Это момент триумфа. Как бы она ни старалась, я всегда буду для него номером один. Мой пьяный мозг работает лениво, но даже он осознает, что вот-вот случится неизбежное.
Страх сковывает каждый нерв. Я отпихиваю от себя парня ровно в тот момент, когда в мои волосы впивается мужская рука.
— Эй! — кричит он, удивленно глядя на нас.
— Уходи! — не успеваю закончить. Заур тащит меня за собой. Мне больно, но к этому я привыкла. Боль физическая — ничто по сравнению с тем, как стонет душа.
Заур расталкивает всех, кто попадается на пути. Мы в каком-то коридоре, а потом он запихивает меня в одну из комнат. Здесь темно, и когда я падаю на кровать, моя голова так сильно кружится, что приходится прикрыть глаза на секунду, дабы прийти в себя.
Слышу, как закрывается замок, а потом шлейка его ремня звенит. Улыбаюсь, понимая, чем это закончилось. Вспоминаю самоуверенный взгляд Агаты и душа ликует. Я сделала тебя, дорогуша. А теперь проваливай-ка ты ко всем чертям.
— Я смотрю, ты довольна собой, — раздается злой голос. Он вибрирует от напряжения. Это действует незамедлительно. От былой радости нет и следа — только страх с примесью желания.
Неужели я все еще могу? После всего, что он мне сделал, я все еще способна его хотеть?
Распахнув глаза, прохожусь взглядом по его фигуре. По скулам его заостренным. Замираю на родинке под левым глазом и спускаюсь к шраму у губы. Черт… да, хочу. По животному хочу, чтобы трахнул меня как следует. Чтобы я стонала громко, чтобы Агата слышала и чувствовала каждый его толчок во мне. Чтобы эта сука знала, что вся его ненависть ко мне значит намного больше, чем она.
— Ты хоть понимаешь, что только что сделала? — наступает на меня. Неспешно расстегивает пуговицы рубашки. Я начинаю смеяться. Облокотившись о матрац, наблюдаю с интересом за его движением.
— Ничего себе, ты видел? Ты наконец-то соизволил посмотреть на меня? — рассматриваю свои ногти. — Оказывается, я не пустое место…
Его пальцы хватают меня за щиколотку. Резкий рывок — он стаскивает меня к краю матраца. От испуга вздрагиваю, но не показываю вида…
— Да ладно тебе, и чего злишься? Подумаешь, станцевала, — смеюсь с его недоуменно-злого вида. — Или я испортила вечер тебе и твоей шлюхе?
Он замирает. Брови насуплены, глаза по капле наполняются жгучей яростью.
— Ты пьяна? — прищурено, хрипло. Он вдруг хватает меня за подбородок. Я пытаюсь вырваться, но второй рукой он отталкивает мои руки.
— И что с того? — с наглой ухмылкой. Залипаю взглядом на губах его. Слишком резкие края у верхней, слишком плавная нижняя. Он идеален в своем несовершенстве. Каждая клетка его, каждая частичка впилась в мое тело, запечатлелась в мозгу. Я не могу не думать о нем, не могу просто ненавидеть. Чтобы он не делал, моя любовь все еще жива. А может это просто болезнь? И мы с ним неизлечимы?
Я не хочу быть с ним, он меня не достоин, но он мой, и сейчас он даст мне то, чего я так сильно жажду.
Заур усмехается. Его тело слишком напряжено, он на грани. Зу отворачивается, а потом вдруг хватает бутылку со стола и, отвинтив крышку, приближается и хватает меня за подбородок. Он выливает ее содержимое мне на голову. Я задыхаюсь, вода попадает в глаза, я пытаюсь отвернуться, но эта сволочь не дает мне сделать этого.
— Протрезвела?! А?! — ревет, отбрасывая бутылку в сторону. Его пальцы держат меня за скулы, он смотрит на меня так зло, что кажется, в любую минуту пристрелит.
А меня истерика душит. Я смеюсь громко, глядя в его черные глаза.
— Зачем?! Зачем мне трезветь, смотреть на тебя, урода? Или на твою подстилку, а?!
Кривится. Больно ему? Мало! Пусть еще получает! Он достоин каждой капли мук, которые перенес!
Сжимает мои скулы.
— То есть это нормально, то, что ты делала на танцполе? — приближается, шепчет у самой кожи. Его горячее дыхание заставляет кровь кипеть в венах. Его губы касаются моих. Непривычно нежно, так что пробирает до дрожи.
— С тобой я забыла, что значит нормально… — шепотом, с усмешкой, а саму мурашит от его близости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Упирается лбом в мой, смотрит на меня так, будто мысли прочесть пытается. А потом, зарычав, врывается в мой рот. Его поцелуй грубый и жесткий. Мне не хватает кислорода, не хватает сил. Он подхватывает мои бедра, разводит их шире. Нагло задирает подол моего платья, проникает в трусики, и накрывает уже ставшую влажной плоть. С губ срывается стон. Я просто улетаю, я хочу почувствовать его внутри, но он вдруг отстраняется.
Всматривается со злостью в мои глаза. В один зрачок, затем во второй. Убедиться в чем-то желает.
— Вот так типа хотела, да? От него течешь, а?
Его палец проникает в меня. Жестко, грубыми резкими движениями. Я завожусь, я больше не могу противиться, я хочу это испытать. Я хочу кончить от его пальцев. Подаюсь к нему бедрами, хватаюсь жадно за его плечи, старая приблизить свой оргазм. Но его руки покидают меня. Он стаскивает меня с кровати, заставляя встать на колени.
— Сделай это, Самира…
Понимаю о чем он, и меня раздирает злость.
— Я не хочу… я хочу иначе
Он хватает меня за волосы. Наклонившись к самому лицу, всматривается в мои глаза с нескрываемым презрением. Вот только мне плевать на то, что он сейчас думает.
— Прошло это время, когда меня интересовало, чего хочешь ты. Я хочу, чтобы ты отсосала. Сейчас.
Я ненавижу его. Его взгляд черных глаз, его жесткий прищур, его руки грубые, но так ловко срывающие с моих губ стоны. Он проводит пальцами по кромке верхней губы, оттягивает ее, и давит на подбордок, заставляя раскрыть его.
— Прямо в твой сладкий рот, Самира, — хрипло, а голос дрожит.
Сам подыхает от желания. Знаю, что не трахает он ее. Сейчас понимаю это. Кроме меня не может быть ни с кем. Если бы мог, не стал бы искать. Если бы мог, не потащил бы меня сюда, и сейчас не пытался бы показать свое превосходство. Ему хочется доминировать? Чтож, я дам ему это, но и в ответ получу тоже самое.
Поднимаю на него глаза. Улыбаюсь, облизывая губы. Вижу как темнеет его взгляд, когда он следит за движениями моего языка. Тянусь к его ширинке, расстегиваю ее, освобождая уже вздыбленный, возбужденный до пределов член. Похоть. Жажда. Голод. Все что я сейчас ощущаю, другого нет. Он огромен, и как только я прохожусь языком по его столу, внутри меня все загорается. В голове возникает дурацкая мысль, доказать что я лучшее что у него было. И я вбираю его в рот.
— Хорошая девочка Сами, — он гладит мои волосы, а я так сильно хочу его, что двигаю бедрами, будто ища нечто, что снимет это дикое желание.
Он двигается во мне. Его пальцы ласкают мою грудь. Он трахает мой рот, а я принимаю его всего. Мое тело как единый напряженный нерв. Я так и не кончила и сейчас мне хочется помочь себе. Я тянусь руками к краю трусиков, Дотрагиваюсь до клитора, всего пару движений, и я срываюсь. Его пальцы на мне такие крепкие, его лицо напряжено, он делает это сильней и глубже. Он становится каменным во мне, и спустя несколько мгновений его жидкость растекается по моему языку. Я выжжена, выпита, истощена.
Я все еще не коленях. Смотрю на него, глаз не отвожу. Стоит — высокий, взгляд его такой же надменный, черный. Застегивает брюки, поправляет рубашку. Снова даже взглядом меня не приласкает, не обожжет. Будто и нет меня здесь.
Дурман уходит, и безумие растворяется. Я вдруг чувствую себя такой истощенной, пустой и разбитой. Мне так хочется тепла от него, так хочется, чтоб просто обнял. Мне так нужно это сейчас, просто жизненно необходимо! Побыть с прежним Зауром, хотя бы пару минут. Ну что ему стоить подарить мне крохи тепла? Отпустить свою злость на мгновение и согреть меня теплом. Я хочу, чтобы все, что только что произошло, было не бредом алкоголя, не моим падением. Чтобы это что-то значило для него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Так зябко вдруг стало.
— Заур… — хрипло, голос не хочет подчиняться.
Он застегивает пиджак, неотрывно глядя на свое отражение в зеркальной стене.
— Через три минуты за тобой зайдет Алан. Отвезет тебя домой.
