class="p">– Я выяснил всё, что можно обо всех его связях. Бизнес, правительство, силовые структуры, личная жизнь. Задавшись целью, или, скажем, выбрав инструмент воздействия, ты сточишь камень…
– Мне не нужно его точить, мне его необходимо мгновенно разбить.
– Мы ходим по кругу. Ваши контакты с властью кардинально отличаются, тем не менее, имея единый выход. Твое преимущество в том, что ты там никому не должен. В то же время тебе, в отличие от Силантьева, там никто не обязан. Что касается силовиков. Я насчитал четырех генералов ФСБ в свое время курировавших «Аргус–ТЭК» со дня его основания. Ты готов на соответствующие манипуляции?
– Продолжай.
– О личном. С женой в разводе. Полностью обеспечивает её и свою дочь, студентку. Практически не видится с семьей. Ты ведь не намерен пуститься во все тяжкие?
– Ты о чём, Ефимыч?
– У тебя нездоровый взгляд, Игорь, дикий.
– Да о чём ты?
– Ты сам знаешь. Я ведь далеко не во все твои дела влезал, а ты не всегда и не всё мне рассказывал. Просто ты подумай, стоит ли? Нет, я не буду тебя осуждать, даже если ты задумаешь использовать нетрадиционные методы, но, в таком случае, я бы не хотел принимать в этом участие.
Гартман замолчал и взглянул на Громова. Тот, еле заметно улыбаясь, смотрел на волны, выпрыгивающие из-под днища теплохода.
– Во всяком случае, для отработки какой-либо стратегии, любой, – продолжал Николай Ефимович, – необходима полная картина всех сфер жизни оппонента.
– С тобой не поспоришь.
Теплоход проплывал мимо Воробьевых гор. Весёлая компания молодых людей и девушек высыпала на набережную. Толкая друг друга, что-то громко крича и смеясь, они побежали к причалу, где их ожидала ещё одна весёлая компания.
– Молодость. Студенты, – завистливо проговорил Николай Ефимович.
– Студенты, – повторил Громов и улыбнулся.
– Завидуешь?
– Отчасти. Знаешь, я же говорил о том, как не так давно гулял в одиночестве по Москве. Мне это так понравилось, что теперь регулярно выхожу на пешие прогулки. Выбираю парк или сквер или бульвар, и вперёд. Похожу и присаживаюсь на лавку, и наблюдаю за жизнью. Я даже задался целью посетить все скверы Москвы. Так вот, очень мне нравится наблюдать за молодежью. Какая она, молодость? Детей у меня нет, мне сложно судить. Вот смотрю на них со своей лавки. Студенты!
– 6 –
– Григорий Алексеевич, звонили из министерства, сообщили о переносе совещания на двадцатое мая, – сообщила помощница.
– Очень хорошо, передайте, пожалуйста, Томилину, чтобы готовил сводку с учетом недельного запаса, а сам направлялся в Тюмень, как и планировал. Селектора сегодня не будет, распорядитесь о подготовке к завтрашнему утру, на десять часов. Вчерашнее письмо в банк еще не отправляли?
– Нет, Григорий Алексеевич, как вы и просили.
– Хорошо, я доработаю, после подпишу.
– Вас Стажков дожидается у себя, его вызвать?
– Через полчасика, я передохну немного.
– Чаю?
– Да, пожалуйста.
– Григорий Алексеевич, вы определились с юбилеем?
– Что вы меня всё состарить торопитесь? День рождения в сентябре. Четыре месяца ещё. Куда вы торопитесь?
– Если вы хотите провести праздник на островах Полинезии, а после отправиться в кругосветное плавание, то планировать все эти мероприятия желательно заранее, мы же договаривались. Я вам пример приводила…
– Хорошо, хорошо, – смеясь, остановил Григорий Алексеевич помощницу. – Я еще не выбрал попутчиков, а острова можете бронировать, если уж их нужно бронировать настолько заранее?
– Нет, конечно, не настолько уж заранее, просто я хотела распланировать и то и другое сразу, чтобы всем, в первую очередь, вам, было удобно. Как-никак, пятьдесят пять лет.
– Тише, не говори ни кому, – шёпотом сказал Григорий Алексеевич.
– Хорошо, не буду, – шёпотом ответила помощница.
– Мне бы подарок ко дню рождения, – шепотом продолжил Григорий Алексеевич.
– Какой? – шепотом поинтересовалась помощница.
– «Самсон-нефтегаз».
– Григорий Алексеевич, я вам тут не помогу.
– Самый лучший подарок это тот, который делаешь себе сам. Ладно, через полчаса попросите Стажкова, а сейчас чаю.
Григорий Алексеевич Силантьев, основатель и владелец АО «Аргус-ТЭК» совсем не походил на олигарха, и его образ никак не вязался с образом бизнесмена, ворочающего миллионами долларов. Внешность его была ничем ни примечательна. Он был невысоким коренастым мужчиной, даже, мужиком, мужичком, эдаким деревенским незамысловатым мужичком. Реденькая бородка, маленькие живые глазки, морщинистое лицо, лысина, несколько неуклюжая резкая походка. Он чем-то напоминал отца Настеньки из старого советского фильма «Морозко». И выглядел он старше своих неполных пятидесяти пяти лет. Лишь озорной блеск глаз отражал его энергичность и внутреннюю молодость.
– Разрешите, Григорий Алексеевич? – постучавшись и заглянув в кабинет, спросил Геннадий Стажков, начальник управления безопасности АО «Аргус-ТЭК».
– Конечно, конечно, что ты там топчешься, как в первый раз. – Силантьев вскочил со своего места и бросился здороваться со Стажковым. – Присаживайся. Ну, как дела?
– Пока ничего выяснить не удалось, вероятно, не было…
– Да я о твоих делах, – перебил Силантьев. – О наших мы изо дня в день говорим. У тебя как дела?
– А, простите, Григорий Алексеевич, всё путем. Работаем. Сын, вот, школу заканчивает. К армии готовится.
– Да ты что! Сам?
– Сам. Хочу стать настоящим мужчиной, говорит. После службы собирается в военное училище поступать, или в ФСБ.
– Удивительно! Есть у нас ещё молодежь, которая не бегает от армии.
– Есть, есть, конечно, есть. Не всем штаны протирать в офисах.
– Ну, и то хорошо. Значит, весь в отца.
– Очень на это надеюсь.
– Моя красавица ещё в институте учится. Да. – Силантьев задумался. – Ну, да ладно. Теперь можно и о делах. Может, чаю?
– Спасибо, Григорий Алексеевич. Лучше о делах.
– Ну, давай. Что у тебя?
– Если коротко, то все тихо.
– Замечательно. И всё? Нет ничего?
– Абсолютно ничего нет. Мои люди проверили всё и всех, по всем подразделениям организации. Под контролем вся коммуникация, все внешние контакты. То же можно сказать и о «Самсоне». Действовали деликатно, не вызывая никаких вопросов. Всё в рамках ваших с ними договоренностей о преддоговорной работе. Что касается самого «Драккарта», то никаких движений, ни финансовых, ни организационных, ни каких либо ещё замечено не было. Всё по закону, разумеется.
– Угу, так, значит. – Силантьев задумался. – О твоем доверии источникам я спрашивать не стану. Ничего, значит, ничего. Что это может означать по твоему мнению? Я готов услышать самое фантастическое предположение.
– Самое фантастическое предположение заключается в том, что Громов решил отказаться от сделки.
– Это настолько сказочная версия, что её я принимать не стану. Ещё?
– У Громова нет возможности перебить сделку законным путем, – нерешительно проговорил Стажков, – значит, раз вы говорите, от сделки он не откажется, он будет искать другие пути…
– Незаконные, – закончил Силантьев. – Логично.
– Мы готовы. Но
