в одобрительном жесте, — отлично смотритесь вместе. Желаю счастья в личной жизни…и чего еще там говорят в таких случаях? Макс, ты урвал настоящий клад, так что держи и не отпускай, желательно вообще никуда.
Алла аж позеленела. Если она рассчитывала на битву самцов за ее царское внимание, то облом. Северный только посмеялся и отвернулся, показывая, что она ему не интересна, а у меня на душе сразу так спокойно стало, так радостно. Потому что я ему поверила, без задних мыслей, без сомнений, без колебаний.
